Алекс Орлов - Стрела Габинчи

– Придет время, Гектор, и ты пожалеешь о своем поступке, – сказал он с обидой.

– Правда? А вот ты уже сейчас жалеешь о своем поступке! – парировал староста. – Понял, о чем я говорю?

Не дождавшись ответа, он обошел Клауса и пошел по тропе к деревне, а за ним последовали остальные. Охотники остались на берегу одни.

– До чего же она здоровая, – сказал Ригард. – А издали казалась поменьше…

– Я на базаре однажды быка видел, которого на мясо продавали. Он был почти такой же, – вспомнил Клаус.

Они постояли еще немного, глядя на покачивающуюся на волнах тушу.

– Куда теперь? – спросил Ригард.

– В какой-нибудь город…

– В Слимбург?

Клаус оглянулся и увидел идущего по тропе Роя.

– Сейчас узнаем, вон хозяйский сынок идет.

– А знаешь, мне показалось, что хозяйка на тебя глаз положила. Ты не заметил?

– Нет, не заметил, – покачал головой Клаус. – Старая она уже.

Рой подошел и остановился рядом, глядя на протоку.

– Чего скажешь? – спросил его Клаус.

– Мать велела отдать вам серебряный талер, как договаривались.

– А староста сказал, что не за что…

– Мать старосту за человека не считает. Вот, держи.

С этими словами Рой подал Клаусу серебряную монету.

– Спасибо, приятель, – сказал Ригард. – Ну а тебе-то мы чем не угодили? Чего морду кривишь?

– А ты об этом у товарища своего спроси, – пробурчал Рой.

– Какой здесь город поблизости? – спросил Клаус, не дав Ригарду открыть рот.

– Ярсель. Восемнадцать миль. Пройдете через деревню и прямо на дорогу встанете.

– А как же Слимбург? – удивился Ригард.

– Слимбург далеко, да и торговли там никакой… Мы в Ярсель ездим, там вся торговля.

Идти в Ярсель оказалось намного проще, чем предполагал Клаус. В начале пути он скверно себя чувствовал после пережитого ночью, но от ходьбы согрелся и даже заулыбался, глядя на лиственный лес, наполненный солнечным светом и пением птиц.

Это не шло ни в какое сравнение с черными елками по дороге из Слимбурга в Каркуш.

Поначалу Ригард присматривал за приятелем, спрашивал, не надо ли чего, и собирал для него на обочине щавель, но, заметив, что напарник пошел на поправку, снова вошел в свою роль вечно недовольного компаньона.

– Я есть хочу, Клаус…

– Два дня от пуза ели – куда больше? – отшутился тот. – Ешь щавель, вон его сколько…

– От щавеля дрисняк бывает.

– А чего тебе дрисняк? – усмехнулся Клаус. – Кругом кусты, до города далеко. Вон смотри – подходящая низинка для привала, там должна быть вода.

И он не ошибся: там, где деревья стояли пореже, нашлось небольшое озерцо – ямка пять на пять ярдов с холодным ключом на дне. По ее берегам рос купырь, а из воды поднимались стрелки молодого чакана.

– Ну вот, сейчас напьемся и поедим, – пообещал Клаус и, надергав купыря, стал мыть его в воде. Затем разложил на травке чистые корни, обошел озерцо и стал осторожно вытягивать ломкий чакан.

– Этот камыш тоже есть можно? – спросил Ригард, внимательно следя за действиями напарника.

– Можно, не хуже купыря будет, – сказал тот. – Маловато его тут, но перекусить хватит.

На глазах удивленного Ригарда Клаус снял со стебля чакана зеленые листья и подал ему сочный кремовый стебель.

Тот попробовал – сначала осторожно, потом смелее, и удовлетворенно кивнул.

– Ничего корешок, вкусный! Сырую кукурузу напоминает!..

– Да? А мне всегда казалось, что молодую фасоль. Ну-ка, дай нож…

– Зачем?

– Затем. Дай, говорю.

Взяв у Ригарда нож, Клаус подошел к стоявшему неподалеку вязу и, обойдя его кругом, приметил ровную ветку – она годилась для нового посоха.

– Эй, ты зачем туда полез? – спросил Ригард приятеля.

– Палку новую хочу сделать.

– Ну и срежь у дороги, вон сколько там кленов и тополей, да и ломаются они лучше.

– В том-то и… дело… что ломаются…

Держась одной рукой за ствол, Клаус стал подрезать выбранную ветку.

– А мне… крепкая нужна…

– Ты чакан доедать будешь?

– Нет, это тебе…

– Спасибо.

Ригард подобрал оставшиеся стебли и начал их чистить.

Вскоре Клаус срезал заготовку и спустился с ней на землю, после чего приятели выбралась обратно на дорогу.

– Это был ненастоящий привал? – сразу спросил Ригард. Он знал, что, будь у них больше времени, Клаус нашел бы еще еды. Теперь Ригард был согласен даже на сырую рыбу – корешки и тростник его не насытили.

– Это был перекус, – сказал Клаус, увлеченно остругивая палку.

– А когда будет привал?

– Привал?

Клаус посмотрел на положение солнца.

– Сейчас где-то полдень. Еще пару часиков отмахаем и сделаем привал.

– А как ты узнаешь, что два часика отмахали? Часов на ратуше здесь нету.

– Вот смотри…

Клаус повернулся в сторону своей тени и незаконченной палкой сделал на дороге отметку.

– Когда тень станет такой, – он поставил новую метку, – пройдет два часа.

– Ну ты прямо мореход, – покачал головой Ригард и вздохнул. От голода у него в ушах стоял звон, который все усиливался.

Они прошагали еще около получаса, когда с обочины на дорогу вдруг свалилось сухое дерево.

Оно упало чуть наискосок, немного не достав до другого края дороги. Трухлявый ствол разбился, и во все стороны стали разбегаться жившие в нем насекомые.

Пораженные неожиданным происшествием, приятели молча взирали на эту картину.

– Как тогда… – проронил Ригард.

– Когда?

– Когда ты про старика говорил, а потом так грохнуло, что листья обсыпались.

– Хвоя…

– Чего?

– Я говорю – хвоя там была, а не листья.

Они постояли еще немного, не решаясь двинуться дальше. Ригард потряс головой – звона больше не было.

– Ну что, пойдем, что ли? – спросил Клаус.

– Пойдем.

Они перешагнули через обломки и продолжили путь, но часто оглядывались, пока место происшествия не скрылось за очередным поворотом.

Приятели еще не успели устать, когда за небольшим пригорком показался мерный столб, а в ста ярдах позади него – широкий навес, из-под которого выплывал дым.

Рядом с навесом стояли несколько телег и распряженные лошади, а надпись на столбе гласила, что в этом месте сходятся две дороги – «Дормицкая» и «та, которая на север».

Эту надпись Клаус с Ригардом одолели сообща, поскольку в грамоте были не слишком сильны.

– Там жратвой пахнет, Клаус! – восторженно произнес Ригард. – Кашей с копченым мясом!

– Значит, сделаем привал.

По мере того как они подходили к стойбищу, все громче становились доносившие с него звуки. Ржание лошадей, блеяние овец и кудахтанье кур, которых везли на городской базар.

– Смотри, опять гномы! – восторженно проговорил Ригард, толкая Клауса в бок.

– Там всего один, – заметил тот.

– Пойдем посмотрим, что он продает…