Алекс Орлов - Стрела Габинчи

Поднявшись в покои, граф сбросил перчатки и с помощью слуги снял охотничий костюм. Затем оделся в домашнее платье и прошел в кабинет, где его ждали личный секретарь и командовавший гарнизоном замка капитан-полковник.

На красном ковре возле холодного камина разлеглась собака, секретарь и капитан-полковник Форнлет стояли у рабочего стола, а на стене все еще висела карта земель, на которой граф планировал военные действия.

Уже за две недели он намеревался справиться с несносным соседом, но не тут-то было – тот оказался крепче. В результате Виндорф лишился тридцати пяти тысяч золотых талеров, теперь предстояло приложить немало усилий, чтобы за два-три года вернуть эти затраты.

Но как вернуть? Брать с крестьян больше нельзя, ободранный до липки мужик платит куда хуже, чем сытый.

Оставалось развитие ремесел и торговли, но ткачи, кузнецы, краснодеревщики и каменщики в городе и пригородах уже вовсю работали. Граф намеренно не давил их налогами, чтобы в его земли стекалось как можно больше ремесленного народа.

Можно было, правда, развить шире торговое дело, тут у лорда Ортзейского и земли Ганускай имелся резерв. Через его земли проходила неширокая, но глубокая река Варбица. Она была судоходна, а два года назад, в зимнее полноводье, смыла песчаную отмель, которая отделяла ее от Большого канала на юго-западе, а канал этот тянулся на триста миль почти до самой королевской столицы – Буржона.

Это событие разом изменило положение земель графа Виндорфа, поскольку теперь его прежде бесполезное владение маленькой гористой землей Ганускай обращалось явной выгодой, ведь по ней, как по дороге, к нему могли двигаться богатые караваны из Габинчи, свободной территории, находившейся в долинах горного края.

В Габинчи властвовали маги-рудознатцы, воевать с которыми теперь не решались ни лорды, ни даже сам король. После нескольких странных войн, которые закончились ни победой и ни поражением, владыки Буржона решили жить с Габинчи как соседи и выгодно торговать. Те поставляли тончайшие яркие ткани, которые, по слухам, им ткали хитрые машины, приводимые в движение силой воды, а также оружие удивительной прочности.

За габинчийские клинки платили полновесными талерами, а их стеклянная посуда поставлялась в замки богатых лордов и самого короля.

Прежде, до смыва песчаной отмели, габинчийцы редко появлялись на Варбице, предпочитая путешествовать посуху через границы трех лордов, однако немалые пошлины, которые те брали за проезд, значительно повышали стоимость товара и сильно уменьшали прибыль. Теперь же, миновав горные перевалы, габинчийцы могли двигаться по территории всего одного лорда – графа Виндорфа, затем грузиться на суда, которые он был готов сдавать им в аренду, и плыть по реке и Большому каналу до самого Буржона.

Одним словом, перед Виндорфом открывались хорошие перспективы, самый первый, пробный караван к городу Денверу, для налаживания связей с городским самоуправлением, габинчийские купцы уже отправили. По сообщениям графских солдат, что сопровождали купцов, караван должен был прибыть в город уже сегодня – вскоре после обеда.

– Где они остановились, капитан-полковник? – спросил граф, садясь в кресло и кладя ноги на обшитую синим бархатом скамеечку.

– В двенадцати милях, ваша светлость, недалеко от деревни Пексакола.

– Пексакола… – повторил граф. – Сколько возле них наших людей?

– Двенадцать человек, ваша светлость. Остальные здесь.

– Я знаю, видел, в каком они состоянии. Возьмите мою роту охраны и скачите в эту Пексаколу. Я не могу позволить, чтобы с ними что-то случилось. Пока волки этого Лефлера остаются на нашей земле, мы возле каждого приличного человека должны поставить по солдату. Понятно?

– Так точно, ваше сиятельство, понятно. Но согласно договору мы караулим ихних лошадей, и больше пяти лошадок за раз они брать не имеют права. Только если совсем съехать соберутся.

– Все равно, капитан-полковник, не верю я им, так что отправляйтесь прямо сейчас. Если торговое посольство обидят, мне потом очень трудно будет заставить габинчийцев ехать по моим землям.

– Слушаюсь, ваше сиятельство! Разрешите отправляться немедленно?

– Отправляйтесь, капитан-полковник.

Форнлет коротко кивнул и, развернувшись, вышел из кабинета. Было слышно, как в коридоре звенят его шпоры.

– Ну а что у тебя, Картоз? – спросил граф секретаря.

– Королевские удержания, ваша светлость. Мы должны заплатить две с половиной тысячи золотых талеров…

– А сколько в казне?

– Семь тысяч двести тридцать четыре золотых талера и три тысячи двести тридцать девять серебряных, – отрапортовал секретарь, вскидывая голову, отчего вздрагивали его длинные локоны.

Картоз был гантаринцем, а в тех краях было принято носить такие прически.

«И зачем это? Ему же каждый день мыться нужно…» – подумал граф и вздохнул.

– Когда выдается жалованье солдатам?

– Через неделю, ваша светлость.

– Сколько мы должны отдать?

– Девятьсот двадцать талеров золотом.

– А на сколько лорд Брейгель у нас имущества пожег?

– Четыре деревни, восемнадцать хуторов, а еще порушил четыре мельницы и угнал стадо гроверских коров. Приблизительно на пять тысяч четыреста золотых талеров.

– М-да, невеселая арифметика получается, Картоз. Что ты об этом думаешь?

– Думаю, ваше сиятельство, что деньги вам еще пригодятся, может, следует избавиться от ценных вещей, которые вам без надобности…

– Фамильное не продам! – сразу предупредил граф, но без особой уверенности.

– Я не о фамильном, ваше сиятельство. Помните, пять лет назад герцог Мажино был у вас проездом и заинтересовался пятью золотыми кирасами?

– Герцог Мажино, конечно, имеет при дворе известное влияние, но он выпивоха и потаскун. Все его имущество по три раза у ростовщиков заложено. Не купит он эти кирасы.

На сухом лице Картоза появилась самодовольная улыбка. Он был осведомлен гораздо лучше своего хозяина.

– Пока вы воевали, ваше сиятельство, герцог Мажино выдал свою дочь за бенецианского ростовщика Бартелли, а сам устроил свадьбу с дочерью банкира Анхима Лифшица. Так что теперь он ничего никому не должен, а также располагает немалыми средствами – купил в Буржоне два больших дома и обновил лошадей.

– Ты думаешь, он вернется к этой своей затее с галереей искусств?

– Ну, раз лошадей поменял, то и до искусств рукой подать. По-другому, ваше сиятельство, и быть не может. Продайте ему эти золоченые доспехи и на вырученное расплатитесь с королевской казной, а солдатам заплатите из собственной.

– М-да, ты прав. Но давай прервемся хотя бы до вечера, а то меня от этих финансовых дел уже подташнивать начинает.