Михаил Михеев - Рейдер

Словом, трезво оценив ситуацию, Поляков приказал своим кораблям лечь в дрейф и затеял переговоры. По всем правилам переговоры, с верительными грамотами, подтверждающими полномочия, с толстым и недовольным бесконечными мотаниями туда-сюда штабным контр-адмиралом в качестве главного переговорщика (а на деле главного посмешища для обоих флотов и козла отпущения в случае чего) и пары надутых от осознания собственной значимости лейтенантов при нем. В принципе, он реально надеялся если не запугать Виктора, то хотя бы заставить его уйти, отдав одну планеты (дальше лезть он приказа не имел), или, уж совсем на крайняк, дождаться приказа от вышестоящего командования, который не оставит места для размышлений и снимет камень с души и ответственность за последствия с плеч. Такой вот нехитрый гамбит в армейском исполнении.

Виктор игру поддержал, уж больно драться не хотелось. Поэтому все шло по протоколу: сначала уполномоченный вести переговоры толстяк с обильно потеющей лысиной вручил верительные грамоты, которые принял командир одного из авианосцев. На этом первая часть переговоров, в общем-то, и закончилась. Покуда эти грамоты дошли до СТРАШНО ЗАНЯТЫХ Черных Лордов, пока они приняли решение, пока обговорили место встречи… И так далее, и тому подобное. Словом, уже две недели прошло, курьерский корабль мотался туда-сюда, как проклятый, главный русский переговорщик перестал нервничать, зато начал худеть, а под светлые очи Черных Лордов он даже допущен не был. Даже не то, чтобы всех, но даже одного, самого завалящего Лорда еще не лицезрел даже. И всех, кроме него, эта стуация сейчас вполне устраивала.

Виктор улыбнулся своим мыслям и сосредоточился на собеседнике. Поляков отнюдь не выглядел раздраженным или обескураженным — скорее, в его серо-зеленых глазах проглядывал интерес. Он впервые видел перед собой воочию Лорда Адмирала, не молодого офицера, волею обстоятельств сделавшего карьеру одним прыжком, а именно Лорда Адмирала, флотоводца и диктатора, из ничего создавшего могучее государство.

— Здравствуйте, Валерий Арсентьевич. Что-то вы постарели за эти годы, — улыбнулся Виктор.

— Вы, молодой человек, не скальтесь — тоже ведь не пацан уже.

— Эт точно, — печально вздохнул Виктор. — Ну что, покалякаем о делах наших скорбных? Надеюсь от прослушки ваша линия защищена…

— Конечно, — понимающе кивнул Поляков. От Виктора не укрылся взгляд, брошенный им вниз, явно на пульт дальней связи. Проверяет, значит, не дурак.

— Тогда сразу вам скажу: переговоры кончатся ничем. Болтать мы будем хоть до второго пришествия, я не против, но, честно говоря, это и будет только болтовня. Похоже, мы с вами просто не слишком торопимся, как вы считаете?

— Я знаю, — кивнул Поляков. — И даже знаю, что вы знаете, что я это знаю. Но ведь не за-ради этого вы меня с кровати подняли? А то ведь обидно будет…

— Конечно, нет. Хотя, будучи о вас кое-что наслышан, легли вы явно не поспать. Кстати, я и не знал, что у вашей нынешней пассии такое странное имя.

Оба флотоводца посмотрели друг не друга и жизнерадостно заржали. Стена настороженности если и не рухнула, то все-таки дала трещину. Теперь можно было уже говорить и о деле.

— Валерий Арсентьевич, — отсмеявшись, спросил Виктор. — Вы не подскажете, тот корабль со звездой ненашенской формы, он что здесь делает? В смысле, он в составе вашего флота или так, мимо проходил?

— Ну, звезду на нем давно закрасили. А вообще, он шел с нами, но официально в состав флота он не входит. Так, приказали с пониманием относиться к наблюдателем союзников.

— Угу, понятно. Стало быть, его уничтожение, если что, не будет являться агрессивным действием по отношению к русскому флоту и, в то же время, так как опознавательных знаков на этом старом корыте, которое по недоразумению считается разведчиком, нет, то и Израилю предъявить никому и ничего не получится?

— Теоретически, да. Во всяком случае, письменного приказа вступаться за чужие корабли у меня нет…

— Ну тогда пускай ваши корабли отойдут подальше — я не хочу, чтобы кого-то случайно зацепило, — неожиданно жестко сказал Виктор. — Я сейчас буду практиковаться в стрельбе, а заодно дам вам возможность сделать кое-какие выводы. Возможно, они сохранят потом немало жизней, кто знает, может, и наших с вами. А может, наоборот, но пока просто выполните мою просьбу.

Поляков, очевидно, сразу понял, что Виктор не шутит, поскольку, не прерывая связи с ним, начал по параллельным линиям отдавать распоряжения. Пару минут спустя ближайшие к израильскому разведчику корабли, активно работая маневровыми двигателями подались в стороны. Виктор оценил скорость реакции — похоже, русская эскадра была постоянно в полной боевой готовности. Ну что же, это может быть как хорошо, так и плохо, увидим.

На израильском корабле заволновались, тоже начали какой-то маневр, но сделать ничего не успели. В принципе, из земных средств уничтожения до них реально доставали только тяжелые ракеты и торпеды, которые на такой дистанции не представляли особой опасности даже для одиночного корабля. Однако сейчас оружие было совсем иным. Виктор просто вдавил клавишу на пульте, подтверждая ранее отданную артиллеристам команду и, откинувшись в кресле, начал с интересом следить за происходящим — зрелище того стоило.

Крейсер чуть заметно вздрогнул, слабо загудели на миг накопители, отдавая заботливо собранную энергию одному из орудий главного калибра и в следующий момент на месте, где только что находился израильский корабль, вспыхнуло лиловое солнце.

Вспышка была яркой, но очень короткой. Никто, кроме экипажа расстрелянного корабля не пострадал, светофильтры на любом военном корабле — штука эффективная, а осколков просто не было. Но впечатлились, глядя на оставшееся после взрыва облако слабо светящегося красным пятном в черноте космоса ионизированного газа, безусловно, все. Поляков так и вовсе смотрел на экран, глуповато приоткрыв рот — явно ничего подобного не ожидал. Виктор подождал, пока он придет в себя, и жестко сказал:

— Вы у меня под прицелом с первого дня. Отведите свои корабли подальше, адмирал, а то я ведь могу поддаться соблазну. А если еще какой наблюдатель появится — предупредите, что их я буду отстреливать первыми.

И выключил связь.

— Ну и зачем это надо было? — Айнштейн был мрачен, раздосадован и не скрывал этого. — То «живьем брать демонов», то сам же их и отстреливаешь.

— Просто мысль мне в голову пришла, вот я ее и решил проверить. Ну и плюс кое-какие мелкие вопросы решить сразу.