Ахэнне - Mortal Kombat: Icedpath

Страйкер заорал. Он тщился содрать с себя отвратительное водное облако, он попал левой ступней в ту самую неширокую расщелину-бездну, где сгинул его винчестер.

Боль сломанной кости расцвела желто-белыми фонариками. Облако больше не действовало… но он не сумел заставить себя пошевелиться и продолжать сражаться.

(детка граната… детка-граната, последнее слово парня из сожранного города…)

Он сорвал чеку, потно заскользившую в дрожащих пальцах. Реин замер: антитехнократ или нет, он сообразил — что означает маленькая штучка с квадратиками.

(мы все… взлетим на воздух…)

Реин описал скачок, сделавший бы честь любому кенгуру. Он наступил на Кертиса чуть повыше косточки запястья, и шипы вошли в плоть Страйкера, словно в глину.

— Я — убью — тебя — урод! — прорычал Страйкер.

— Ты убил бы нас всех! — граната покатилась в щель. Раздался взрыв…

(оползень, лавина… мы все погибли…)

Страйкер ошибся. Несчастье настигло не мир, лишь его. Скалистый островок устоял. Зато он лишился ноги.

— ДОБЕЙ ЕГО! — приказал Шао Канн.

Реин обернулся к Императору. Он уже уходил от поверженного противника, он не испытывал никакой ненависти — невзирая на недействующие руки, кровавое месиво вместо лица и трещину в ключице. Это Смертельная Битва, и все обречены на жестокость… но убивать Кертиса Страйкера он не собирался.

— ДОБЕЙ ЕГО! — повторил Канн. И застывшая пустота Синдел твердила то же. Добей, ибо это не-твой-выбор. Не наш.

Так надо.

Приказ. Не. Обсуждают. Реин не имел права поступить иначе.

Он мучительно скривился, с лица и драной маски стекала кровь. Он согнулся пополам, не как победитель — как последний из побежденных…

(Синдел?! Ты — с ним…?)

— ДОБЕЙ ЕГО!

(Да, Реин)

Гримаса выступила сквозь кровь и остатки маски. Он простер неприятно поскрипывающие конечности к Страйкеру.

Из-под сухих булыжников выступила лужа. В нее словно капал дождь, тяжелыми, болезненными каплями. Возможно, так библейский Бог оплакивал необходимую казнь — Всемирный Потоп…

Кертис орал безумно — загнанным в ловушку зверем. Вода затопляла его, дождь заполнял рот и нос. Крик сменился бульканьем.

Из горла хлынул маленький фонтанчик. Стремительно краснея: легкие Страйкера разорвались от переполнившей их влаги, и теперь его рвало собственной легочной тканью.

Он прожил еще около минуты.

— РЕИН ПОБЕДИЛ! ФАТАЛИТИ! — с торжествующей издевкой возвестил Шао Канн, а вода совершенно прикрыла труп. Потом он исчез: Шэнг-Цунг не забывал о его доле, и душа Страйкера присоединилась к коллекции некроманта.

Кровожадный восторг эденийцев заглушал все… в том числе и негромкие слова Реина:

— Не я победил, Шао Канн. Ты. Ты заставил меня добить его… и я запомню это, Шао Канн. Я запомню.

Шершавый скалистый обломок покрыл импровизированную могилу Страйкера — роковую расщелину. Еще один.

Желтоватые крошки — сырая земля. И молчание.

"Похороны" сопровождал только присвист ветра, колеблющий скалы. Ветер взметнул песок, и крупинки налипли на лица и руки Защитников.

— Паршиво вышло, — нарушил трехчасовую ритуальную паузу Джакс. — Это был мой день Битвы, а не его…

Расщелина таилась под плоским доскоподобным, имитирующим надгробие, камнем. Все. Никаких свидетельств трагедии. Можно разговаривать.

— Ты-то причем? — выпрямился Кейдж. Его традиционно идеальная прическа растрепалась, и пряди медовых волос прилипли ко лбу.

