Дмитрий Дашко - Подземка

— Чего стоишь? — как сквозь вату, донесся крик. — Очнись же!

Но я не мог прийти ей на помощь.

Девушка удвоила усилия. Не знаю, как ей это удалось, но почти сразу гарпия захрипела, высунула длинный красный язык. Будто разряд пробежал по мне, снова принося лёгкость и избавляя от свинцовой тяжести в членах. Я ощутил, что тело вновь послушно мне, руки и ноги целиком в моей власти. Тварь потеряла надо мной контроль. Я подскочил к девушке и, схватившись за один конец провода, стал сильно тянуть. Вскоре, дело было сделано — задушенная гарпия обмякла и кулем свалилась на пол.

— Вот и все, — с трудом произнесла Лило, тяжело дыша от перенесенного напряжения.

Она пошатнулась. Я быстро обнял ее, поддержав, иначе девушка точно упала бы без сил.

— Молодчина, — прошептал ей на ухо. — Если бы не ты — нам конец. Как это у тебя получилось?

— Я же говорила, что со мной не так просто сладить.

— Так ты все рассчитала?

— Если бы, — возразила девушка. — Ничего нельзя знать наперед. Я рискнула, положилась на удачу. Так или иначе, выбирать все равно не приходилось. И ещё… Я уже в норме. Можешь меня не держать, не упаду.

— Точно?

Она кивнула, и я не без сожаления выпустил ее из своих объятий.

— Надеюсь, тварь сдохла, — сказала Лило.

— Сейчас проверим.

Я подошел к телу гарпии, чтобы еще раз убедиться, что она мертва.

— Мертвее мёртвого, — констатировал я после короткого осмотра.

Сомнений у меня не осталось. Вдвоём мы отправили опасное создание к её праотцам. Интересно, кем же они были: птицами или другими мутировавшими существами из некогда богатой фауны?

— От неё надо избавиться, — сказал я. — Она и раньше воняла, страшно подумать, что будет теперь.

— Давай сбросим ее в шахту, — предложила девушка.

Идея выглядела резонной., Я уточнил где находится эта самая шахта, и, узнав нужное направление, поволок останки к ней. Оказавшись на краю глубокого колодца, чуть прикрытого старыми досками, подтащил труп и сбросил вниз, в темноту проема. Через пару секунд послышался глухой всплеск, и снова наступила тишина. Дело сделано. Я вытер руки о штанины и направился к Лило.

— Теперь рассказывай, — приказал я.

— Чего рассказывать? — отмахнулась девушка. — Всё при тебе было.

— У меня целая куча вопросов. Откуда ты знаешь о повадках этих тварей, почему на тебя не распространяется их воздействие, и, самое главное, как тебе удалось забраться мне в башку, и как часто ты собираешься заниматься этим впредь?

— Насчёт последнего можешь не волноваться. Если бы ты не хотел впустить меня, у меня бы ничего не получилось.

Тем более, сейчас.

— А что сейчас?

— Сейчас я слишком слаба и не слишком скоро смогу восстановиться.

— На всякий пожарный предупреждаю: ты со своим вуду, или как там его назвать, ко мне не шибко приставай. Я не люблю, когда мне лезут в башку даже такие красивые женщины вроде тебя. Так что не заставляй меня нервничать.

— Можешь не сомневаться. Теперь всё?

— Я еще многого не знаю о тебе, — задумчиво произнес я.

— Всему свое время, — произнесла Лило, и протянув руку, провела ладонью по моей щеке. — Не всегда полезно знать всю правду о человеке.

Я промолчал, мысленно согласившись с этим доводом. Пожалуй, она права, вот только мне от этого не легче.

На Одиннадцатую вернулись в относительном молчании, перекинувшись лишь парой фраз. Между прочим, мне это показалось несколько странным, но я отмахнулся, приписав все пережитому стрессу. И тут же задумался — не слишком ли много стрессов за последнее время? Сколько еще впереди? И стоит ли овчинка выделки?

Никогда бы не подумал, что такое количество происшествий способно выпасть на несколько гребаных дней. «И вечный бой, покой нам только снится» — всплыло в голове. Где я раньше слышал эту фразу? Наверняка, вычитал в какой-то из книг или журналов. Ну и какой спрашивается с этих знаний толк? Да тьфу, плюнуть и растереть! Забыть и не вспомнить!

Мы поднялись на платформу. Сначала показалось, что на станции ничего не изменилось, но это было только на первый взгляд. Первые впечатления бывают обманчивыми. Так и сейчас. Морочившая всем головы тварь сдохла, гипнотические чары рассеялись, морок пропал.

Люди отрывались со своих насиженных мест, потрясенные. Наверное, им казалось, что они пробудились от глубокого и тяжелого сна, длившегося всего ничего, но, видя запустение и грязь, царящие кругом, не могли понять, что произошло на самом деле. Схожие ощущения я испытал однажды, когда Док вкатил мне раненному лошадиную дозу «дури» в качестве обезболивающего. Тогда до меня дошло, почему наркоши на стенку лезут лишь бы снова ощутить этот кайф. Хорошо хоть умом сообразил, к каким неприятным последствиям может привести наркота, и не подсел, а ведь прецеденты бывали.

Сколько мне довелось знать поисковиков с разрушенной психикой, которые искали забвение таким немудреным способом.

Разумеется, после испытанного блаженства наступал жёсткий отходняк, кайф сменялся прострацией и опустошением.

Мир терял краски, «позолота» трескалась и опадала. Так что понять ощущения окружающих я мог без большого труда. Они враз превратились в слепых без поводырей. Паники пока не было, но долго ли могло продлиться столь неоднозначное состояние — это вопрос.

Если вы не знаете ничего о происходящем на станции, к кому вы обратитесь? Правильно, — к администрации. И вот уж кому не позавидуешь.

Когда мы с Лило подошли к комнате, где размещался глава Одиннадцатой, там уже собралось изрядное количество народа: стадное чувство, как всегда сработало. Люди ползли из всех щелей, как тараканы. Они что-то кричали: не очень бойко, но все же, настойчиво, требовали объяснений.

Бедолага начальник, отгороженный живой стеной своих помощников, от наседавшей толпы, пытался втолковать, что сам ничего не понимает в сложившийся ситуации. Он ежеминутно вытирал грязным платком вспотевшую от волнения лысину, и беспомощно оглядывался по сторонам, надеясь, что проблемы сами по себе рассосутся или откуда-то извне прибудет помощь.

Мы остались стоять в стороне, прислушиваясь к разгорающимся дебатам. Обстановка стала накаляться. Ещё чуть-чуть и может произойти всё, что угодно: драка, перестрелка, погромы.

— Кажется, становится жарко, — заметил я.

Лило кивнула.

— Люди растеряны. Их можно понять.

— Предлагаю уносить отсюда ноги да побыстрее, — нервно произнёс я. — Если начнётся бардак, общество белобрысой птички будет вспоминаться с ностальгией.

— Удрать никогда не поздно.

— Это в тебе говорит не потухший костёр тщеславия. Я не столь оптимистичен.

— Я привыкла доводить всё до конца, — объявила Лило.