Дмитрий Казаков - Идеальное отражение

– Тогда уж лучше отдать меня узловикам. – Я сел и попытался улыбнуться, но мускулы лица послушались не сразу. – Они позаботятся, чтобы одержимый... то есть я, никому не причинил вреда. Так уж вышло, – говорить было трудно, словно я пользовался не своими, данными от рождения связками и языком, а каким-то незнакомым устройством, – что я заглянул в голову дубля...

– И? – Глаза у мальчишки стали большими, словно у богомола, и даже на круглой физиономии Синдбада отразилось любопытство.

– Это... я не знаю, как это описать, он...

Со словами мне всегда было легко, все время, сколько себя помню, я мог без особого труда выражать свои мысли и письменно и устно. Так что в ситуации, когда мне не хватало понятий, терминов и гибкости речи, я попадал крайне редко.

Но сейчас я именно не мог выразить то, что почувствовал, «дотронувшись» до чужого потока мыслей, заглянув в голову того, кто вроде бы являлся моим полным двойником, совершенной копией.

После некоторых усилий я свел хаотическое нагромождение гипотез и предположений к одной фразе:

– Он... но он не человек. Человек не может так думать... иметь такие мысли.

– А кто? – спросил Синдбад.

– Демон! – заявил Колючий с фанатичной уверенностью единоверца Иеровоама.

Чем хороша искренняя вера, она порой избавляет от необходимости ломать голову, дает простые, готовые ответы на сложные вопросы. Кем может быть явившийся из «Мультипликатора» тип, во всем похожий на Лиса? Естественно, выходцем прямо из Преисподней, прибывшим в наш мир с какой-нибудь пакостной миссией.

– Может, и демон, – буркнул я. – Но это вопрос сугубо теоретический. А в череде практических на первом месте стоит тот, что дубль скоро будет около тамбура и что нам надо его прикончить.

– А он не свернет, узнав, что мы его тут ждем? – высказался Синдбад.

– Он не человек... он... – И вновь меня охватило ощущение нехватки слов, столь же мерзкое, как недостача кислорода. – У него есть что-то вроде программы... и он не может от нее отклониться. Поэтому нам лучше бы перебраться поближе к самому тамбуру и ждать его там.

Это при выходе из гипертоннеля тебя может выбросить где угодно рядом с центром локации, а для того чтобы войти в него, нужно приблизиться к вихрю вплотную и даже прыгнуть в него.

– Тогда пошли? Чего зря время терять? – И Синдбад поднялся на ноги.

Тело слушалось меня не очень, и на первых шагах я ощущал себя марионеткой, причем вырезанной не самым умелым мастером – шарниры заедают, сочленения скрипят, слишком тяжелая голова вот-вот отвалится, а во внутренностях полно шершавых и колючих опилок.

Когда мы вступили на склон кратера и двинулись вниз, обходя традиционно многочисленные в этом месте ловушки, стало полегче. Импланты заработали на полную мощь, и я невольно отметил, что сталкер-одиночка на крыше Курчатника оживился и начал фонить.

От него пошло излучение, выдающее активное использование М-фона.

– Отвались мой хвост... – пробормотал я, когда вихрь породил зеленую вспышку микропульсации, а затем принялся мигать, точно светофор, собирающийся переключиться на красный свет.

Первый вышедший из гипертоннеля человек появился недалеко от нас – могучий мужик в боевом костюме, в руках «карташ», в организме – полный набор имплантов, которые принято считать боевыми: концентраторы, усилители мышц, суставов и костей.

Второго, такого же, выкинуло с противоположной стороны кратера, и рядом с ним появился третий, и его я узнал.

– Антипа! – воскликнул я.

Мой «друг» из Старой Зоны не стал гоняться за беглым Лисом по всему Пятизонью, зря тратить нервы и силы. Он поставил по наблюдателю в каждой из локаций, а сам с бойцами остался около тамбура на территории ЧАЭС.

И поступил очень разумно, ведь рано или поздно я захочу пройти через гипертоннель, а значит – попаду в засаду.

– Кто? – не понял Колючий.

– Враги! – ответил я, шлепаясь на камни и нажимая спусковой сенсор «Шторма».

Детине из отряда Антипы, первым перенесшемуся в Москву, не повезло – слишком близко он к нам оказался и попал под обстрел, не успев отойти от шока перехода через тоннель.

Ну а промахнуться с расстояния в два десятка метров – это не для меня...

Изуродованное тело упало наземь, а я вскочил и побежал в сторону высившегося ниже по склону огрызка дома: только первый этаж, толстые бетонные стены, неширокие окна, в общем идеальный вариант для того, чтобы устроить здесь импровизированный ДОТ.

По нам начали стрелять, и из импульсного оружия, и из армганов, но пока не слишком точно.

– Может быть, отступим? Уйдем из тамбура? – пропыхтел мчавшийся следом за мной Синдбад. – В открытом бою нам не выстоять!

– Ни за что! Здесь скоро будет дубль!

Жахнула «мегера» Колючего, и еще один боец Антипы, появившийся слишком близко к нам, стал трупом. Вспышки микропульсаций перестали сотрясать вихрь, и я обнаружил, что у нас осталось восемь противников.

Против троих – слегка многовато, а если учесть, что вооружены они не «калашами»...

– Оп-па! – Я перепрыгнул огрызок стены за мгновение до того, как неподалеку взорвалась граната.

Неистовое белое сияние на миг ослепило, но это была ерунда, самое главное, что мы выскочили из зоны поражения и укрылись в сравнительно безопасном месте. Чтобы выкурить нас отсюда или достать прямо тут, Антипе и его головорезам придется изрядно попотеть и потратить немалое количество боеприпасов.

– Все целы? – Я глянул на Синдбада, затем на Колючего.

Оба выглядели вполне боеспособными, хотя и тот, и другой совсем недавно получали раны. Сам я чувствовал себя измотанным, и это тоже рано или поздно скажется – дрогнет рука, подведет глаз.

А наши противник полны сил и злости.

– Целы, слава Богу, – отозвался беглый праведник, и тут по нам стали палить всерьез: пули заколотили по стенам, несколько залетели внутрь, луч армгана проделал аккуратное отверстие неподалеку от того места, где лежал Синдбад.

Наше убежище позволяло вести огонь на все четыре стороны и было достаточно просторным, чтобы разместить взвод. Не хватало разве что потайного хода, который уводил бы километра на два-три в сторону, и бронированной крыши.

– У них достаточно людей, чтобы палить вот так беспрерывно, не позволяя нам высунуться, – сказал Синдбад, – и одновременно подкрасться незаметно и закидать нас гранатами.

– Пусть только попробуют, – с натужной бодростью заявил я. – У нас тоже гранаты есть, и мозги имеются.

Судя по траекториям выстрелов, враги разбились на две группы, и каждая двигалась к «нашим» руинам со своей стороны, если поглядеть на тамбур сверху, то одна – по часовой стрелке, а другая – против. Я вошел в форс-режим и определил, что группы эти равны по численности, но та, что подойдет к нам с севера, вооружена лучше: два армгана и два «карташа», а у «южной» – три ИПК и «Шторм».