Андрей Марченко - Литерный эшелон

– Это как? – поинтересовался Лихолетов.

Экскурсовод охотно пояснил:

Вышло так: по методу, о котором говорил Столыпин, в камеру с ядерным реактором дозревать поставили несколько ящиков зеленых помидор.

Было это впрочем, до высказывания Петра Аркадьевича, но суть не в этом.

Помидоры если и дозрели, то незаметно. Зато лабораторные твари, которым их скормили, умерли быстро и в мучениях.

Ядовитые помидоры выбросили в яму, и чтоб их не растащили куры – засыпали землей.

К удивлению семена проросли. Заметили это не сразу, когда растение уже поднялось на пядь от земли. Впрочем, более оно и не выросло. Всю свою краткую жизнь оно стелилось к земле, словно вьюн, выпускало листья разной формы и расцветки, будто не могло вспомнить – какие же правильные. Некоторые из них тут же желтели и опадали.

Но после растение благополучно зацвело и даже дало одну завязь. На ту пору помидорный куст ограничили оградкой и аккуратно поливали.

И растение оправдало все ожидания. Единственный помидор на кусте рос стремительно и через неделю был где-то весом в четверть пуда. Верно, рос бы еще, но как-то в полдень от избытка внутренних сил лопнул.

Удалось собрать семена и остатки помидорной мякоти. Последнюю скормили лабораторным мышам – те остались живы. Семена попытались прорастить: но они не взошли: мутировавший помидор оказался бесплодным.

Ученые задумались, но ненадолго: тяга экспериментировать оказалась, конечно, сильнее. Из Астрахани стали выписывать семена: всех и побольше. Предпочтение отдавали растениям с коротким вегетативным периодом. Иными словами – не терпелось. Впрочем, и для других растений нашлось место.

Для растений была спешно построена теплица, в угол ее поставили улей с пчелами: важным, по мнению ученых, было не допустить опыления с другими, неподопытными растениями.

Но результат повторить удалось далеко не сразу: в большинстве случаев мутация оказывалась бесполезной, а то и вовсе вредной. Удалось получить картофель с запахом керосина. Он был совершенно несъедобен и даже ядовит, но загорался от спички, а, попав в костер, тут же взрывался ярким пламенем.

Часть новых растений была бесплодной, и лишь в малой толике удалось закрепить появившиеся особенности. Но Беглецкий не унывал: это было первое, что Аккум мог дать державе. У него даже было все готово, чтоб провести это незаметно, не выдавая своего присутствия:

– У нас есть свои люди в лаборатории Мичурина. Еще год испытаний – и мы начнем ему в лабораторию подбрасывать образцы. Он будет думать, что это он сам вырастил. А нам не жалко…

Затем новоприбывшим показали бывший сборочный тех в котором лежали разрезанные куски бывшей летающей тарелки. Это произвело на птероградцев впечатление неизгладимое, сравнимое с ударом под дых. Они-то, сердечные, полагали, что являются пионерами, основателями новой отрасли, а тут, оказывается, все придумано без них, а они просто фантазируют на заданную тему как бы все сделать попроще и подешевле.

– Обалдеть! – бормотал кто-то. – Видел бы это Циолковский – он бы в гробу перевернулся!

– С чего ему в гробу ворочаться? – возражал Лихолетов. – Он не умер еще…

Но больший интерес вызвало окошко в другой мир, на другую планету. Зачем строить ракеты, лететь с риском для жизни через вселенскую пустоту, чтоб оказаться на безвоздушной Луне или Марсе, когда тут протяни руку – и вот оно…

Через специальную маску исследователи дышали внеземным воздухом и сочли его приятным.

Беглецкий пояснял:

– Мы получили образцы местной флоры, и куда сложнее – фауны. Даже поймали животинку, которую мы назвали орнитолепусом – зайца крылатого, зайцептицу. существо обитающее на полях этой планеты, ведущее земной, но способное перелетать до пятидесяти саженей…

– Летающий заяц?.. – спросил кто-то. – А зачем это ему?.. Вы же ранее говорили, что хищников не обнаружено?

– Хищников действительно замечено не было, – согласился профессор. – Но земная кора там крайне подвижна и возможность перелетать через овраги или реки – нелишняя. Но не это самое интересное. Из него мы приготовили мизерное жаркое. Мясо оказалось съедобным и даже вкусным. В клетках орнитолепуса имеются аналоги белков, и нуклеинов. Можно положить, что существа на этой планете и на нашей, произошли из одного источника.

– Божественный промысел?

– Очень может быть…

Лихолетов поинтересовался:

– А пришельцы с корабля?..

– Нет, они, безусловно, другие… Другая структура клеток…. Нам неизвестно откуда они, что делали на земле. Было мнение, что летели в Тибет, к Шамбале, но не рассчитали, упали в Сибири.

– Интересно все же что они тут делали?.. Проверяли всходы на своих посевах?..

Лихолетов видимо так хотел подумать это, но так получилось, что произнес это вслух.

Все замолчали, срезало будто даже дыхание.

Что ж это выходило: сейчас, в холодильниках Аккума лежали потомки тех, кто некогда заронил на Земле жизнь…

Не думать… Об этом пока лучше не думать…

…Андрей заложил крутой левый вираж, вся конструкция аппарата застонала, ручка задрожала мелкой дрожью. Но германский «Фоккер» легко повторил маневр.

– Твою матушку, – ругнулся Андрей. – И черт бы тебя подрал, окаянного.

Германец атаковал его просто – зашел со стороны солнца в хвост, дал очередь. И, верно бы сбил бы Андрея, если бы тот, в момент, который мог бы легко стать последним в жизни, не обернулся назад.

Данилин дал ручку на себя, аэроплан пошел вверх, пилота стало вжимать в сидение. Восьмидесятисильный «Руссо-Балт» завыл натужно, дал густую копоть. Штабс-капитан нажал на гашетку, начал палить просто в небо. Стрелянные гильзы застучали по обшивке «Фоккера». Немец вздрогнул, отвернул, полагая, что столкнулся с аэропланом, вооруженным пулеметом в задней полусфере.

Затем немец осмотрелся, понял, что пробоин на обшивке не имеется, что он попался на уловку. Но было поздно. Русский аэроплан кружил невдалеке. Немец показал русскому кулак. Андрей только криво улыбнулся, меняя обойму на пулемете.

После – резко развернул машину, направив ее на германца. Тому лишь оставалось повторить маневр. И несколько десятков секунд аэропланы летели друг навстречу другу. Данилину хотелось стать маленьким. Он вжимался в свое сидение, прятался за двигателем, голову опустил так, что почти не осталось обзора.

Немец палил из своего «Шпандау». «Гочкис» Андрея молчал до последнего момента – пилот дал лишь короткую очередь, но, как и германец промазал.

Казалось: столкновения не избежать, и два аэроплана, совершенно маленькие для неба того дня не разминуться, сгинут в столкновении. Но нет, у германца нервы оказались послабей – он отвернул влево и вниз, ушел с потерей высоты не захотев подставлять брюхо «Фоккера» под пулемет противника. Данилин же ушел вверх, и тут же повернул назад. С пикирования догнал противника, дал широкую очередь, вспоров обшивку крыльев.