— Я всю ночь думал, как заставлю Кэйно расколоться, где Соня. И пойду вызволять ее, — продолжал Джакс. — Я настроил себя на Бой. Я разозлился, когда колдун перетасовал все. И — вон как…

— Так решили Боги, — деревянно выговорил Лю.

(о да… Боги. Они обожают выносить смертные приговоры… но кто-мы-такие-чтобы-судить-деяния-их?)

Саб-Зиро подумал о Рэйдене. Бог Грома наверняка отыскал бы правильные слова, и страшная участь одного из них показалась бы вполне правильным событием — причем, всем. Но Рэйдена здесь нет. И уж точно не он убедит всех в мудрости Справедливости Свыше.

Лю открыл рот, чтобы продолжить такую верную

(светлую)

тираду. И закрыл его.

— Пойдем отсюда, — сказал Джонни Кейдж.

Сегодня никому не пришло в голову отправиться добывать впечатления от Эдении. Тягостное молчание обвязало их власяницей и простерлось до Башни. Саб-Зиро померещилось, что Башня приглушенно хохочет над ними.

(распад — это зло, и она умирает, но мы-то куда смертнее… и она спляшет на наших костях)

Джакс и Кейдж разошлись по их комнатам. Саб-Зиро и Лю замерли у окон. Каждый у своего, каждый размышлял о своем.

Гибель Страйкера стряхнула иллюзии возможности победы. Ну уж нет, все предрешено заранее. Никакой-пощады. А этот Реин… Он ведь призывал саму королеву к восстанию, зато потешил тирана казнью Страйкера.

Вода — это ложь. Она проникает в любые выемки, она расстилается универсальным узором. Она бесформенна и потому охотно принимает чужую форму.

Поступок Реина вполне понятен. Он, вроде, генерал армий Шао Канна… наверняка его ожидает награда за столь доблестный поступок. А революция и в чулане попылится, что ей. Каждому свое.

Саб-Зиро направил ледяной удар в тлеющий эрзац-"камин", и псевдоогонь не затрещал от аннигиляции его враждующей Стихией.

— Зачем? — отвлекся от созерцания марширующих солдатов Канна Лю Кэнг.

— Просто так, — Саб-Зиро сел на пол.

— Тебя задело… сегодняшнее? — Лю выразил некоторое недоумение.

— Да. Ты думаешь, если я — Посвященный Холода, то и внутри у меня снежные сугробы?

— Нет… но… — хмыкнул Лю. — Ты самый сдержанный из нас, вот я и…

Он не ответил. Сдержанный — да. Еще-одна-чертова-маска. Не докладывать же, что он презирает Реина — за двуличность, за пренебрежение какой-либо Честью; что ему надоели дикарские вопли наслаждения эденийцев, когда кто-то падает мертвым на арену… что он услышал о планах Шэнг-Цунга уничтожить его да Лю… бессмысленно.

Беспомощность. Мастер Льда или нет, солнца тебе не погасить — вот правда. И никакой Свет не рассеет тьму космоса.

Страйкер сегодня доказал сию теорему.

Исповедь в прошлых грехах тоже не в тему. Зачем — докладывать, что Смоук и Рокси забредают к нему наравне с братом и Скорпионом… и так далее. Ха-ха.

Он стукнул кулаком по полу. Лю Кэнг все еще взирал на него. С сочуствием, и эту эмоцию Саб-Зиро ненавидел…

(ты — жалеешь меня, рыцарь Света? Оставь жалость себе!)

Лю Кэнг присел рядом. Виток паузы мерно закрутил ржавое колесо.

Саб-Зиро почти не удивился, когда Китана, тихонько постукивая каблуками на узких темно-сапфировых сапогах, вошла в их "гостиную".

Зато Лю подпрыгнул, вытянулся в тоненькую, напряженную струнку, и длинные волосы его рассыпались по плечам. Саб-Зиро внимательно всмотрелся в обоих. Китана нервно облизнула губы. Лю клонированно повторил ее жест.