Олег Лукьянов - Железный мир

— Я в состоянии сам решить смогу здесь жить или нет.

Она посмотрела на другой берег, туда где набережную обрамляли пятиэтажные дома с фасадом в виде искусной лепнины.

— Красивый город, — уронила она. — Спокойней чем твой: белый день, а на улицах почти никого нет.

— Сейчас поздний час. В белые ночи солнце не заходит за горизонт…

— Ты упросил меня перенестись сюда, чтобы полюбоваться светлой ночью? Почему не захотел еще раз увидеть… Маскву?

— Для меня этот город тоже родной — здесь живет мой отец, я…

Она нетерпеливо тряхнула головой.

— Сергей, послужи Императору годик, а потом, я уверена, он разрешит тебе сделать выбор. Сейчас ты здесь не останешься.

— Сигаретки не будет? — спросили рядом.

Несколько минут назад, вдалеке по пустой набережной шли четверо подростков явно навеселе, за этим разговором, не заметил как они к нам приблизились.

Я покачал головой:

— Не курим.

Парень выглядевший постарше товарищей усмехнулся криво:

— Спортсмен что ли? Тогда может девку уступишь ненадолго?

Ребята загоготали, а заводила не сводил с меня глаз, лишь продолжал улыбаться — я понял, что уже решил драться.

— Не, извини, самому нужна.

Пьяный смех оборвался, они взяли нас в полукруг, для устрашения все выгнули грудь колесом.

— Борзой что ли? На тебе!

Кулак не долетел до моего лица, я ударил слабым электрическим зарядом, но почему‑то футболка на нем вспыхнула, а сам он упал и не шелохнулся, даже когда пламя с тела перекинулось на волосы и штаны. Прежде чем я снял куртку, которую вместе с другой одеждой дал мне управитель, и принялся сбивать пламя, Катя голыми руками размозжила головы трем впавшим в ступор подросткам.

— Что ты делаешь? — спросила она. — Он все равно мертв.

— А что делаешь ты?! Нафига ты их убила?

— Ну знаешь… Ты первый начал. Ладно, забудь. Трупы в воду и пошли искать мясо.

— Какое мясо?

Она перебрасывала тела за парапет. Вечернее платье сплошь выпачкалось кровью, но архонт похоже ничуть не расстроился.

— Мясо это люди, которые годятся для перемещения в наш… в мой мир.

— То есть, не все люди способны…

— То есть, — перебил она, — это те, исчезновение которых не вызовет ажиотажа у местных властей. Знаешь ли, мы не особо стремимся к известности в мирах. Мы не можем допустить чтобы было много свидетелей наших деяний — узнав о нас, правители могут предпринять попытку убить или пленить архонтов. Хотя никто их не боится, но вдруг удача им улыбнется?

У тротуара, по которому мы шли, остановился, визжа тормозными колодками, черный джип. Двери распахнулись, оттуда выскочили двое бритых амбалов и худой мужик в помятом костюме. Лицо салатового оттенка выражало смятение, смешанное с яростью. Он указывал на нас пальцем и орал своим подручным:

— Мочи их! Они порешили Егора! Они всех убили и скинули в реку! Да не тяните, стреляйте же!!!

Я не успел среагировать, как мне в грудь нацелился пистолет и из дула полыхнул огонь. Ожидаемой вспышки боли не последовало, обзор, и заодно мое тело от пуль, закрыла Катя. Два движения и пистолеты полетели на асфальт, а потом белая вспышка и короткая тьма…

… Сменившаяся потемками. Через секунду я разобрал знакомую обстановку, ковры, статуи. Ряд витражей из разноцветных стекол тускло окрашивает зал всей цветовой гаммой — источник огня снаружи, был или несильным или находился далековато. Я Катя, и замершая тройка людей в дорогих костюмах, очутились в императорском дворце.

— Что? — невпопад спросил, озираясь по сторонам, главный средь них. — Не понял!

— А чего тут непонятного? — любезно поинтересовалась Аркарис. — Вы попали в мой мир и теперь он стал вашим. Все поменялось. Судя по тому что ты наблюдал за развлечением твоего сына, по охранникам и машине — ты считаешь всех прочих людей чернью, быдлом, а себя стоящим над ними… Уже сейчас могу сказать, что вы все трое бездари. Я думаю это расплата — теперь вы рабы.

Бизнесмен, как окрестил его я, и двое лишенных оружия бугая, хотя и возвышались над усевшийся на диван девушкой будто колоссы, но бледнели и заметно дрожали.

— Да кто вы такие, мать вашу?!

— Как грубо, — сказала, скривившись, девушка в вечернем платье, — ступайте, вам пора начинать чистить выгребные ямы.

Он сжал кулаки.

— Я не собираюсь…

— Собираешься. У тебя нет выбора.

Человек за пол часа успевший потерять сына, получивший невиданное сопротивление от женщины и очутившийся в другом мире, держал себя в руках насколько мог.

— Я не знаю что происходит, но точно знаю что даже под угрозой смертной казни не стану чистить парашу… А выбор… Выбор есть всегда. Запомни это.

— Тод! — заорала Катя. — Пойди‑ка сюда.

Дверь бесшумно растворилась, в зал вошел управитель. Тот, кто часом ранее принес мне новые кроссовки, джинсы, футболку и модную курточку.

— Уведи отсюда этот мусор… — повелела она. — Попробуют сопротивляться.

Он закрыл глаза, а когда открыл, с троицей произошло какое‑то изменение. Они напряглись, вытянулись, повернулись одновременно и зашагали к выходу из зала. Я перехватил взгляд «бизнесмена» лишь на секунду. Острая борьба, жажда неповиновения, ярко контрастировали со страхом, паникой и безнадежностью. Он понимал, что сопротивление было бессмысленным и беспомощным пред волей человека в черном плаще. Понимал, и все равно изо всех сил старался вновь обрести власть над своим разумом и телом. Управитель шел позади шагающих на ватных ногах людей — вряд ли они для него чем‑то отличались от неодушевленных кукол.

— Потом принеси вина и два кубка, — повелела ему Аркарис.

Он поклонился, и закрыл за собой и своими зомби, дверь.

— А еще говорил, будто выбор есть… Глупцы те, кто считает, что волен над судьбой.

Она говорила вслух, но вид такой, что понятно — поглощена своими мыслями или воспоминаниями. Глядя сейчас в лицо сидящей на диване девушки: на нежный овал, на складку меж бровей, в ясные хоть и заволоченные пеленой задумчивости глаза, на хрупкие и изящные руки, выглядывающие из рукавов платья — никогда не скажешь что она чудовище, охотник и похититель людей… Хоть ты и ни Катя, а лорд Аркарис, но все равно остаешься чудовищем. Какое ты имеешь право, даже не спросив, разрушать чужие судьбы?

Мой вопрос нарушил тишину:

— Аркарис, расскажи мне о Вещи.

— О вещи? Хорошо, я расскажу тебе о ней правду, но только потому, что ты архонт. Учти для всех Вещь это некий артефакт появляющийся у ирбисов и миркаридцев примерно раз в сотню лет. Человек добывший его, становиться героем, о его подвиге рисуют гравюры, а имя передают из уст в уста…

— Вино моя госпожа, — возвестил вошедший с подносом в руках управитель.

Катя поблагодарила кивком, знаком велела поставить его на столик, сама разлила вино по кубам и протянула мне.