Владимир Чистяков - М.С.

Станет Саргон ребёнка главаря путчистов у себя держать. Он слишком хитрый политик для этого. Потом, через несколько месяцев, когда всё более-менее утрясётся — может быть. Но не сейчас.

Нынешним властьпридержащим Марина как бельмо в глазу. Не отказались бы они заполучить Марину, да определить её в какую-нибудь закрытую, а лучше всего заграничную школу. Где-нибудь у мирренов. Да вырастили бы из неё нового гражданина. Но Марина находится во владении императора, а тот о глубокомысленных планах демократов если не знает, то догадывается. И вовсе этих идей не одобряет. И никто не разберёт, какая роль в его долгосрочных планах отведена Марине. А уж отведена непременно. Все-то у него просчитано. Одно только плохо — последнее время он интригует в основном не ради какой-то очень отдаленной цели, а ради красоты самой интриги. Только люди не механизмы, и не послушные игрушки в руках опытного кукловода…

По крайней мере, некоторые!

Прочие бы Еггты с превеликим удовольствием стали бы опекунами. Прилагайся к ней хоть какое-нибудь состояние. А девчонка, как ни крути Еггт в тридцатом колене, более того ребёнок младшего Еггта. И что с ней будет небезынтересно весьма многим. Консервативно-монархические круги тоже поднимают вопрос о создании опекунского совета. Опять же, всё упирается в финансовый вопрос. Часть состояния Марины составляли земли императорского домена, предоставленные ей в пользование при рождении. Но земли эти являлись неотчуждаемым имуществом Дома, и могут переходить из рук в руки только внутри Дома. После знаменитой выходки ненаследной принцессы земли вернулись в число владений Дома. То есть лично Саргона. И он намекнул, только намекнул, что согласен передать права на земли внучке, а до достижения ей совершеннолетия, учредить совет по опеке из известных и уважаемых в обществе людей. Но куш слишком большой, и пока эти известные глотки рвать друг другу будут за право в совете председательствовать…

''Хорошо хоть ей одиннадцати нет, а то будь лет на пять-шесть постарше — ещё и отбою бы от женихов из числа ''героев'' новой власти, желающих с императорской фамилией породнится не было бы. Не исключено, что братец Ярн так сказать, первенствовал бы. Впрочем, к вопросу о женихах… Многим и наплевать пойди, что я замужем. Впрочем, ещё недавно наплевать бы было и мне самой…

Но не теперь.

А относительно Марины оптимальнейший вариант для всех политиканов — несчастный случай'', - мрачно думает Софи. — ''Нет человека- нет проблемы. Впрочем, я тоже для многих её высочество проблема''.

— И где же ты её взял, — с любезнейшей интонацией, не предвещающей ничего хорошего осведомилась Леди-скандал.

— Сама ко мне пришла.

— Не верю.

— Правильно делаешь.

— Я всегда, и всё делаю только правильно.

— Мне тут кое-что доложили о масштабах аэродромного погрома… В военные баснописцы я записываться не собираюсь, а её чуть ли не за шкирку притащили ваши солдатики, драпавшие от вчерашних сослуживцев. Их я объявил интернированными, ну, а её… С формальной точки зрения я не имею ни малейших оснований, что бы её задерживать, раз в официальные органы подано прошение о праве опеки.

Софи посмотрела на потолок. Чарующе улыбнулась, часто- часто заморгала.

— И кто же у нас до такого додумался?

— Прочие Еггты. А как тебе известно, согласно традиции, они считаются более близкой родней, чем Я.

— Но менее близкой, чем Мое Высочество.

— Совершенно верно.

— Как мило. А тебе, стало быть, в очередной раз не хочется рисковать. Здесь же она в полной безопасности… Стоп, а откуда дерьмократенькие прознали, где она? Или орла на гербе можно менять на дятла?

— Никогда не любил этих птичек… От них такой стук… Но, к сожалению, у носатых в последнее время просто всплеск активности. Спасибо загранице, так сказать, но теперь я знаю, кого гнать в отставку без пенсии и рекомендаций. В чём я с вами обеими согласен, так это в том, что многие из всенародноизбранных страдают кретинизмом. И вместе с запросом о её судьбе, заодно подали и представление к награде, как сказано ''за высочайшее гражданское мужество'' ряда лиц из моего аппарата. Честно скажу, не будь этого запроса, я бы попросту припрятал бы её здесь пока всё не утрясётся. Но теперь не могу так поступить. Мне и так хватает политических проблем, и я вовсе не заинтересован в увеличении их количества.

— Дай-ка угадаю. Всенародноизбранные хотят, чтобы она находилась где-нибудь под их полным контролем, а ты, вспомнив о своем близком родстве с угрями, решил пристроить её по принципу ни вашим, ни нашим. Так что ли?

Император молчит. Софи, словно в задумчивости обхватывает подбородок. А в светло-карих глазах столько яда и насмешки разом. Проходит минута. Вторая. Где-то в районе четвертой император говорит.

— Ты заешь, поднимется вопрос о её медицинском освидетельствовании. Подозревают шизофрению в тяжелой степени. — с весьма елейной интонацией осведомился Саргон.

— И у кого же это алкогольный психоз с последствиями отравления? — столь же любезно интересуется Софи.

Считая, что в хорошенькой головке племянницы мозгов ровно в два раза больше, чем положено иметь даже самому умному ребёнку этого возраста. Проблема только в том, что сама Марина считает — не в два, а в двадцать два.

В сумасшествие племянницы Софи не поверит, даже если справки предъявят. Еггты бывают всякие. С мозгами и без. Но все без исключения — со стальными нервами.

— Да есть такие вот деятели в парламенте и вокруг него. Даже ''доказательства'' представили. Правда, судя по всему они её с тобой перепутали.

Намеки-намеки. А если в лоб?

— Это что, ты мне комнатку с мягкими стенами пророчишь?

— Пока не вижу надобности.

А это по лбу.

— Ах, значит, только пока! Вроде дорогая доченька, веди себя хорошо, а то в дурдом загремишь!

— Так дальше пойдёт, то и загремишь. Инкогнито. И концов не найдут.

— Сам там не окажись. Императоров, небось, там преизрядно.

— Их высочеств, кстати, тоже.

Значит, один- один. Продолжим чемпионат.

— Намекают, что хорошо бы было освободить тебя от уз брака.

— Не дождутся.

— Я имею право на расторжение браков членов великих домов исходя из государственных соображений. То есть не спрашивая о согласии. Смотри статью 126 Основных законов.

— Ты мне не можешь ничего приказывать!

— Потому правом и не воспользуюсь. Мне вовсе не охота видеть тебя обвиняемой в убийстве женихов. У Еггтов с тормозами вечные проблемы.

Стоит посреди кабинета, руки в карманах, губы поджаты, а во взгляде играет что-то.

''Ну просто комиссар образца 1919 года перед расстрелом'' — мрачно подумал император. Комиссар не комиссар, а кто-то из разряда ''Меня, может, и убьете. А на всех нас патронов не хватит. Хотя, если здраво разобраться, ещё вопрос, кого тут расстреливать будут''.