Виталий Башун - Будь здоров 2

Ну почему меня все называют лентяем. Постоянно тыкают носом в недоделки, недодумки, недопониманки, недо… А между тем: порученец предупредил, что мне предстоит заниматься с невидимками вопросами моего боевого применения; с Греллианой — целительством; с Лабриано — боевыми и защитными узорами, артефактами и амулетами, ловушками и минами, их созданием и деструктуризацией; с Финь Ю — развитием способностей; со Свентой — рукопашным боем, ей так понравился наш тренировочный бой в Бардиносе, что она теперь, как алкоголик бокал вина, требовала заниматься с ней по утрам. Где взять время на все это! Боги, растяните сутки вдвое! И я еще лентяй — мне все легко дается, прямо с неба сыпется, как говорят некоторые завистники. Сами бы попробовали каждый день, без выходных и праздников, вместо трактира и веселой компании, тренироваться, учиться, работать… переться на следующее занятие, только что освободившись от предыдущего, в перспективе продумывая, как успеть на последующее.

Начался новый этап моей, кажется, бесконечной учебы. С такой нагрузкой, подозреваю, смогу понять, что дочка выросла, только увидев в особняке незнакомую девушку, чем-то похожую на жену, а чем-то на меня.

В канцелярии КСОР дело завершилось быстро. Все документы уже были подготовлены, за исключением справки об отсутствии моей души в чертогах Богов, но сделали ее довольно быстро — подписал начальник канцелярии и шлепнул, недолго думая, печать своего подразделения. Я во всех этих бюрократических тонкостях был не силен, хотя опыт Бардиноса должен был мне подсказать, кто есть человек, не имеющий соответствующей — правильно оформленной — бумаги на руках. Мне все-таки простительно, однако начальник канцелярии КСОР должен же был понимать в этих делах больше меня, юного студента. Писалась-то эта цидуля исключительно для его коллеги — не мог же он предположить, что я его красиво оформленную бумагу вставлю в рамочку и повешу на стену — гостей пугать.

В общем, получилось так, как я подсознательно предполагал. Та же девушка, что в прошлом году оформляла мое воскрешение после эпопеи в Сербано, проглядев мои документы, нырнула в знакомый мне кабинет, выглянула через пару минут и жестом пригласила зайти. На секунду мне показалось, что не было ничего: ни свадьбы; ни года учебы; ни практики с прогулкой в Лопер через ущелье Змей — все как в кошмаре начинает вертеться по кругу, снова и снова возвращаясь к исходной точке.

В памятном мне по прошлому году кабинете ничего не изменилось: мебель стояла та же самая и на тех же местах, КРЫС не похудел, бумаг на его столе меньше не стало. Даже выражение лица было то же самое… как и первый вопрос.

— Что за шутки, молодой человек? — однако дальше пошли отличия. — Мне кажется, что у вас появилась дурная привычка путать нам всю отчетность. Вы это делаете специально, чтобы расстроить работу нашей службы?

— Мне что, и в самом деле надо было погибнуть?! — в шоке от услышанного спросил я. — Чтобы отчетность вам не нарушить.

— Это, конечно же, лишнее, но предупреждаю — так легко отвертеться, как в прошлый раз, у вас не получится. Распоряжением декана я больше вас восстанавливать не буду, и пусть он, как хочет… Мне в прошлом году пришлось оформлять кучу бумаг, бегать по инстанциям, чтобы высокие чины соизволили признать свидетельство нашего уважаемого декана в качестве подтверждающего документа. В этот раз извольте представить правильно оформленную бумагу. А этот пасквиль на делопроизводство можете оставить себе на память.

И он передал мне справку КСОР. Собственно, я нечто подобное и ожидал. Столкнувшись разок с бюрократией, бессознательно был уверен, что с первого раза что-нибудь оформить просто невозможно… если нет соответствующей команды от очень большого начальства.

— Идите, молодой человек, и без справки не возвращайтесь.

В полном недоумении я вышел из здания академии, погрузился в карету — мне снова ее выделили для разъездов — и направился обратно в КСОР. Надо сказать, что эта волокита заставила меня хорошенько понервничать. Шел уже десятый день, то есть заканчивался срок, данный мне Финь Ю для сооружения пирамиды из шестнадцати узоров, а я даже не приблизился к решению.

Мое возвращение в канцелярию КСОР и возврат справки, которую в академии не восприняли документом, вызвало немалое удивление. Видимо, там привыкли, что в обществе очень почтительно относятся к их организации, и это почтение целиком переносится на любую бумажку, вышедшую из недр службы. Удивление было столь велико, что меня пригласили лично предстать пред самим начальником канцелярии. Сам оказался худощавым, живым и энергичным мужчиной в чине подполковника КСОР. Про то, что он подполковник, я просто прочитал на двери, совершенно не разбираясь в этих званиях, рангах, эмблемах и эполетах.

— И что вы от нас хотите? — с неподдельным недоумением спросил канцелярист.

— Я?! — также неподдельно удивился я. — Лично Я!… от вас ничего не хочу! Хочет начальник канцелярии академии. Он не признает за документ вашу справку. Что мне делать?

— Это не мои проблемы… подпоручик, — высокомерно ответил офицер и посмотрел на меня отрепетированным взглядом: "У меня нет ни одной лишней минуты, а вы смеете меня отвлекать!", — Это все, что мы должны были и могли для вас сделать.

— Что ж. Мне ничего не остается, как просить господина Кламириана… или господина генерала, который знает меня лично, как-то решить этот вопрос. Мне бегать по инстанциям, доказывая, что живой, видимо, бесполезно. Кстати, получается, если верить нашему бюрок… начальнику канцелярии, то я и в КСОР оформлен незаконно, поскольку нет подтверждения, что я — это я.

— Он ничего не понимает в делопроизводстве.

— Похоже, он думает также на ваш счет.

— Выйдите, молодой человек, и… посидите в приемной.

Выходя в приемную, я увидел, как чиновник положил ладонь на один из шаров. Как-то я проявил любопытство и узнал, что такие шары в учреждениях были двух типов: первый, начиная светиться, просто служил для вызова секретаря или другого работника, имеющего такой же шар; другой был посложнее — он уже мог светиться двумя цветами в зависимости от движения руки: один цвет служил сигналом "да", другой — "нет".

Видимо получив разрешение, начальник куда-то вышел, но довольно скоро вернулся. Причем стал очень приветлив, пожал мне руку и сообщил, что поедет со мной лично, дабы поставить бюрократа на место — это, дескать, пожелание самого господина генерала. Поинтересовался, получил ли я жетон и полагающееся мне снаряжение; узнав, что нет, поймал кого-то из своих сотрудников и приказал сопроводить меня в хранилище; строго указал в случае любых затруднений срочно уведомить его, своего начальника, а уж тот придет лично и такое устроит этим бюрократам… Договорились встретиться у входа через двадцать минут.