Блейн Пардоу - Рев чести

Усилием воли Анжела заставила себя остаться в кресле. За проявленное отсутствие субординации Бетани заслуживала быстрой и решительной трепки, но выучить её себя сдерживать, сейчас было важнее. Она вполне понимала, отчего Бетани не желает втискиваться в заданную мерку. Бетани стыдилась того, что произошло на Тукейиде. И винила за провал вторжения воинов поколения Анжелы.

– В данный момент относительно тебя у меня два выбора – либо встретиться с тобою в круге равных и преподать тебе урок подчинения, либо отправить тебя в другое подразделение, возможно второй линии, до тех пор, пока ты не повзрослеешь.

Лицо Бетани запылало.

– Если вы сделаете это, я потребую испытания отказа по вашему решению. Что бы вы не решили – мы окажемся в круге равных.

Подавшись вперед, Анжела бесстрастно обронила:

– Да будет так.

Воины тринария «Наседающий медведь» стояли широким кругом на гудронированном бетоне в тени судна «Обагренная лапа». Несмотря на то, что ей потребовалось больше времени, чем она рассчитывала, победившая Анжела стояла в центре круга, с практически бесчувственной Бетани на руках. Адреналин переполнял её, а пот, пыль и возбуждение пропитали её с головы до пят. Струйка крови потекла из уголка рта, оставляя железистый вкус на языке, когда она заговорила. Прошедший бой без оружия размылся для неё в «мельницу» кулаков, локтей, голов и ног. Бетани удалось нанести ряд удачных ударов, но победила в итоге сдержанность Анжелы.

– Бетани познала урок бытия составной частью подразделения. Надеюсь, никому из вас новый урок относительно подчинения приказам и авторитету командира не понадобится.

Бросив Бетани на бетон, словно мешок картошки, она вышла из круга равных. Повисло долгое безмолвие, в ходе которого Бетани, с окровавленным и покрытым синяками лицом пыталась набрать в себе сил подняться. Когда это, в итоге, ей так и не удалось, Грегори оставил свое место в кольце, встав над нею.

– Звёздный капитан преподала тебе урок, Бетани. Но главный вопрос, верняжка, способна ли ты учиться вообще?

Хохотнув, он направился прочь, и остальные из тринария «Наседающий медведь» за ним следом.

«Наседающие медведи» строем по двое минули массивную арку, служащую входом в форт ДельВиллар, возглавляемые Анжелой во главе командной звезды. За последние несколько недель она прогнала своих людей сквозь бессчетные тревоги и испытания по всей окружающей местности. Они сходились друг с другом на берегах озера Исимару. Они устраивали засады и перестрелки в дебрях леса Ричарт. Они ломились сквозь тростник и высокий сухостой центральных равнин Грэхема, сходясь в учебных боях, выживая и «умирая» бой за боем. Составленный распорядок был суров даже по её стандартам. Мускулы ныли, не переставая от нескончаемых бросков по всей кабине.

Конкретно это испытание длилось три дня подряд, и в ходе ряда стычек завело её подразделение аж на две сотни километров от базы, измотав вконец, но и наградив нешуточным удовлетворением. Себя она не щадила, свидетельством чему были мешки под глазами, но теперь подразделение сражалось как единое целое. Её личная победа, которой она дорожила больше, чем верхом в любой из тренировочных свалок.

Странно, но каким-то образом поворотной точкой оказалось стычка с Бетани и поражение той в круге равных. Бетани неохотно влилась в общие ряды, даже невзирая на то, что они с Грегори по-прежнему находили массу возможностей внести чуточку диссонанса в общий слаженный хор. Но никто не мог оспорить произошедших перемен. Грегори продолжал паясничать, но теперь зачастую его выходки лишь снимали общее напряжение. Бетани излучала недовольство, но вслух более на эту тему не распространялась. Скрытая злоба не способствовала сближению с остальными членами тринария, но Анжела полагала, что со временем это изменится.

Она сломила Бетани, но лишь тело, а не дух. Внутри Бетани продолжала отвергать её.

Доведя всех до отсека мехов форта ДельВиллар, она сманеврировала «Экзекутором» так, чтобы тот встал на свое место. Сдав мех спиной назад в открытую нишу, она обесточила огромный термоядерный реактор. На секунду вселенная окрест стала мирной и безмолвной и она наслаждалась этим безмолвием ничуть не меньше возбуждения битвы. Как ни нравились за годы командования бинариями и тринариями Призрачных Медведей Анжеле власть и авторитет командира, за них тоже нужно было жертвовать чем-то. Постоянная потребность в открытой демонстрации уверенности, властности и силы давила на плечи неподъемным грузом. Лишь в подобные, столь редкие моменты, она могла себе позволить побыть просто человеком, со всеми его беспокойствами, сомнениями и неуверенностью. Роскошь, которой она и предавалась в эти столь недолгие моменты.

Но долг зовет. Стащив пропотевший нейрошлем, она потянулась, насколько это было возможно в тесной кабине, чувствуя, как ноют все суставы. Вслепую она нащупала шланг, вливавший охладитель в её хладожилет, единственное, что удерживало от обморока, когда жара в кокпите становилась непереносимой. Тычок пальцем по контрольной панели с шипением открыл внешний люк, и она ползком выбралась на узенькую площадку, на которой техник уже ждал, пока она отключит машину.

С мехом, оказавшимся в надежных руках, она медленно принялась спускаться по убирающейся лесенке. Внизу она уже видела командиров звезд Цзэна и Стоуна, поджидавших её.

Покрытые потом, небритые, с красными от лопнувших сосудов глазами, они были измотаны ничуть не меньше ее самой.

– Вы хорошо поработали, оба, – заметила она, как только ступни коснулись пола.

– Наши люди тоже поработали отлично, – произнес Цзэн, лохматя рукой коротко стриженный ежик. – Несколько раз я уже думал, что мы загнали вас в угол, звёздный капитан, но каждый раз вы умудрялись уйти и от моей звезды, и звезды Стоуна.

– Точно, – согласился Стоун. – Они больше не индивидуальности, и даже не отдельные звезды. Теперь они бьются как тринарий. В учебных боях, по крайней мере.

– Как там Дольф? – поинтересовалась Анжела. Дольф был ранен Бетани в ходе учений, когда та ударом руки меха размазала его по выступающему утесу. Силовой костюм пробит не был, но Дольфу внутри досталось.

– Дроган как раз им занимается. Сотрясение и три смятых ребра. Если бы доктор заткнулся, и просто делал свою работу, Дольф бы уже вернулся к своим обязанностям.

Анжела восприняла это как ещё одно свидетельство того, что тринарий становится единым целым. Стоун, пытающийся шутить, вот уж чего она никак не ожидала услышать.