Алексей Ефимов - Война в потемках

Усевшись, Талу осмотрел себя. Как оказалось, все приключения стоили ему всего нескольких ссадин, зато ноги отчаянно дрожали — он не мог поверить, что минуту назад бежал как лань, перепрыгивая все препятствия.

Он понял, что дрожит, вспоминая, как в него стреляли. Он и сейчас не понимал, как можно промахнутся, стреляя из карабина по неподвижной мишени с расстояния десяти шагов. При мысли, что он сидит один, полуголый, в лесу, кишащем чудовищами, он должен был испугаться сильнее, но пугаться он был уже неспособен. Для знающего все повадки гекс они не очень опасны. К тому же, они наверняка преследуют уцелевших «беглых» — а вот те и впрямь убьют его, едва увидят.

«А почему — убьют? — спросил он себя, — у меня что, на лбу написано, что я офицер ЧК и нейрокибернетик? Среди файа тоже бывают мятежники — больше, чем мне хотелось бы. Ведь меня специально учили прикидываться невинной овечкой или бунтарем! Они меня ни разу не видели — так как же смогут узнать? По одежде?» — Талу усмехнулся. Сейчас на нем были только сандалии и рабочие штаны — костюм довольно подозрительный, но в нем мог ходить кто угодно. Только…

Он расстегнул гибкий металлический пояс — такие носили только Высшие Фамайа — и вынул из кобуры пистолет. Оружие было тем единственным якорем, за который цеплялось его тонущее в панике сознание. Зато патронов было мало — всего одна запасная обойма в кармашке на кобуре. Засунув ее в карман штанов, Талу забросил все остальное, вместе с документами, в кусты.

Его вдруг охватил стыд — всего год назад он впервые надел стальной пояс, окончив Академию. Тогда он стал одним из двадцати миллионов Высших, носящих их. Он вспомнил, что ему говорили, вручая пояс и диплом. А теперь…

Вообще-то Талу не очень любил этот знак отличия — все время таскать на себе два с лишним килограмма железа не очень-то удобно. Гибкая стальная змея могла стать превосходным оружием в крайнем случае и древние файа носили металлические пояса именно с этой целью. Обычай не утратил смысла и сейчас… но, если бы он попался с поясом, его уже ничто бы не спасло.

Талу ощутил запах гари — пожар разгорался. Сами сырые деревья не могли вспыхнуть и оставаться здесь было вполне безопасно, но он должен был выяснить, что стало с его бойцами.

Он осторожно выглянул из кустов, припоминая способы незаметного передвижения по местности, потом снял сандалии, прицепив их за ремешки к ремню штанов. Достав из кармана оружие, Талу спустил предохранитель и передернул затвор. Потом он двинулся вперед, направляясь к Кен-Каро. Лесной мусор колол его босые ноги, но теперь он ступал по нему совершенно бесшумно. У Маонея было еще одно небольшое преимущество — файа, выросшие в вечном полумраке севера, лучше видели в темноте и даже могли различать цвета, когда людям все кажется серым, только вот какой ему в них сейчас толк?

Пробираясь по лесу с пистолетом, поднятым стволом вверх, он никого не видел. Впрочем, разглядеть кого-нибудь в почти полном мраке, царившем под сплетенными воронкообразными кронами, было трудно. Трепещущие вспышки пламени и ползущие в тяжелом влажном воздухе клубы дыма дополнительно затрудняли обзор. Но двигаясь дальше вдоль дороги и испуганно оглядываясь, он стал замечать следы битвы. Сначала ему попался «беглый», превращенный в неузнаваемые лохмотья пастью гексы, затем — «бывший» с двумя вмятинами на шлеме и простреленной шеей. Оружия при них не было. Немного дальше, у кювета, лежало несколько тел в синей полицейской форме. Наконец, у горящих машин ему стали попадаться тела его бойцов и «беглых», разбросанные вперемешку. Их было много. Талу разглядывал их, ища живых и хоть какое-нибудь оружие, но все, до последнего патрона, было собрано. Потом впереди показалось нечто огромное, темное — туша мертвой гексы. Ее голова исчезла, разорванная выстрелом из базуки, обрубок шеи напоминал конец оборванного кабеля. Под ним растеклась огромная лужа уже застывшей синей крови. Осторожно обойдя ее и лежащую на боку неохватную тушу, он заметил на ее броне номер — большую белую единицу. Увидев его, он вздрогнул и отвернулся. Это был номер Имо.

Пробираясь дальше, он видел всюду изуродованные тела — изрешеченные пулями, вдавленные в землю, разорванные челюстями гекс. Наконец, уже чувствуя себя ангелом, идущим по миру мертвых, Талу вдруг остановился и прислушался — сзади донеслись тяжелые мерные шаги.

Обернувшись, он увидел, что за ним идет здоровенный «бывший». Заметив, что юноша остановился, он продолжал спокойно приближаться. Его тяжелые сапоги вминались в землю с резким хрустом. Антенны, выступавшие надо лбом, словно усики насекомого, чуть покачивались в такт шагам, лица под стальным шлемом и противогазом видно не было. Талу с облегчением заметил, что пулемета нет — вместо него из ранца торчал обрывок патронного рукава. Зато «бывший» держал в руке длинный массивный тесак с окровавленным лезвием. Его намерения были совершенно понятны — он хотел изрубить юношу на куски.

Маоней спокойно, как в тире, опустил пистолет и прицелился — убегать от твари, обладавшей упорством текущей воды, было совершенно бессмысленно. «Бывший» продолжал приближаться, словно не замечая наведенного на него оружия.

Когда до него осталось всего шагов пять, Талу выстрелил. Пуля попала в сердце — он видел входное отверстие, — но «бывший» продолжал спокойно идти, даже не вскрикнув. Казалось, пуля попала в дерево. Талу выстрелил два раза подряд — «бывший» согнулся под ударами пуль, но выпрямился, по-прежнему без единого звука, хотя хлынувшая из ран кровь залила его серый комбинезон. Затем он вдруг набросился на него и со страшной силой взмахнул тесаком, целясь ему в голову. Талу успел выстрелить еще раз, неловко отпрыгнул, споткнулся и упал. Тяжелое лезвие вонзилось в ствол дерева и осталось торчать там. «Бывший» выпустил оружие из перебитой руки и набросился на поднимавшегося Талу. Он навалился на юношу всей тяжестью и прижал его к земле, нащупывая левой рукой горло. Талу беспомощно задыхался под тяжестью твердого, жесткого тела, чувствуя, как по его бокам текут горячие ручейки чужой крови.

Когда «бывший» попытался выдавить ему глаза, Талу, наконец, опомнился. Высвободив правую руку, он прижал ствол пистолета к боку твари и дважды нажал на спуск. «Бывший» обмяк, из отверстия его маски на грудь юноши потекла струйка крови. С трудом сбросив массивное тело, Талу приподнялся, осматриваясь — насколько позволяло мерцание перед глазами.

Повсюду вокруг пылали огни, освещая мрачный лес, клубящийся дым скрывал все. Сквозь сильный звон в ушах был слышен лишь треск — пламени, а может, и шагов. Маоней поднялся на ноги, вздрагивая от пережитого напряжения. Не было похоже, чтобы кого-то привлекли его выстрелы, но все же…