Дмитрий Дашко - Подземка

— Например, вот так, — два быстрых, почти невидимых глазу движения, и пистолет плавно перекочевал ко мне.

Ботвинник мог мной гордиться, его школа.

Я навёл ствол на Лило и тихо сказал:

— Бабах!

— Здорово, — восхитилась девушка. — Классно у тебя получилось!

— А то! — подбоченился я.

Типа знай наших.

— Теперь моя очередь, — вдруг объявила Лило. — На старт! Внимание! Марш!

Через долю секунды пистолет был уже у неё. Мамой клянусь, она проделала это в разы быстрее меня, будто всю жизнь тренировалась. Всё что мне осталось делать — стоять и хлопать глазами.

Девушка стала серьёзной:

— На сегодня хватит, — и убрала пистолет в такое место и с такой непосредственностью, что меня бросило в жар.

Её явно не смущало мужское присутствие.

— Лило, солнышко, — жалобно попросил я, — не делай так больше. Я же не каменный.

— Спасибо за предупреждение, — деловито сказала она. — Теперь знаю: ты нервный и не каменный. Ещё недостатки есть?

— Полно, — заверил я.

— Благодарю за откровенность. Шансы добраться целыми и невредимыми до Центральной тают буквально на глазах.

— А ты точно хочешь туда попасть?

Девушка скучным голосом сказала:

— Можно подумать, моим мнением кто-то интересовался. Тем более, по всем признакам альтернативы у меня нет.

— Логично, — кивнул я. — Не сбежишь по дороге?

— Куда я денусь с подводной лодки? — не сразу ответила Лило. — По-моему тут везде одинаково паршиво. Не вижу смысла сбегать.

— Что есть, то есть. Тонко подмечено. В общем, полагаюсь всецело на твоё благоразумие.

Я задал главный вопрос, тот, который интересовал меня ещё с момента первой встречи:

— Прости за бестактность, но кто ты на самом деле? Ставлю три рожка от «Калашникова» против твоего поцелуя, что ты не из наших.

— Конечно, не из ваших. Я на Двадцатке первый раз в жизни была, — удивилась девушка.

— Я в смысле, что вообще не из наших, не из «детей подземелья». Странная ты какая-то. Я всяких видел, но ты особенная. Так что, сделаешь милость — расскажешь, кто ты и откуда?

— А вот это, Саша, уже не твоего ума дело, — сказала как отрезала Лило и враз поскучнела.

Больше эту тему мы не затрагивали. Собственно и разговор практически сразу разладился. Дальше шли молча, думая каждый о своём. Мерно шагали по чёрным деревянным шпалам, осторожно перебирались через препятствия. Темп поддерживали хороший.

Длиннющая кишка туннеля всегда полна загадочных звуков: одни можно определить, идентифицировать, разложить по полочкам, другие нет. Только звук человеческого голоса кажется близким и родным. Услышав эхо далёкой перебранки, я даже обрадовался. До Девятнадцатой было рукой подать. Там тепло от костров, свет и люди. То, чего нам так не хватало в туннеле.

Путь преградила баррикада. С самой верхотуры зычно окликнули:

— Стой, а не то буду стрелять.

Мы подчинились. На нас направили прожектор, осветили лица.

Я зажмурился.

— Вы кто такие?

— Мы с Двадцатки. Я Лосев Александр, девушка со мной. Мы идём на Центральную.

— Далеко ж вы собрались. Документы, надеюсь, есть?

— Есть, конечно, — я издалека помахал удостоверением. — Этого хватит?

Вот ведь как оно бывает: бюрократия не вымерла даже после апокалипсиса. И здесь без нужной бумажки далеко не утопаешь.

— Ближе покажи, — приказали мне.

— Нет проблем. Смотрите на здоровье.

Очевидно, документы убедили охрану, что большой опасности для их станции мы не представляем.

— Заходите. Только без лишних движений, — предупредили нас.

Кто был хотя бы на одной из станций, можно сказать видел все. Во всяком случае больших различий между

Двадцаткой и Девятнадцатой не наблюдалось, разве что тут основная часть народа проживала в поезде, стоявшем в тупике, а остальные обретались на перроне, который был густо заставлен палатками как сочинский пляж шезлонгами отдыхающих в купальный сезон.

— Не забудьте отметиться у коменданта, — строго сказал дядька в ушанке и белом армейском караульном тулупе, бывший на посту за старшего. — Знаете, где искать?

— Найдём, — заверил я. — Я тут не в первый раз, что и где помню.

— Тогда ладушки, — пробасил дядька. — Топайте.

Лило воспользовалась моим советом, надвинула шапку на брови, подняла высокий воротник куртки и слегка сгорбилась. Теперь она больше походила на мешковатого подростка, чем на красивую женщину, однако фигура её продолжала излучать повышенный магнетизм. Охранники проводили Лило заинтересованным взглядом. Чует моё сердце, хлебну я ещё с ней.

Регистрация у коменданта заняла не больше минуты. Мрачный, всем недовольный тип, узнав, что станция не является конечной целью нашего маршрута, хмыкнул:

— Э, ребята, боюсь, придётся вам тут задержаться.

— А в чём дело? — округлил глаза я.

— Не повезло вам, а может и повезло. Это, смотря с какой стороны посмотреть, конечно, — стал философствовать комендант. Правда почти сразу он спохватился, и разговор снова вырулил на интересующую нас тему:

— Короче тут такое дело: плывун у нас был, почитай полтуннеля затопило. Откачивать неделю, а то и все две будем.

— А чего остальные станции не предупредили?

— Так это недавно случилось. Но мы по телефону уже почти всех обзвонили. На Двадцатку я сам звонил. Вас видать предупредить не успели.

«Или не захотели» — подумал я. От Полковника можно было ждать любой пакости.

— И что же нам делать?

— Можете обратно повертать, можете и тут покантоваться. Если найдётся чем заплатить, выделим вам и место, и пожрать чего.

Возвращаться, если честно не хотелось. Дурная это примета, а мы, поисковики, народ суеверный. Нам любая страховка пригодится. Даже такая. Прикинув за и против, остановился на единственном устраивающем варианте. Понятия не имею, что думала на этот счёт моя спутница, но пока ответственность лежит на мне, моей голове и болеть.

— Откачка воды точно займёт неделю-две? — спросил я.

Комендант сделал неопределённый жест:

— Спроси что полегче, парень. Я не инженер. Могу, разумеется, свести с кем надо, но предупреждаю заранее: у них семь пятниц на неделе. Видать правду мне мама говорила: чем умнее человек, тем дурнее. Сначала сказали, что понадобится неделя, потом сообщили, что две. Не удивлюсь, если придут и месяц попросят. Тут, ребята, что будет, то будет. Я вам гарантий дать не могу. Вы мне главное скажите: надумали оставаться? Если да, похлопочу об устройстве.

Ежели нет, ступайте с Богом. Держать никого не будем.

— Остаёмся, — заявил я.

— А насчёт платы? — забеспокоился собеседник.

— Не волнуйтесь, чего-нибудь найдём. Договоримся.

— Вот и чудненько, — довольно потёр руки комендант.

Похоже, он получал процент со сделок.