Дэн Абнетт - Двуглавый орел

Выравнивая положение своей «Стрелы», которая уже успела взмыть над аэродромом, летчик огляделся по сторонам. Слева от него поднималась «Умбра Десять», и Марквол улыбнулся, представляя, как гремят гирлянды амулетов на шее Земмика. Справа строго вертикально взлетала Джагди, а еще на два корпуса в сторону — Кловин. С высоты сорока метров Маркволу представился превосходный вид всей авиабазы.

— Подождите пока взлетать, — предупредил из вокса голос Джагди.

Если Бланшер любил элегантный, академичный взлет, когда самолет, медленно поднимаясь с аэродрома, постепенно набирал горизонтальную составляющую скорости, то Джагди предпочитала стремительный, захватывающий дух старт. Команды механиков знали это и уже давно убежали в бункеры.

— Подождите…

Высота — пятьдесят метров.

— Теперь за мной! Цепью! Полное ускорение! — приказала Джагди.

Она только что резко повернула сопла реактивных турбин, настроив их на горизонтальный полет, и теперь ее машина с диким ревом устремилась вперед, пересекая поле аэродрома на высоте не более пятидесяти метров. За ней тут же последовал Кловин. Затем Земмик. Марквол плавно надавил на газ, и его самолет пулей понесся за ними.

Взлетно-посадочные полосы замелькали, словно их показывали в ускоренном изображении на экране. Колоссальная инерция вжала Марквола в кресло. Заставив работать двигатели в полную мощность, звено промчалось над «мертвым пространством» за пределами аэродрома и уже почти достигло скорости шестисот километров в час, когда самолеты, наконец построившись, начали подъем.

— Говорит ведущий «Четыре-Один». Мы вылетели за пределы авиабазы. Сейчас поднимаемся на высоту пять тысяч. Курс — юго-запад, десять-восемь-четыре.

— Десять-восемь-четыре. Вас понял, ведущий, — отозвался диспетчер Управления Полетами. — Неплохой старт. Посмотрим, может, мы еще простим вас за этот звон в ушах.

— Вас поняла, Центр Управления. Быстро взлетать, быстро улетать — это то, чему нас учили в том мире, откуда мы родом.

— Теперь понятно. Чему еще вас научили в том мире?

— Сбивать «летучих мышей».

— Вас понял, лидер. Рад это слышать. Поднимайтесь на высоту девять тысяч и следуйте курсом на юго-запад, одиннадцать-восемь-пять.

— Одиннадцать-восемь-пять. Все ясно. Четыре-Один, проверка связи.

— Говорит Четыре-Один Седьмой. Следую строго за вами.

— Десятый Четыре-Один на связи. Нахожусь позади вас с левого крыла. Отличный денек выдался, не правда ли?

— Небо чистое как стеклышко, Земмик. Наверное, благодаря твоим амулетам.

Марквол поправил свою маску пилота с микрофоном:

— Говорит Восьмой «Четыре-Один». Иду справа от вас.

— Держись ближе, Марквол. Скоро поднимется бриз.

Да, в прошлый раз так и было. Он это помнил, но на всякий случай хотел, чтобы командир еще раз сказала об этом.

Он наломал дров в свой первый вылет. Та жуткая картина, где Перс Эспир, весь окровавленный, сидел в своей раскуроченной кабине, никак не шла у него из головы. Этот образ теперь не оставлял его ни днем ни ночью.

Однако Джагди не отказалась от него. Значит, он может летать. Он ведь с Фантина…

Сейчас он отдал бы все на свете, только бы не напортачить во второй раз.

Район Внутренней пустыни. «Орлиное гнездо» летного эшелона Натраб, 08.16

Сверкая на солнце безобразными наростами своих конечностей, рабы-сервиторы вынесли Обаркона на отполированных до блеска, крытых балдахином носилках на передовую площадку мобильного аэродрома. Его уже готовый к вылету жемчужно-белый истребитель стоял рядом в пусковой установке, поблескивая идеальной поверхностью фюзеляжа в палящих лучах солнца пустыни.

Сервиторы жалобно пропели литанию о неотвратимом роке и неутолимой жажде крови. Небесный Воин Крел Кае Обаркон блаженно улыбался. Наконец носилки остановились. Обаркон отсоединил тяжелые золоченые трубки, подключающие его тело к стимулятору жизнедеятельности, с которым он никогда не расставался, и, сняв летный шлем, закрепил его на специальном кронштейне.

Затем он распахнул шелковые драпировки балдахина и сошел на раскаленную солнцем палубную поверхность. Высокий, худой, весь до подбородка закованный в черные, начищенные до блеска гравитационные доспехи, он поднял вверх свои тонкие руки, похожие на паучьи лапки, — и все рабы сразу же попадали на колени.

Солнце стояло еще довольно низко, и поэтому огромный передвижной аэродром до сих пор продолжал медленно перемещаться по дюнам, так что платформа под ногами Обаркона слегка покачивалась.

Небесный Воин взмахнул скелетообразной рукой, и один из сервиторов тут же подбежал к нему с громкоговорителем. Богато украшенный гравировкой, он был выполнен в виде колокола из чистого золота, стоящего на бронзовой подставке. Обаркон поймал свисающий с него контактный кабель и подсоединил к специальному порту, вживленному под гортанью.

— Пятый эшелон! — Его искаженный переводом в цифровой формат голос прогремел над верхними и нижними пусковыми палубами Натраба. — Вы, кто предан Анарху и присягнули на верность Секу! Слушайте меня!

Вдоль всех начищенных палуб мобильного аэродрома, у своих боевых машин в пусковых установках, стояли по стойке «смирно», затаив дыхание, шеренги небесных воинов пятого эшелона. Их рабы-носильщики в это время уже прятались в бронированные укрытия.

— Анарху было нужно, чтобы мы были здесь, — и вот мы здесь! Кто сегодня найдет свежую кровь в небе?

— Мы найдем! — раздался оглушительный рев.

— Кто сегодня пополнит свой личный счет?

— Мы! — прогремел ответ, так что затряслись палубы аэродрома.

— Кто обагрит кровью врага эту землю?

— Мы!

— Тогда по машинам, верные бойцы своего предводителя!

Поднялся невообразимый шум одобрения, и небесные воины заковыляли к ожидающим их «летучим мышам». Обаркон вырвал из разъема микрофонный кабель и без посторонней помощи направился к своей «Адской бритве». Он намеренно поступал так каждый Раз, хотя и знал, что даже десяти минут не сможет прожить без стимулятора жизнедеятельности организма. Тем самым он демонстрировал свою силу воли, что неизменно приводило в восхищение его подчиненных.

Сервиторы подняли Обаркона в кабину самолета; там он сразу же автоматически подключился к разным системам жизнеобеспечения и только тогда вздохнул с облегчением, когда аугметика «Адской бритвы» вновь стала регулировать все жизненно важные функции его организма.

Несколько контактных кабелей были подключены к позвоночнику Обаркона, и теперь заработали системы слежения и оповещения, мгновенно передавая на кору головного мозга всю информацию о количестве горючего в баках, боезаряда в бомбовом отсеке и энергии в пушечных батареях. Глаза же его стали смотреть сквозь оптические прицелы орудий.