Уильям Форстен - Боевой гимн

— А что, он так хорош?

— Это лучший из моих людей.

— Тогда он заслуживает повышения. Ему представится возможность проявить себя на новом месте.

Ганс постарался взять себя в руки. Он знал, что люди, покидавшие лагерь, уже никогда не возвращались обратно. Иногда бантаги действительно забирали квалифицированных рабочих и назначали их бригадирами на другие фабрики.

— Что ж, будь по-твоему. Но у меня есть к тебе просьба. Я слишком занят, чтобы искать ему замену. Пусть он поработает у меня еще… — Ганс сделал паузу, как бы подсчитывая что-то в уме. — Еще две недели. За это время он найдет себе сменщика и обучит его.

— Две недели, говоришь? — взвесил Карга предложение Ганса. — Хорошо, я дам ему две недели.

Не говоря больше ни слова, надсмотрщик щелкнул кнутом и направился к выходу. Его подручные двинулись за ним, толкая перед собой пленников. Григорий издал едва слышимый вздох облегчения.

— Зумал!

В голосе, произнесшем это слово, звучала боль. Ганс обернулся и увидел позади себя Кетсвану, сжимавшего кулаки. Краем глаза Ганс наблюдал за новичком, приписанным к бригаде зулуса. Тот уже вновь приступил к своей работе, однако нет-нет да и поглядывал в сторону Кетсваны и Ганса.

Шудер повернулся спиной к подозрительному человеку.

— Мой двоюродный брат. Мы росли вместе после смерти моей матери.

— Держись, — прошептал Ганс. — Держись. За нами следят.

— Этот ублюдок! Наверняка именно он сказал бантагам, чтобы они взяли Зумала.

— Они, как правило, не отличают нас друг от друга, — быстро ответил Ганс, умолчав, впрочем, о том, что Зумала было легко распознать по розовому шраму на щеке, оставшемуся после того, как его обрызгало расплавленным железом. — Не поддавайся горю. Возвращайся к работе.

Кетсвана проводил ненавидящим взглядом фигуру Карги.

— Я сам выдавлю из него жизнь по капле, — прошипел он.

— Держи себя в руках, — одернул его Ганс. Стараясь, чтобы это выглядело естественно, он повернул голову и бросил взгляд на бригаду Кетсваны. Новичок не сводил с них глаз. Заметив, что на него обратили внимание, он начал работать с удвоенной энергией.

— И не связывайся с этим шпионом, — прошептал Ганс. — Если ты тронешь его хоть пальцем, можешь считать себя покойником.

Обняв Григория за плечи, он повел его прочь от плавильни.

— Спасибо, — выдохнул суздалец. — Я уж было подумал, что мне пришел конец.

— Может быть, на эти две недели он оставит нас в покое, — отозвался Ганс.

Надсмотрщики и их жертвы были уже у выхода. Ганс заметил, что карфагенянка обернулась и посмотрела в его сторону.

— Да пребудет с тобой Господь, — одними губами произнес он.

Крики, доносившиеся из соседнего помещения, пугали Хинсена. Страдания других никогда не задевали его, но при мысли о том, что однажды может настать день, когда он сам будет так же кричать от боли, ему стало страшно. Вдруг вопли истязуемой прервались булькающим звуком, и все стихло.

Распахнулась дверь, и из камеры пыток вышел Карга.

— Ничего! Проклятье, ничего! — прорычал бантаг. — Убил двенадцать скотов, угробил на это целый день, а результата никакого!

— А что сказала эта женщина?

Хинсен старался не смотреть на обезображенное тело карфагенянки, которое подручный Карги за ноги выволок из пыточного застенка. Ее лицо превратилось в кровавое месиво, а горло было перерезано ударом ножа. Из раны продолжала сочиться кровь. Хинсен судорожно сглотнул и перевел взгляд на Каргу.

— Они находились под защитой кар-карта, — слабым голосом напомнил он бантагу.

— Несчастный случай на производстве, — отрезал Карга. — Такое может случиться с каждым. С тобой, например, если Гаарк узнает о том, что сегодня произошло.

— Она что-нибудь сказала?

— Ничего важного.

Джим заметил струйку слюны, стекавшую по лицу Карги. Должно быть, женщина плюнула в своего мучителя, вызвав у него приступ ярости.

Палач потащил труп карфагенянки вниз по лестнице. Хинсен слышал, как ударяется о ступеньки ее голова. Оглянувшись, он увидел перед собой своего человека с третьей плавильни. Глаза шпиона были широко раскрыты, в них плескался ужас.

— Вы посылали за мной, — дрожащим голосом произнес он, испуганно глядя на Каргу. Очевидно, он успел разглядеть, что стало с женщиной.

— Что ты можешь доложить?

Шпион трясся и не отвечал.

— Говори! — взревел Карга.

— Мне кажется, они подозревают меня. Этот великан, их бригадир, он так на меня смотрел… Я почувствовал это.

— Он на тебя посмотрел? — язвительно поинтересовался Хинсен. — Это вся информация, которая у тебя есть?

— Да.

— Если у тебя все шпионы такие, как этот, я отправлю их в убойные ямы, — пригрозил Карга Хинсену.

Джим задрожал. Если Карга убьет его людей, то что станет с самим Хинсеном?

— Мы еще не все попробовали.

— Что ты можешь предложить?

— Перемешай разные бригады. Переводи людей из одной бригады в другую, назначай их каждый раз работать у новой печи. Это разобьет тесные группы, выведет их из равновесия. Замени всех тех, кто работает за пределами лагерной стены. Если замышляется побег, то в нем должны участвовать люди, имеющие право находиться вне лагеря.

— Я не могу этого сделать, — мрачно ответил Карга. — Кто будет работать вместо них? У меня нет других людей.

— Тогда переведи половину из них на внутрилагерные работы. Может, кто-нибудь впадет в панику, испугается, что его бросят здесь, и решит во всем нам признаться. — Он мгновение помолчал. — И убери Ганса.

— Это исключено. Ганс имеет прямой доступ к Гаарку.

— Я не говорю «убей его». Переведи Ганса на другую фабрику. Скажи, что у тебя возникли проблемы в новом литейном цеху и только он может их решить. Дай понять Гаарку, что его отлучка продлится не больше месяца. Мой господин, безусловно, кар-карт не станет против этого возражать. А главным здесь останется Григорий. Ты можешь также заявить, что хочешь проверить, способен ли Григорий после возвращения Ганса взять на себя управление новой фабрикой.

— После того, как мы уберем отсюда Ганса, все станет гораздо проще, — согласился Карга. — Мы организуем один-два несчастных случая. Кто-нибудь из моих надзирателей случайно столкнется с Григорием, когда тот будет находиться возле чана с расплавленным металлом. Так мы избавимся от двух самых опасных скотов. Если здесь затевается побег, эти двое стоят во главе его. — Бантаг злобно усмехнулся. — Отлично. В день Праздника Луны мы возьмем Ганса и еще с десяток других. Они находятся под покровительством кар-карта, а если мы уведем их в этот день, все подумают, что Гаарк снял свою защиту. Возможно, кое у кого развяжется язык. — Надсмотрщик посмотрел на Хинсена. — Если что-нибудь пойдет не так, если убежит хоть один пленник, умрут все. Ты меня понял? Все — рабочие, твои шпионы и ты сам, уж об этом я позабочусь.