Виталий Лаптухов - Ушедшие в небытие

— Я знал твоего отца.

— Правда? Где он сейчас?

— Да, правда. Это долгая история.

— Расскажешь?

— Конечно.

И так они шли до самой Каховки. Аист схватывал все на лету и быстро учился. Керосин радовался, что нашел себе толкового напарника. А после они вместе с Пекарем устроили небольшой пир в «Теремке». Пришел февраль. Мороз спал, и снег подтаял, а Гордей отправил Аиста и Керосина на новое задание, но это уже совсем другая история.

Задыхаясь от долгого бега, я повалился на колени, сгрёб в охапку сухую траву и стал судорожно шарить руками по земле. Где же, где же оно… Пот затекал в глаза, рубашка прилипла к телу, в ногах неприятно пощипывало. Сверкнула вспышка молнии, я нервно оглянулся назад. Жутковато. Ночь. Белёсый туман в лучших традициях хоррор-фильмов стелется по земле. Чёрные силуэты деревьев казалось, нависали надо мной. Я прислушался. В глухой тишине ночного чернобыльского леса послышалось тяжёлое сопение, фырканье, и шаркающий топот лап. Я дернулся, словно кошка под током и стал быстро-быстро перебирать траву. В душу закрался липкий страх. Звук всё подступал. Оно сейчас поймает меня…

Сердце рвануло к горлу от возбуждения, когда я почувствовал в ладони холодную сталь тяжёлого кольца. Тело тряслось от переизбытка адреналина, мышцы не успевали за разумом, и я слегка переборщил, рванув крышку вверх. Вспомнил, что там высота два метра, но лестницу искать времени не было. Когда я спрыгивал вниз, то мелком бросил взгляд назад и судорожно рванулся вниз. Оно было близко. В полёте я схватил крышку и дёрнул на себя изо всех сил. Время для меня словно замедлилось. В стремительно сужающуюся щель заглянули два жутких зелёных круга, глубокие, гипнотизирующие глаза без зрачков, выворачивающие душу на изнанку. Я падал с высоту двух метров, но летел в пустоту. Сердце остановилось. Когтистая лапа просунулась в щель, но через мгновение её перерубила тяжелая крышка со стальной обивкой…

Жуткий рев проводил меня в моём падении в пустоту. Удара об землю я уже не почувствовал…

… Я прижался щекой к холодной стали автомата. Посмотрел на траву перед глазами. Легкий ветерок мерно покачивал её, солнце играло бликами на узкой зелёной блестящей поверхности. Как трогательно. Я нервно усмехнулся. Конечно, тут станешь нервным.

Я поднял взгляд вперёд, туда, где затихали последние разрывы вертолетных снарядов. Мой первый бой. С минуты на минуту наше подразделение с боем ворвётся в штаб-квартиру «Монолита». Вот самый непримиримый враг нашего командования. Оно уже смирилось и с «Долгом» и со «Свободой», позволяя им устраивать крупномасштабные войнушки прямо под носом у разведки, но «Монолит» — это такая заноза в заднице… Если впилась, то выдирать щипцами. Они сбивают вертолёты и уничтожают отряды военных при каждом удобном случае, всегда имея многократное численное превосходство и действуя по замысловатым тактическим схемам. При этом они никогда не отступают и отдают жизни за каждую мелочь боя, за каждую возможность насолить врагу. Нет, они не гибнут бесполезно, они жертвуют собой, только когда это стопроцентно принесёт вред врагу. И никто больше так не делает нигде — ни в Зоне, ни в остальном мире. Это очень крепкий и надоедливый противник. Если наша атака удастся, то мы спутаем планы врага на долгое время.

Отгремел последний взрыв и настала звенящая тишина. Живот моментально скрутило, и я посильнее сжал автомат.

Лейтенант что-то сказал в рацию, переспросил, ему ответили. Он обернулся к нам и крикнул:

— Первая группа пошла на штурм. Мы должны обеспечить прикрытие с фланга.

Дальше следовала серия коротких приказов и мы перебежками двинулись к невысокому серому зданию. Из-за спины слышались короткие хлопки — снайперы подавляли одну за другой огневые точки врага. Сухая трещотка Калашникова слева от нас, разрыв гранат.

Я прислонился спиной к раздолбанной стене, оставшейся от разрушенного дома, и выглянул из-за угла. От здания нас отделяло метров двенадцать, но между ними было разбросано несколько возможных укрытий — каменных блоков, бочек и, как ни странно, мешков с песком. Мы стали медленно продвигаться вперёд, закидывая возможных противников гранатами.

Я просто плёлся позади отряда, стараясь не смотреть на развороченные взрывами тела. Один стрелок перед взрывом гранаты огрызнулся огнём. Я не сразу понял, что происходит, когда вокруг что-то засвистело, противно зажужжало, а затем с противным шлепком опрокинуло бегущего рядом рядового на землю. Пробитое плечо обильно залила кровь, а я просто стоял и не мог оторвать взгляда от набухающей и мокнущей ткани.

Следующее просто вылетело у меня из головы. Лейтенант, орущий на меня, медик, торопящийся достать бинт и роняющий в грязь все свои приборы… Я стоял, вокруг свистели пули…

Бой затягивался. Начал накрапывать лёгкий, противный дождик. Я просто бежал за всеми, и скоро отряд оказался в здании. Выстрелы стихли. Бойцы быстро пробежались по комнатам, убивая оставшихся. Я слышал, как отчитывается лейтенант о выполнении задачи. Меня колотила нервная дрожь. Слава Богу, теперь на базу. Пусть без единого выстрела прошёл мой первый бой и совсем по другому сценарию, но ничего. Зато жив.

Я бросил взгляд на лейтенанта и моим весёлым мыслям пришёл конец. Хмурый взгляд, злые, отрывистые вопросы по рации. Еле слышное отчаянье в голосе. О-па, всё-таки наш непробиваемый командир — такой же человек. А гонору то было на тренировках…

— Мы никуда не летим, — серым голосом сообщил лейтенант. — Это была ловушка. Нас заманили.

Желудок стремительно рванул вниз. Я вообще с детства очень волнительный. Чуть что, сразу начинаю нервничать. Но ничего не поделаешь. Характер такой. А тут Зона, нервы постоянно на пределе.

Бойцы растерянно сгрудились вокруг. Растерянность затопляла нас всех, и, наверное, поэтому все среагировали слишком поздно. Здание сотрясла череда мощных взрывов, часть стены обвалилась и пыль ворвалась в комнату. Не было ничего видно, мы закашлялись. Тут же послышалось шипение, и к пыли примешался едкий дым. Я глотнул его, закашлялся, и тут же голова стала странно тяжелой, а ноги — ватными. Последнее, что я помню — это как со страшной скоростью голова неслась к земле…

… Я очнулся. Голова страшно раскалывалась и болела спина. Взгляд упёрся в обитую сталью деревянную крышку подвала, и воспоминания накатились на меня волной. В мозгу засели два зелёных круга. Голова сама начинала ныть, сердце ускорялось при одном лишь воспоминании…

Я поднялся на ноги и осмотрелся.

Старая кровать с матрасом в углу. Ящик рядом. Я подошёл, заглянул в него и вымученно улыбнулся. Бедняга сталкер был прав — всё это пригодилось. Только не ему. Еда, вода и оружие. Самый минимум, чтобы выбраться из Зоны. И я должен это сделать.