Андрей Марченко - Литерный эшелон

Их губы как бы невзначай соприкоснулись…

…И произошла мировая коллизия. Мир вне губ Алены перестал существовать. Исчез великий град Москва, со своими древними мостовыми, со спешащими по ним извозчиками. Исчез Брянский вокзал, со стоящим там эшелоном. Исчезла Москва-река, впадающая будто бы в Обь. Да и сама Обь с Волгой исчезли за ненадобностью и малозначительностью.

Не то в небе, не то в голове Андрея взрывались звезды.

– Ай-я-яй! Какое бесстыдство! – с плохо скрываемой завистью пробормотал спешащий мимо мужчина в чесучовом костюме.

Но он тоже не был замечен.

Промелькнула мысль, быстрая как курьерский поезд: так странно, в жизни у Аленки были небольшие, аккуратные губки. И вот они заслоняли абсолютно все. И не было ничего на свете важнее этого поцелуя.

Осенний день стремительно подходил к своему концу, от Москвы-реки все явственней тянуло сыростью и холодом.

О чем-то они говорили…

Ну, в самом деле: разве возможно беспрестанно целоваться в течение многих часов?..

Хотя, что взять с влюбленных?..

Первой опомнилась Алена. Взглянула на фонари, на их отражение в реке. Вздрогнула, словно очнулась:

– Ой, Андрей Михайлович… Мне домой пора. Папенька заругает… Который ныне час?..

Из кармана Андрей достал часы, но было темно – стрелок не разобрать. Тогда он взглянул на Малую Медведицу. Когда-то по ней давным-давно, месяца три назад, штабс-капитан Грабе обучал определять время.

– Где-то начало двенадцатого…

– Ой, я пропала! Обещала дома быть к десяти.

И ловко вывернувшись из объятий, заспешила прочь.

Андрей пошел рядом с ней.

– Идите к себе, господин поручик… – попросила Аленка. – А то и вам перепадет.

Но Андрей покачал головой:

– Пока вы со мной – я за вас в ответе. И за этот конфуз нам вместе ответ держать…

…Через четверть часа были у дома Стригунов.

На пороге их ожидал сам Виктор Иванович. За ним задумчиво курил трубку и Иван Федорович.

Профессор задумчиво потер тщательно выбритый подбородок, взглянул хладным взглядом на Алену и ее кавалера. Спросил:

– Алена Викторовна?.. У Вас совесть есть? Без десяти минут полночь!!! Да еще десять минут, и я бы звонил в полицию! А у вас, господин подпоручик совесть имеется?.. А еще и офицер!..

– Я – поручик… – только и смог выдавить в свое оправдание Данилин.

Он взглянул на Аленкиного деда, словно ожидая поддержки. Но тот как раз выпустил густое облако табачного дыма, словно говоря: не мое это дело.

– Алена… Мы с тобой завтра утром поговорим. А вы, господин поручик… Прощайте…

Профессор развернулся и ушел в комнаты. Немного задержавшись, ушел и Иван Федорович.

На короткое время Алена и Андрей остались будто одни. Но это было совсем иное состояние, непохожее на двуодиночество у Москвы-реки. За ними из-за тяжелых штор следили, возможно, не одна пара глаз.

– Спокойной ночи… – пожелала Алена, уходя к двери.

Она прекрасно понимала, что спокойной для Андрея эта ночь не будет ни в коем случае.

– Спокойной ночи… – ответно соврал Андрей.

И пошел прочь – с горки к мосту.

Дул зябкий осенний ветерок. Впрочем, для Андрея, привыкшего к петербургским и сибирским ветрам, он казался вполне ласковым, летним…

В Москве начинался новый день…

До утра оставалось всего-ничего.

А утром Андрей еще раз выгладил мундир, протер суконкой орден, пуговицы, звезды на погонах.

Уже у вагона встретил Инокентьева.

– Далеко собрались, господин поручик?..

Андрей неопределенно пожал плечами.

– Учтите. Отправляемся мы сегодня после полудня. Ежели вас не будет на месте – эшелон я задерживать не намерен. Будете догонять сами, за свой кошт. И если на месте окажетесь после нас – так получите выговор.

Андрей для порядка кивнул, дескать, понимаю. Но про себя махнул рукой: не до этого.

По дороге поручик заскочил в кабак, опрокинул шкалик для храбрости… Задумался, добавил еще один.

Затем поспешил в дом Стригуновых. Дверь открыла тетка. Была она неприветлива, словно видеть племянника ей было в тягость.

– Андрей?.. А барыня больна…

– Тем лучше, я не к ней.

– Андрюха! Не дури…

Но Андрей, проскользнув мимо тетки, поднялся в гостиную. Там как раз за столом отец Аленки изучал книгу на совершенно непонятном языке. Дед же у окна в кресле читал свежий номер «Русского Инвалида».

– А… Андрей… – отозвался Виктор Иванович. – Никак прощения пришли просить за вчерашнее. Да-с… Вам должно быть стыдно! Пора взрослеть, господин под… поручик… И что мне ваши извинения – соседи разное болтать будут…

– Я пришел просить руки вашей дочери.

Драгоценный фолиант был в сердцах захлопнут. Поднялось облако пыли.

– Это черт знает что! Что вы себе позволяете!!! Я… А-а-а-пчхи!!! А-а-а…

Многовековая, выдержанная пыль, скопившаяся меж страниц книги, была высшего качества. Профессор чихал долго и громко. Когда пришел в себя, то восклицательные знаки исчезли из его речи.

– Андрей Михайлович… Андрей… Я вас знаю с вашего детства. Всегда видел в вас друга Алены, который ее никогда ничем не обидит. Вы хороший парень, вероятно, многие девушки были бы счастливы заиметь такого жениха…

«…Но…» – подумал Андрей.

Виктор Иванович перевел дыхание, ожидая нового приступа чихания. Однако, его не последовало, и профессор продолжил.

– …но вы с Аленой разные люди. Вы – военный, она из семьи приличной, культурной, образованной… Я не хочу ничего плохого говорить о ваших родителях, Царство им Небесное… Но не следует ли вам поискать девушку попроще?..

Недовольно зашуршали листы газеты. С кресла поднялся дед.

Сурово посмотрел на Андрея. Куда более суровый взгляд достался его сыну.

– А-ну, цыц мне! – распорядился патриарх семейства. – Ишь, разошелся: семья приличная, культурная! Да твой дед до смерти свое имя писал с двумя ошибками, лопухом задницу подтирал! И я б таким был, если б не мать твоя, царствие небесное!

– Но папа… Это явно какой-то абсурд!..

– И дед таких слов не знал! А с бабкой твоей жил – душа в душу…

…Меж тем, по коридору бесшумно шла Аленка. С утра она действительно, чтоб отложить неприятный разговор, сказалась больной и не вышла к завтраку. Тетя Фрося, которая на правах родственника Андрея, считала себя причастной к окружающему безобразию, отнесла барышне в комнату кофе и бутерброды.

Она пропустила, когда явился Андрей, и узнала о его визите по шуму в гостиной. Потом переоделась и подошла к двери в гостиной. Долго просто слушала, о чем говорят там…

Затем вошла. С порога проговорила:

– А хоть кого-то в этом доме мое мнение интересует?.. Что это вы все за меня решаете?..

Спор затих, Андрей даже забыл дышать…

– Ну и какое твое мнение будет?.. – осторожно спросил профессор Стригун.