Антон Медведев - Иллюзион

— Да это я так, к слову… — вздохнул Олег.

В купе стало очень тихо, все молчали. Мерно стучали колеса, за окном проносились огни какого-то поселка. Или даже пригорода — я ощутил, что поезд начал сбавлять ход.

— Настя, как ты испортила пистолет? — нарушила тишину Ольга.

— Это сложно объяснить… — отозвалась девушка. — Как-нибудь в другой раз, хорошо?

— Хорошо…

Мы просидели еще два часа, беседуя на разные темы. Виктор больше не появился.

— Ладно, давайте спать… — объявил я, поднимаясь. — Три часа ночи.

— Андрей, останься у нас! — предложила Катя.

— Я ведь рядом, за стенкой, — отозвался я. — Если что, стучи.

— Вообще-то я о тебе беспокоюсь, — хмыкнула девушка.

— Он больше не придет, — заверил я. — Так что мы можем спать совершенно спокойно.

Открыл дверь, выглянул в коридор — он был пуст.

— Но дверь все-таки закрывайте, — посоветовал я и отправился в свое купе.

Как и ожидал, ночь прошла без происшествий. Когда мы наконец-то прибыли на Казанский вокзал, шел уже десятый час утра. Я всматривался в поток выходящих из поезда пассажиров, но Виктора среди них не увидел. Возможно, он действительно сошел на одной из предыдущих станций.

Ольга предложила остановиться в одной из известных ей гостиниц, мы не возражали — все-таки она была коренной москвичкой и знала здесь все от и до. Поймали такси, загрузились в машину и отправились в путь. Олег сидел впереди, рядом с водителем, я и девушки теснились на заднем сиденье. В Москве я был впервые, поэтому с интересом смотрел по сторонам. Ничего не скажешь — большой город, красивый…

Мои размышления о столичных красотах прервал резкий визг тормозов: машина вильнула вправо, тут же слева от нас мелькнуло что-то белое. Мгновение спустя я ощутил сильнейший удар в левую заднюю часть машины, такси рывком развернуло на дороге. Машина могла перевернуться, но устояла.

Стало тихо, затем послышался отборный мат шофера. Открыв дверь, он выскочил из машины.

— Все целы? — спросил Олег, обернувшись к нам.

— Вроде, да… — неуверенно отозвался я. — Катя, ты как?

— Еще не знаю… — тихо откликнулась та. Она сидела у левой задней двери, лицо девушки было очень бледным. На левом виске появился кровоподтек.

Наш водитель громко ругался с владельцем врезавшейся в нас белой «маршрутки». Размахивал руками, показывал на смятую левую часть багажника. Владелец врезавшейся в нас «газели», бледный и растерянный, что-то невнятно мямлил в ответ.

Мы выбрались из машины, помогли вылезти Кате. Девушка морщилась, прижимая к виску платок. Увидев ее, наш водитель тут же перестал ругаться с шофером «газели» и подбежал к нам.

— Сильно задело? — обеспокоенно спросил он.

— Да нет, ничего… Переживу.

— Сейчас вызову «скорую»! — Таксист полез за сотовым телефоном. — Вот урод! — Он раздраженно глянул на изуродованную машину.

— Не надо, все в порядке, — остановила его Катя. — Просто ссадина…

В гостиницу мы вселились только через сорок минут. У Кати левый висок был заклеен пластырем: тем не менее к ней уже вернулось ее привычное настроение.

— И зачем только я с вами связалась?! — доносилось до нас с Олегом из соседнего номера. — Сначала чуть не застрелили, теперь едва голову не проломили. И это меньше чем за двенадцать часов! Я даже боюсь думать, что будет дальше!

Не знаю, почему, но мне было приятно слушать ее стенания. Может быть, потому, что я понимал их театральность. Зато Олег был очень серьезен. На мой вопрос, почему он такой хмурый, пожал плечами.

— Пытаюсь понять, что стоит за аварией. Ты же знаешь, в нашем мире случайностей не бывает. Или эту аварию нам устроили специально, или мы сами где-то в чем-то напортачили и получили откат.

Об «откате» я знал не понаслышке. Это была реакция системы — мира, мироздания — на попытки что-то в нем изменить. Мир обладал свойством гомеостаза — то есть стремился к поддержанию постоянства среды. Пока ты живешь как все, тебя не замечают. Но как только попытаешься сделать что-то необычное, тебя тут же заметят и ударят по голове, стремясь поставить на место. Из материалов Сергея я знал, что в откате не стоит искать какие-то разумные проявления — это просто свойство определенным образом настроенного механизма. В каких-то случаях механизм отката мог быть запущен всего лишь одной мыслью. Скажем, похвастался ты чем-то — непременно получишь от мироздания пинок под зад. Очень радуешься чему-то — будь уверен, получишь в свою бочку меда ведро дегтя. Существовали и способы защиты от механизма отката — например, та же благодарность Богу за удачу. Поблагодарив Бога, ты переставал быть конечным звеном цепочки, замыкал ее на божество. В итоге система тебя не замечала: ты не только получал желаемое, но и благополучно избегал отката. Привычка благодарить — людей, богов, ангелов — помогала избегать многих неприятностей.

— Возможно, это просто ответ реала на то, что Катя играла в казино, — предположил я. — Получила деньги на халяву, вот ей и досталось.

— Может быть… — задумчиво ответил Олег.

Шел первый час дня, когда мы собрались в номере девушек. Предстояло решить, что делать дальше. Сначала речь зашла о проклятии, все еще действовавшем на Ольгу.

— Я выведу тебя в ближайшие дни, — пообещала Настя. — Этой ночью пыталась тебя найти, но не смогла. Здесь нужен хороший эмоциональный контакт, а мы пока знакомы всего сутки. Да и поезд не лучшее место для таких дел. Но у меня все получится — вот увидишь.

— Будем ждать, — согласилась Ольга. — У меня еще есть время. Хочешь что-то спросить? — Она взглянула на меня.

— Да. Ты можешь хотя бы предположить, кто написал тебе письмо?

— Я думала об этом. Нет никого, кто мог бы мне помочь. Но я знаю одну девушку, которая, как мне кажется, очень не любит Харама. Хотя служит ему. Она меня знает, но мы никогда тесно не общались.

— Ты об этом не рассказывала, — с толикой недовольства в голосе заявила Катя.

— Просто это, скорее, предположение, — ответила Ольга. — Однажды мы вместе с Алексеем, это один из помощников Мастера, отвозили Хараму старинные книги — примерно два десятка томов. Это был дар Мастера Хараму по случаю какого-то праздника. Самого Харама не оказалось дома, книги приняла незнакомая девушка. Она показалась мне очень грустной — возможно, потому, что все лицо у нее было в шрамах. Когда я потом спросила Алексея, кто это, он сказал, что ее зовут Лена и она рабыня Харама. Думаю, мы могли бы с ней встретиться.

— Лучше поговорить с самим Харамом, — сказал я. — Чтобы не было неясностей.

— С этим человеком лучше не связываться, — покачала головой Ольга. — Всякий, кто пытается с ним спорить, умирает.

— Поэтому я и говорю, что с ним надо попробовать договориться. Если Виктор его ученик, он должен слушать учителя. Пусть Харам приструнит своего выкормыша. В противном случае мы разгласим по всему миру информацию о том, как снимать проклятие.