Павел Комарницкий - День ангела

Ворота дрогнули, медленно и бесшумно распахнулись, и Эдик, уже не дожидаясь команды начал понемногу привыкать въехал внутрь.

Нашему взору открылся довольно обширный двор, поросший травой и окруженный раскидистыми купами какихто деревьев справа и спереди. Под сенью деревьев прятались какието приземистые строения. Слева же возвышался настоящий терем, сложенный из неохватных бревен, на серогранитном фундаменте, с замшелыми плахами тесаной (или тесовой?) крыши, резными наличниками высоких стрельчатых окон, забранных странными решетчатыми переплетами. В терем вело высокое и широкое крыльцо, прикрытое сверху изящным резным козырькомнавесом.

С этим заброшеннодревнерусским пейзажем в разительном контрасте находилась дверь, ведущая в терем. В древние, потемневшие от времени бревна был врезан круглый люк, диаметром немногим больше метра, из сверкающего зеленого металла, покрытого какимто затейливым узором. Выше и ниже люка угадывались вставки из более светлого дерева, закрывающие некогда существовавший дверной проем.

Впрочем, времени для осмотра местных достопримечательностей у нас не было.

- Вы слышите меня? Что нам делать? наклонившись к лицу девочки, спросил Михалыч, почемуто обращаясь на "вы".

Девочка опять выгнула бровки я уже понял, что так отражаются на ее лице какието волевые усилия, при помощи которых она совершает некие действия. Телепатия, телекинез или что там еще?

Люк дрогнул и бесшумно исчез, как и не было. Неяркий голубоватобелый свет изливался из отверстия, размытые блики загуляли по двору.

- Туда… прошептала девочка. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять она умирает. И там, в голубоватом отверстии люка, ее спасение.

Мы с Ильей буквально выскочили из машины, вытащили пострадавшую Михалыч помогал из машины и рысью взбежали на крыльцо. Илья с ходу, согнувшись, нырнул в люк, я последовал его примеру, пребольно ударившись макушкой и споткнувшись о высокий порог (или что там у люка комингс, что ли?)

Внутри квадратной просторной восемь на восемь, не меньше комнаты был разлит неяркий жемчужнобелый свет, струившийся с матовобелого потолка. Стены сохранили свою бревенчатую первозданность, вот только в стены эти были врезаны точно такие же люки, что и на входе, только открытые. В каждой стене было по два люка, еще четыре находились на потолке и четыре на полу, попарно в углах один над другим. Но разглядывать было некогда.

- Туда… еще раз прошептала девочка. И мы вдруг сразу поняли куда. Нырнув в люк, мы оказались в комнате чуть поменьше, всю середину которой занимали три странных предмета, больше всего напоминающих саркофаги египетских фараонов. Или гигантские мыльницы, разъятые на две половинки. Половинки эти неподвижно парили в воздухе без всякой видимой опоры, метрах в полутора одна над другой. "Саркофаги" имели в длину метра три с половиной, в ширину метра полтора и были блестящими, переливчатозеленоватыми. Гдето на краю сознания у меня мелькнула неуместная сейчас мысль как сюда затащили эти бандуры, при таком узком люке?

- Что дальше? спросил Илья, но ответа не было. Голова девочки безвольно свесилась на бок, глаза были закрыты.

Мы в смятении переглянулись. Терять нельзя было ни секунды.

- Давай! вдруг решился я. Илья понял без слов. Мы на вытянутых руках осторожно положили девочку в углубление крайнего "саркофага", как в ванну, и хотели уже распеленать ее (она же была запеленута в нашу палатку), но вдруг "саркофаг" издал резкий, длинный свист, и нас отбросило, как ударом тока. Тело девочки плавно поднялось в воздух, повисло секунд на пять и медленно развернулось на 180 градусов так поворачивается стрелка самодельного компаса, изготовленного из намагниченной иглы, воткнутой в пробку и пущенной в миску с водой. Наверное, мы положили ее головой не туда, догадался я.

"Саркофаг" вновь издал длинный свист, и крышка мягко опустилась на продолжавшую висеть в воздухе девочку. Через пару секунд раздался странный скрипящий звук, затем крышка чуть приподнялась на ладонь, не больше. Вновь раздался свисток на этот раз короткий и из щели между половинками "саркофага" выпорхнули, как осенние листья, какието лоскутки. Короткий свисток и половинки вновь плотно сомкнулись.

Я поднял один из разлетевшихся лоскутков это был аккуратный, почти правильный квадратик брезента. Наша палатка, сообразил я.

- Смотри! вдруг крикнул Илья, показывая на люк.

Я успел только скосить глаза. На пороге стояла странная призрачная фигура, будто марево над асфальтом в жаркий летний полдень. Более никаких движений я сделать не успел. В глазах у меня помутилось, мир стремительно сошелся в точку, и наступила тьма…

Я очнулся от мелодичных, позвякивающих звуков. В голове ощущалась неприятная тяжесть, как после похмелья или угара, но она быстро проходила. Ноздри чуть щекотал легкий, ни с чем не сравнимый аромат сложная смесь запахов летнего луга, эфира и озона. Где я? В больнице?

Я осторожно, медленно приоткрыл глаза и осмотрелся. Я лежал в какойто здоровенной ванне, с упругим и теплым дном. Надо мной висела другая ванна, перевернутая вверх ногами. Дно этой перевернутой "ванны" было покрыто какимито шевелящимися отростками, медленно втягивающимися в дно, как в воду. За пределами этой штуковины, по краям моего поля зрения сиял жемчужнобелым светом потолок. Руки и ноги мои были привязаны к "ложу" за щиколотки и запястья, голову мягко придерживали какието щупальца, неприятно щекотавшие лоб. Чтото еще ощущалось в области локтевого сгиба может, капельница? Выходит, точно больница. Но почему меня сунули в ванну? И что это за такое надо мной таких аппаратов в наших коновальнях я еще не видел.

В поле зрения справа и слева возникли сосредоточенные детские личики. Откуда дети?

Дети между тем заулыбались, перекинулись быстрыми взглядами, и стоявший слева ребенок вроде девочка произнес:

- Вставай, уважаемый. Хватит лежать, все с тобой в порядке.

Никогда бы не подумал, что девочки могут говорить таким голосом роскошное, бархатное, чуть вибрирующее контральто. За такой голос любая певица миланской оперы, не колеблясь, отдала бы полжизни. И потом, почему на "ты"? Очень невоспитанные дети!

Словно прочитав мои мысли, они засмеялись. Путыщупальца, удерживавшие мои руки и ноги, исчезли. Я еще секунду помедлил и резко сел.

"Детишки", разбудившие меня мальчик и девочка лет девяти стояли совершенно голые, и за спиной о обоих были сложены крылья с белоснежнорадужными перьями.

Все вспомнилось мгновенно и девочкаангел, сбитая машиной, и наша безумная ночная гонка, и "саркофаг" в лесном тереме.

Я обалдело озирался по сторонам, затем глянул на себя. Одет я был не теплее, чем эти ангелы буквально в чем мать родила. Где мой десантный камуфляж? (Я всегда езжу на рыбалку в этой одежде тепло, удобно, и грязь не видно).