Андрей Марченко - Литерный эшелон

…Сабуров при всей его несерьезности в интимном плане, крестным оказался просто замечательным: на крещение подарил Таюте золотой крестик, когда у нее начались резаться зубки – преподнес серебряную ложку. Не забывал он и о Фроле: ему он как-то подарил коробку из-под галош, набитую стрелянными гильзами с «Гочкиса».

От такого щедрого подарка у Фрола перехватило дух: это были практически незаменимая и универсальная вещь. Сложенные в коробку гильзы, превращались в смертоносную мину, которая само собой разрушила германский линкор, если бы тот набрался смелости показаться на глаза Фролу. Расставленные вряд, они становились несокрушимой армией, дополняя немногочисленное оловянное воинство.

Наконец, гильзами можно было стрелять из игрушечного пружинного ружья, что без сомнения превращало последнее в более грозное оружие.

Он с опаской смотрел на сестру: не придется ли делить с ней свои сокровища. Но отец успокоил его тем, что у Таюты будут свои игрушки… Заодно провел с сыном беседу о его новом статусе.

Фрол сначала невзлюбил сестру. Долгие с его точки зрения годы он был в семье самым младшим, «маленьким» или «малым», как называли его мама и папа соответственно. И тут, после рождения Таюты вдруг он узнал, что отныне он большой и за свою сестру в ответе. И должен за ней присматривать сейчас и защищать в будущем.

Кого? Этот вечно голодный, кричащий кусок человеческой плоти?..

Ему говорили, что это его сестра, девочка.

Но разве подобное могло ввести в заблуждение Фрола? Он раньше видел девочек: это были такие премилые существа, в платьицах и с длинными волосами, от которых так приятно пахло чистотой.

А это? Лысое, замотанное, словно нога в портянку, существо…

Но Таюта стремительно росла: пушок на головке превратился в кудряшки. В ее голубых глазах читалась невысказанная мудрость мира.

И Фрол понял, что любит эту девочку больше всего на свете: разве ее можно не любить? Она так похожа на маму, только маленькая, словно куколка. Папа говорил, что Таюта станет когда-то большой, выйдет замуж, вероятно уйдет из их дома.

Ха! Еще чего: Фрол тогда тоже вырастет, и не отдаст ее никому…

Но, ни Андрей, ни Фрол, ни Алена, не говоря уже о Таюте не предполагали, что этот дом им предстоит покинуть всем.

Причем довольно скоро.

Планета за серой пеленой была будто рядом – буквально протяни руку. Но при этом что называется: близок локоток, но не укусишь.

Соломон Арнольдович, старикашечка, приставленный к этой вещице пытался разобраться, как она все-таки работает, повторить может быть в больших размерах. Но, кажется, за годы существования Особой Экспедиции в Аккуме продвинулся в этом совсем ненамного: разве что смог подключить ее к проводу, ведущему от реактора.

Задумались о задаче, поставленной некогда покойным Столыпиным: о колонизации планеты. Хотя и тут Столыпин был, в общем-то, ни при чем. Кто-то заметил: если нам не суждено попасть на эту планету, так пусть хоть наши потомки проложат тропы по неведомой планете.

Может быть, через окошечко удалось бы просунуть младенца: как известно, новорожденный в наш мир попадает через еще меньшее отверстие. Может быть, удалось бы найти мать, которая бы отдала своего ребенка не то чтоб на верную смерть, но крайне на рисковое предприятие. Может также, у ученых не дрогнула бы рука просунуть его в нечеловеческий мир. Но как его воспитывать и вскармливать через это отверстие? В истории человечества попадались случаи, когда человеческого ребенка вскармливали, скажем, волки или другие животные. Но вместо Тарзана, благородного дикаря, джентльмена из джунглей или, в общем-то, тоже человечного Маугли, вырастал лишь волк или обезьяна в человеческом обличье.

Ученые задумались, и поскольку решения не имелось, предпочли говорить об ином, может не столь важном, но все же интересном.

Некоторые по записям профессора Стригуна стали учить иноземный язык, который называли «марсианским».

По своему мнению, Виктор Иванович очень продвинулся в расшифровке иноземных письмен, и верно мог бы себе заказать комнату или обед на чужой планете, если бы, конечно, знал, каким звукам соответствует начертание тех или иных знаков.

Записей было в избытке, при некоторых имелись рисунки. Были и какие-то звуки, которые издавал тот или иной предмет инопланетного быта. Физиологи говорили, что, видимо эти звуки, могли бы произносить инопланетяне. Свойства и строение голосового аппарата разбившихся наталкивали на мысль, что человек тоже мог бы произносить внеземные слова.

Опираясь на расшифровки Виктора Ивановича, удалось включить другую установку, извлеченную из недр летающей тарелки. Сперва это сделали в боксе, но совсем недолго: ученые выключили питание даже ранее, чем это смог сделать часовой предохранительный механизм.

Но и этого оказалось недостаточно: часть стены здания оказалась безнадежно разрушена…

Впервые за все существование Особой Экспедиции в Аккуме испытание вынесли за пределы города, к холмам.

Не долго думая, хотели испробовать ее на готовеньком, на мусульманском мавзолее.

Но Беглецкий возразил: не сметь разрушать туземное святилище, ссориться с туркестанцами.

Установку вывезли на лафете за колючую проволоку, размотали силовой кабель.

Глядеть на испытание собралось чуть не все население города.

– Не будет ли это опасно? – спросил Шульга, обводя взглядом собравшихся.

– Пустяки, – отвечал Высоковский. – Все будет хорошо…

Ровно в десять по сигналу Шульги Высоковский замкнул рубильник.

От лафета ударила прозрачная и неспешная волна, покатилась прочь. Напоминала она жаркое марево, в котором дрожит искажая все воздух.

На пути движения марева земля подпрыгивала, расходилась трещинами, порой довольно глубокими. Здание, наскоро выстроенное казаками для испытаний, разлетелось словно спичечное. Да и сам холм, на котором стоял дом, вздрогнул и пополз от зрителей.

За маревом пустились на двуколке, фиксируя скорость и расстояние. Сошлись на том, что за три версты удар инопланетной волны совершенно сошел на нет.

По установленным вешкам перемерили расстояние до холма – оно увеличилось на две сажени

Шульга ликовал:

– Это, какие просторы открываются для изменения местности! Вот представьте себе: германцы на фронте задумали наступление, на картах его подготовили… Наша доблестная разведка узнает мы узнаем об этом… Р-р-раз! И холмы сдвинулись, на месте дефиле – болото, где было поле – леса!

Ему вторил и Лихолетов:

– Можно еще поворачивать реки вспять, например, развернуть Иртыш в Туругайскую область! А также двигать горы… Вы говорите, что гора не идет к Магомету? Зато они несомненно могут идти от нас в указанном направлении. Горы можно передвинуть оттуда, где в них избыток, скажем из Тянь-Шаня.