Олег Верещагин - Не вернуться никогда

Однако и Гэста не так-то легко было смутить:

— Я — пати Гэст сын Кэдэрикэ из анла-энграм. И говорю тебе я от имени всех наших людей. Что ты хотел сказать, капитан ан Атто йорд Делар из данвэ?

Капитан промолчал. Он скользил взглядом по лицам воинов, и взгляд этот был ощутим кожей. Под ан Атто йорд Деларом конь стоял спокойно, а вот мальчишка со знаменем, ловко избоченясь в седле, заставлял своего выплясывать, то наступая на анласов, то отскакивая.

— Хороший конь, — пробормотал Ротбирт. — Ссадить бы этого непоседу…

Вадим хотел ответить, но не успел. Старший из данванов снова заговорил:

— Вас тут, в лагере, не больше пяти тысяч. Всего — с детьми, женщинами и стариками. У нас там, — он указал на корабли, — восемьсот воинов. Скажи мне, пати Гэст, выстоишь ли ты в бою?

Вопрос был — как удар боевым молотом в лоб, с размаху и без пощады. Ответ же знал каждый — анласы не выстоят. Не выстоят десяток ратэстов и ополчение против восьми сотен данвэ. Да и прежняя дружина, будь она вся цела — не выстояла бы. Впрочем, никакого ответа данван не ждал — он продолжал говорить:

— Мы предлагаем вам сдачу. Каждый десятый будет отпущен к вашему народу безо всякого вреда, остальные будут жить. Этого достаточно.

Среди анласов пронёсся ропот. Гэст вздёрнул ладонь, заставив всех замолкнуть одним этим жестом. Недобро щурясь, спросил:

— И ты, данвэ, в самом деле думаешь, что мы покроем себя позором сдачи?

— Позором? — ан Атто йорд Делар нахмурился. — Речь идёт о вашей жизни. Понимаете? Вам предлагают жизнь! — он повысил голос, обращаясь ко всем сразу.

Теперь ответом было ледяное молчание и недобрые взгляды. А Гэст покачал головой:

— Ты сказал. Мы слышали. Теперь уходи. Наши боги не любят трусов.

Раздался слитный гулкий удар — ратэсты били в щиты. По лагерю понёсся, ширясь и множась, зловещий лязг — люди подтверждали готовность драться без надежды на победу, но в ладе с честью.

В зелёных больших глазах капитана мелькнуло что-то, весьма похожее на уважение.

— Вы все погибнете, — сказал он, поворачивая коня одним движением колен. Мальчишка-знаменосец поскакал за ним.

Возы тут же сдвинули. Воины рассыпались по местам. И, как оказалось, вовремя.

Впрочем, Вадим удивлённо открыл рот, а Ротбирт даже рассмеялся, когда они увидели атакующих. Под весёлые звуки рогов они неслись россыпью, шпоря коней и склонив копья — не больше сотни кавалеристов, казалось, собравшихся на загонную охоту, а не на атаку укреплённого лагеря. Это до такой степени не походило на тот памятный анласам бой на берегу моря, что анласы недоумённо наблюдали за происходящим.

— Боги лишили их разума, — сказал Ротбирт, накладывая стрелу на тетиву.

— Скорей поразили их непомерной гордыней, — ответил Гэст, проходивший рядом. — Но от этого их мечи и копья не затупились… Стыдно будет не отбить эту атаку, но вот какова будет следующая?

Ротбирт подпустил "своего" на сотню шагов и выпустил одну за другой три стрелы. Одна прошила маску коня между ушей, вторая — грудь всадника, третья — шлем между глазниц. Больше полусотни атакующих либо покатились с сёдел, либо рухнули вместе с конями. Не меньше двадцати — удержались в сёдлах либо раненые, либо тоже мёртвые.

Свист, насмешки, улюлюканье анласов провожали поспешно отступивших уцелевших…

… - Шестьдесят три убитых! — голос ан Эйтэн йорд Виардты дрожал от гнева и боли — стрела, расколов наплечник, вышла из плеча сзади, и врач как раз вынимал её. — Остальные почти все ранены! Они заплатят! Я заставлю их заплатить! Я заставлю их сожрать сырыми своих собственных щенков! Я отдам их сук нашим коням! — юноша был в такой ярости, что бранился древними, уже несколько веков почти не употреблявшимися проклятиями, вышедшими из тех времён, когда народ данов-данванов появился на своей прародине, Хэймтэли. — Адмирал, вы можете подвести корабли ближе к их логову?!

— Мог бы, — спокойно ответил ан Джерард йорд Ангон, — если бы реку не завалили трупы. Корабли не пройдут… Мне кажется, нам надо позабавиться в городе — вашим этого хватит, чтобы утолить интерес. И уйти… Но, — Адмирал заметил бешено искривившиеся губы юноши, — если вы всё-таки хотите их уничтожить — поступите так, как я сказал.

Несколько секунд юноша молчал. Потом — склонил голову:

— Так я и сделаю, Адмирал.

Скажи об этом убитым, хотел заметить Адмирал. Но промолчал. Игра была делом добровольным и, что уж говорить, весёлым.

Ближайшие трупы лежали шагах в тридцати. Мальчишки были среди тех, кто выбрались в поле — пособирать стрелы и вообще… О внезапном нападении можно было не беспокоиться — хангаров вблизи вообще не было видно, а данвэ находились у кораблей. Они, кажется, всё-таки готовились к новой атаке, но не спешили.

Ротбирт надёргал уже три десятка стрел, Вадим, помогая ему — еще с дюжину… когда мальчишки буквально споткнулись о взгляд. Взгляд того самого парня, что приезжал к лагерю со знаменем вместе с капитаном. В груди его коня сидели по оперение две стрелы — рухнув, они придавили ногу хозяина. Данвэ лежал совершенно неподвижно — лишь поняв, что его заметили, начал биться, силясь выбраться и скребя землю латными пальцами в мелкой стальной чешуе. Потом извернулся всем телом, глядя на приближающихся анласов с отчаяньем и вызовом. Не желая терять чести, он сказал — и снова голос был какой-то странный, безликий:

— Чего вы ждёте? Убейте меня. Или вы трусы? — он хотел оскорбить дикарей посильней. Он бывал в походах уже несколько раз и видел, каким неспешным мучениям подвергают иногда пленников. Вызывая гнев, юный данван хотел приблизить лёгкий конец.

Мальчишки подошли поближе. Вадим видел, что Ротбирт явно не испытывает к давану никакой неприязни — скорей любопытство. А ему самому было интересно — откуда этот голос? Как у GPRS-навигатора… и губы мальчишки движутся явно не в лад со словами анласского языка.

Зелёные глаза данвана встретились с серыми — анласа и русского.

— Трусы не ходили за храбрым Йохаллой. И не меня так называли, — сказал Ротбирт, — да и не назовут, милостью Дьяуса, — он достал саксу.

Данван снова скребнул землю рукой в отчаяньи. Посмотрел в сторону кораблей. Помощи не было… Что с ним сделают?

Анласы — слов нет — умели пытать. Но делали это лишь мстя за кровные обиды или добывая у пленного сведения. Кровных счётов у Ротбирта к данвану не было, сведения — какие сведения, всё как на ладони…

— Давай-ка… — проворчал Ротбирт, перерезая подпругу и сдёргивая седло. Мальчишки подсунули руки над конскую тушу, послышалось слитное "йухх!" — и Вадим сдавленно рявкнул по-русски:

— Тяни, блин!

Данван вытащил ногу из-под конской туши, откатился — как ртутный шар — и сел, во все глаза глядя на врагов, которые, отряхивая руки, смотрели на него.