Борис Сапожников - Звезда и шпага

В ясный полдень стало темно, словно ночью, ни о каком осмотре речи идти не могло, но и ставить палатки под таким ливнем бессмысленно, всё равно, что в луже ночевать. Вот и заехал казачий разъезд в небольшую рощицу, деревья которой хоть и не сильно защищали от хлещущих, словно кнуты, ледяных струй дождя, но не в поле же торчать, в конце концов. Как оказалось, так думали не только они.

Всадники выросли из пелены ливня, словно тени или призраки. Все в епанчах, поверх мундиров, и треуголках, выдающих екатерининских кавалеристов. И было их никак не меньше трёх взводов. Драгуны или карабинеры.

— Что делать будем, товарищ Кутасов? — спросил есаул Бецкий.

— Шапки долой, — отрезал тот. — Может, в такой тьме египетской нас не признают, не разглядят, что ни пуклей, ни косиц нет. Авось, пронесёт.

Не пронесло. Их заметили и опознали, ещё не доехав до рощицы, драгуны взялись за палаши.

— Прочь! — вскричал Кутасов. — На них!

И казаки сорвались с места, разбрызгивая комья грязи из-под конских копыт. Драгуны явно не ждали такой наглости от небольшого отряда промокших до нитки казаков.

— Рассыпаться! — скомандовал комбриг. — Уходить по одному! Встречаемся в третьем месте!

Лавой налетели они на драгун, ударили в шашки, а следом рассыпались, будто вода, просочившись через вражеских кавалеристов, и бросились кто куда. Гоняться за ними у драгун не было никакого желания — ливень, грязь, холод. Пусть себе скачут, куда глаза глядят под этими ледяными струями, лучше переждать ливень под пускай и почти эфемерной, защитой рощицы. Никому не докладывая об этой короткой стычке, тем более, что в ней никто не погиб, да и тяжелораненых нет.

Знали бы кого они в тот дождливый день упустили.

Эти день и ночь были самыми неприятными в жизни комбрига Кутасова. Он промыкался эти показавшиеся бесконечными часы под ледяными струями, пропитавшими длинную кавалерийскую шинель, потяжелевшую из-за этого на несколько килограмм, в поле и лесах, пробираясь к третьему из присмотренным мест. Ничего подобного в жизни молодого комбрига ещё не было, хуже было разве что трястись на носилках и в телеге после разгрома Сеитовой слободы, правда, тогда к боли ран примешивалась горечь осознания факта, что ничего поделать не можешь. Сейчас ничего подобного не было. Кутасов отлично понимал, за что терпит такие неудобства. Надо выбрать самое подходящее место для сражения, иначе поражения не избежать. Тем более, что второе из трёх мест он уже пропустил, возвращаться туда после встречи с эскортом, времени уже не будет.

Третье предполагаемое место сражения идеально подходило бы им, лет этак двести назад. Плоская, как стол равнина, с редкими кустиками да небольшим леском вдалеке, в общем, воюй — не хочу. Вот именно, что не хотел воевать на таком комбриг Кутасов. Поле-то огромное, какой простор для фланговых маневров, и это при условии, что у врага войск будет, скорее всего, больше, чем сможет выставить РККА. Двадцать полков прибыли только с турецкой границы, а с ними каратели, остатки панинских войск, Добровольческая армия. Это хорошо, если их вдвое больше, чем в РККА, но ведь, скорее всего, втрое, а то и вчетверо, солдат будет у Суворова с братьями Орловыми и фон Бракенгейма.

Но, не смотря на это, Кутасов изъездил это поле из конца в конец, топча снежную целину. Нежданный ливень под утро перешёл в мокрый снег, ковром укрывший землю. Продрогший и вымокший до нитки комбриг, понимая, что дело может закончиться воспалением лёгких, плюнул на всё и заехал на некий хутор. За десяток копеек разной чеканки, царской и пугачёвской вперемежку, ему высушили и вычистили мундир и шинель, накормили и уложили спать на печку. Спал комбриг чутко и вздрагивал при каждой шорохе. Окончательно проснулся, когда по полу дома хуторского старосты, где он квартировал, протопали тяжёлые сапоги. Кутасов взвёл курок короткоствольного пистолета, что держал под подушкой, и приготовился принять бой, возможно, последний. Однако оказалось, к старосте заявились несколько казаков его эскорта, в общем-то, с той же целью. Передохнуть и обсушиться. Кутасов облегчённо откинулся на подушки и заснул уже крепким сном. Когда же проснулся и спрыгнул с печки, оказалось, что дом занимают его казаки, а по всей комнате развешаны их мундиры и шинели. Слава Богу, это была не первая зима, что прожил комбриг в XVIII веке, а то от запаха, висевшего в доме, можно было и сознания лишиться.

Позже выяснилось, что эскорт его за ночь занял весь хутор и теперь казаки отсыпались и сушились по хатам. Пришлось переждать ещё день, после чего выдвинуться-таки к третьему месту.

Ещё спустя несколько дней комбриг и комиссар встретились в Москве, чтобы обсудить и дать оценку увиденным своими глазами предполагаемым полям сражений. Омелин из поездки вернулся простуженный, его ливень и мокрый снег застали на последнем месте, да и весьма удачно попавшегося Кутасову хутора не выпало. Вот и вымерз комиссар, промокший до того, и поспешил в Первопрестольную. Надо сказать, он ещё легко отделался, большая часть его эскорта по приезде свалилась с тяжелейшим воспалением лёгких. У комиссара же здоровье оказалось просто богатырское, хотя по нему сейчас этого было не видно. Он постоянно чихал, кашлял, поминутно вытирал покрасневший нос и слезящиеся глаза.

— В общем, два из трёх мест никуда не годятся, — говорил он, указывая поочерёдно их на карте. — Здесь у врага будет слишком хорошая возможность установить артиллерию, вот на этих высотах. Мы будем у них как на ладони. А занять их не получится, выйдет, что мы фронтом в лес упрёмся, а оттуда они точно не пойдут. Здесь же, — он перевёл палец на пару километров севернее и около трёх южнее, а, после, оглушительно чихнув, — позиции идеальные будут у обеих армий. Думаю, встанем на них, и ни мы, ни они вперёд шагу не сделаем, значит, завяжется артиллерийская дуэль, в которой все преимущества на стороне екатерининских бомбардиров.

— Что с третьим? — спросил у него Кутасов, подавая свежий носовой платок, взамен уже насквозь промокшего.

— Ровное оно уж больно, — развёл руками комиссар, затем замолчал на несколько секунд и несколько раз подряд чихнул, — так вот, оно ровное как стол. И земля твёрдая, камни сплошные. Фланги прикрыть можно, конечно. На левом что-то вроде заброшенной усадьбы, или охотничьего хуторка, несколько домиков полуобвалившихся и остатки частокола. На правом можно вагенбург поставить. Это, конечно, от фланговых обходов совсем не убережёт, но врагу придётся серьёзно задуматься над их целесообразностью.

— На самом деле, идеальных мест для боя не бывает, — кивнул, подводя итог их совещанию, комбриг. — В общем, будем ориентироваться в своих действиях на самое первое и твоё третье.