Андрей Марченко - Литерный эшелон

– У Циолковского идеи часто ошибочны. Его исчезновение может привлечь внимание. Напротив, если оставить его на месте, возникнет мнение, что нас его разработки не интересуют. Он сам того не зная, станет ширмой, непризнанным гением. На здоровье!

– Кто будет курировать проект «Кобольд»? Снова я?..

Данилин про себя был в смешанных чувствах: с одной стороны эти два места разделяли тысячи верст. С другой стороны – Петербург куда ближе к Москве, и чаще можно бывать с семьей…

Но генерал его не то расстроил, не то обрадовал:

– Нет, вы останетесь на своем месте, в «Аккуме»?

– А зачем вы меня возили?..

– Я бы хотел, чтоб вы рассмотрели, вникли в проект. Ежели вам покажется, что некую подобную вещь, узел вы видели на корабле, что находится в Аккуме – помогите чертежному бюро.

Он появился, как и в прошлый раз. Прошел незамеченным почти через весь институт, и никто не предупредил профессора, что его ждут.

Обменялись рукопожатиями.

Уже в кабинете Клетчатый спросил.

– Ну как?.. Вы продвинулись?

– И да, и нет… Смысл записей мне столь же неясен. Я мог бы, конечно предложить какое-то логическое объяснение, даже выдвинуть теорию. Но боюсь попасть впросак, как это сделал аббат Домене с «Книгой Дикарей».

– Да… Нам нужна единственно верная интерпретация…

Еще тогда Стригун насторожился: кому это «нам»?.. Но подозрения прошли мгновенно, стоило вспомнить только о своей работе:

– Письмо скорее слоговое, положу все же, что фонетическое. Имеется корень, дополнительные элементы начертания, верно являются постфиксами и префиксами. Впрочем, встречаются трансфиксы. Они изменяют начертание корней.

– Это все, что можете сказать?..

– В общем да…

– Негусто…

– А вы хотели, чтоб я по пяти страницам восстановил историю этого народа?..

– Была такая смутная надежда…

– Ну уж простите, что разочаровал…

Клетчатый кивнул: пустое. Он объехал много городов, многие ученые видали эти фотографии, и результат был таким же, ежели не хуже.

– Ежели вам интересно, я все же могу изложить свои гипотезы. У меня, знаете ли, есть своя теория, я ее называю теорией первоназваний. – предложил профессор.

– Никогда о такой не слышал.

– Я о ней пока не писал. Заключается она в том, что человек называя вещи шел от простого к сложному. Для первых вещей вполне хватало двух-трех звуков: «папа», «мама», «я», «вода», «да», «нет». В некоторых языках вода и вовсе один звук – «о». Человек рос, вещи вокруг него усложнялись, и приходилось применять слова все длиннее, сложнее… К примеру «мундир», «фонетика»… На базе старых слов создавали новые: вот «власти» – «властитель»… Приходилось составлять слова составные: «паровоз» и прочее…

– А «человек» – довольно сложное слово?..

– Ну да. Только вот «люди» – очень короткое. А, скажем, в китайском «человек» – один из простейших иероглифов, начертание упрощалось…

– «Воздух»? Казалось бы чего ближе?..

– С воздухом сложнее. Он не осязаем. И чтоб понять, что он вовсе существует, нужны опыты сложные.

– И вы на основе своей теории можете расшифровать запись?..

– Предположить что тут написано…

– Ну, валяйте!..

Профессор вытянул листок, стал пояснять:

– Вот смотрите… Я бы предположил, что вот этот знак обозначает все же человека. Вот этот, условно назовем это префиксом, усложняет до невозможности простой знак. Он должен обозначать что-то простое. Землю, воду, огонь… Но последний бы я исключил, думаю он должен иметь иное более «тревожное» начертание. Этот простой я видел на других надписях, здесь он искажен префиксом, направленным против иероглифа названный мною «человек». Думаю вода или земля как-то изменена и теперь представляет для человека опасность… Человеку предложено уже модифицировать себя не то применением щита, не то стены. Хотя это могут быть какие-то иные защитные приспособления. Хотя я не пойму, как вода или земля может стать опасной?.. Вы не знаете?

Клетчатый знал. Надпись на фотографии за номером пять срисовали с водопровода инопланетной силовой установки. Вода была радиоактивной, и глоток воды уверенно убивал мышь вне зависимости от ее размеров…

Но профессор этого не мог знать…

Клетчатый задумался, потом попросил:

– Соблаговолите вернуть фотографии…

Виктор Иванович подчинился.

– Вы, надеюсь, не снимали копий? Не перефотографировали их?..

– Нет… – с сожалением ответил Стригун.

Про себя он уже начал сожалеть о своей недогадливости. Действительно стоило бы все же перефотографировать.

– Я, как видите, я не спрашиваю вас про заметки. Вы их наверняка делали, и вероятно, не помните даже где они разбросаны. Это совершенно не важно. А вот полный комплект негативов где-то в стороне стал бы для нас опасен. Я намерен сделать вам предложение… А вы бы не хотели поехать к нам?..

– Куда? На нефтяные промыслы?.. Конечно матерьял интересный, я, вероятно, поеду к вам в августе – у меня будут каникулы…

– Через неделю.

– Чего?..

– Через неделю к нам пойдет эшелон из Петербурга. Вам будет выделено купе.

– Но у меня научная работа! Место на кафедре!

– Я вам несколько солгал из соображений государственной безопасности. Я не геолог. Я работаю на государство. И государство весьма заинтересовано, чтоб расшифровать эти надписи. Если вас интересует финансовая сторона или карьерный вопрос – обижены вы не будете. Проект курирует лично Председатель Совета Министров.

– Это так неожиданно…

– Я бы дал вам время подумать, но времени как раз-то у меня нет. Подумайте, какие у вас перспективы открываются как у основоположника новой науки.

– Вы всех так соблазняете?

– Признаться – да. Мне это посоветовал наш научный глава экспедиции.

– А кто он?..

– Узнаете в свое время.

Поскольку приличия требовали раздумий на такое предложение, мужчины помолчали.

– У вас много материалов? – спросил профессор.

Клетчатый кивнул.

– А арицы?..

– Вы совершенно правы. Арийцы тут совершенно ни при чем.

– А кто причем, вы знаете?

Клетчатый кивнул еще раз.

– Я несколько обеспокоен пропажами вашего кавалера…

Почти за полгода супружеской жизни Аленки, профессор, кажется, ни разу не назвал Андрея супругом или мужем дочери. Только: кавалером, ухажером, и только в присутствии Данилина – по имени-отчеству.

Алена устало отложила книгу, едва заметно коснулась живота.

Ответила:

– Вы же знаете Андрея. Он постоянно в командировках.

– Меня-то это и беспокоит. Я уж не знаю, как он там в командировках время коротает. У меня есть моя дочь… Все дело в том, что у меня будет важная командировка. На месяц я уеду в этнографическую экспедицию… Кто будет за тобой следить?..