Константин Игнатов - Расплавленный жемчуг Галактики

— Хорошо. Так как же мне тебя называть?

— У меня есть кличка, под которой меня знают во многих мирах…

— Ну и…

— Называй меня просто… Жожиком. Катька рассмеялась:

— А знаешь, мне нравится. Будь по-твоему, Жожик.

— Но это не главное, — смутился Славян.

— Что, есть еще и замысловатая фамилия? — улыбнулась девушка.

— Нет. Главное, что меня к тебе подослали.

На этот раз от веселости Катерины не осталось и следа. После неловкой паузы она спросила:

— Кто?

— Владыка.

— И давно ты с ним знаком?

— Всего один раз видел.

Катька неожиданно повеселела. Она повернулась к Жожику и спросила с улыбкой:

— Но лица ты его, конечно, не разглядел?

— А ты откуда знаешь? — удивился Славян.

— Потому что нельзя увидеть кибернетическую тень. С точки зрения элементарной физики, перед тобой сидела обыкновенная пустота.

— Какая пустота?.. Я сам его видел…

— Ну тогда опиши. Жожик растерялся:

— А вот описать не могу.

— Конечно. Мыслимо ли поймать глазом тень самого дьявола?

— Ты хочешь сказать… это… того… — Жожик в изумлении открыл рот и указал пальцем куда-то вверх.

— Вот именно, — подтвердила Катюша. — Высшие эшелоны мироздания.

— Слушай, Кать, если бы я его сам не видел, то подумал бы, что у тебя с головой не того… Все эти байки о чертях да дьяволах…

— Бог дал человеку разум и вооружил его логикой, — парировала гринчанка. — Вот и поразмысли, Жожик, сопоставь все события, свои чувства и ощущения. Тогда ты убедишься, кто твой наниматель.

Славян на минуту задумался:

— Да, точно. Я и сам поразился тогда, как таинственный хозяин своим дьявольским гипнозом проникал мне прямо в душу. И еще. — Капитан опустил глаза. — Мне было очень страшно, неестественно страшно.

— Неудивительно, Жожик, неудивительно. ЗловеЩая Тень умеет подавлять личность.

— Да, — виновато вздохнул Славян.

— Признаться, я и сама (ты же знаешь мою сверхчувствительность) еще на биолокаторе заподозрила, что тобой руководит какая-то сверхъестественная сила. Ты уворачивался от «липучки» слишком неправдоподобно. Небывалый супермен. Согласись, ведь автоматика там — высший класс.

Жожик, вспоминая те неприятные минуты, нахмурился:

— Пожалуй, ты права.

— И знаешь, в последний момент, как мне показалось, именно та неведомая сила тебя и подставила.

— Точно, Кать, — Славян аж подскочил. — В принципе, мы успевали выскочить из хранилища биомассы. Я шел идеально. Ориентация бесподобная, будто на затылке глаза выросли! Но потом словно черная кошка перебежала, внутри что-то затормозилось, рука потяжелела, будто свинцовая…

— Вот видишь…

— И входные коды Владыка сообщил мне только от вибротамбура, — растерянно припомнил Жожик, — а от хранилища протоплазмы утаил, как специально.

— Именно специально, — подтвердила Катерина.

— Но зачем? — изумился Славян.

— Чтобы разобраться в мотивах, надо знать конечную цель. Держу пари, тебе поручили меня соблазнить. Ведь так?

— Совершенно верно. Но предварительно войти в доверие, чтобы желание было обоюдным… Катька закатила глаза:

— Она неисправима!

—Кто?

— Зловещая Тень.

— Ты на меня не обижаешься, Кать?

— Разве можно обижаться на чудесно исцелившегося слепого только за то, что когда-то он был незрячим? Напротив, Жожик, я рада за тебя.

— Спасибо.

— Посланница Вельзевула все рассчитала. Ведь завоевать женщину можно не только храбростью, отвагой, красотой, честностью, благородством или, скажем, богатством, но еще и… жалостью. В каждой девушке спит инстинкт материнства. Поэтому несчастье ближнего поднимает в ее груди волну заботливости и ласки, будто к своему ребенку (или беззащитному котенку). Пострадавшего хочется пожалеть, погладить и т. д. И нередко из таких отношений вырастает впоследствии крепкая привязанность и даже любовь. Кроме того, ведь ты получил увечье, спасая меня. Поэтому, по замыслу Зловещей Тени, я должна была испытывать перед тобой еще и чувство вины. А в ответ на твои ухаживания, даже не имея взаимности, по идее, могла отдаться просто из чувства благодарности или, скажем, самопожертвования, чтобы хоть как-то загладить перед тобой невосполнимую потерю.

— Надо ж, гадюка, — вставил Славян, — распорядилась моей рукой, как фишкой в игре; сделала ставку.

— И ставку очень высокую. Я действительно, Жожик, испытываю перед тобой чувство вины. Здесь она кое-чего добилась.

— Да брось ты, Кать. Это ж..подлянка гольная. Собеседники сосредоточенно замолкли. С одной стороны, они докопались до истины, и это радовало. С другой, партнеры, как выяснилось, непроизвольно сыграли хотя бы частично отведенные им дьявольским режиссером роли, и это огорчало. Однако, как известно, в любой пьесе важен финал. А он, к счастью, оказался в руках Катерины и Жожика. Вот это по-настояЩему внушало оптимизм.

— А ты, я вижу, оказался не столь ретивым и нестоль безмозглым исполнителем, как предполагала Зловещая Тень, — то ли пошутила, то ли похвалила товарища Катюша.

— Ты о чем?

— Ну ты ведь не пытался меня соблазнить…

— А-а… Если бы попытался, то ты б и не заметила. Опомнилась бы уже после того…

—Да ну?..

— Я не стремился тебя соблазнить не потому, что ты мне не нравишься. Напротив, я от тебя без ума.

— Спасибо.

— И искренне завидую твоему супругу. Ведь ты же замужем?

—Да.

— Но только в твоем обществе я понял, как важно взаимопонимание, обоюдная предрасположенность, любовные переживания, если хочешь. И даже если бы мне удалось тебя соблазнить, я бы, наверное, не испытал удовольствия; скорее, наоборот, разочарование и угрызения…

— Почему?

— Во-первых, гадко топтать прекрасный цветок по чьему-то заданию или только потому, что он нежнее и чище тебя.

—О!

— А во-вторых, мы с тобой знакомы всего лишь несколько дней, а уже успели не раз спасти друг другу жизни. Ведь такое не забывается, правда?

—Да.

— Мы с тобой словно породнились. Предать тебя, какие-то твои идеалы — для меня то же самое, что предать себя. А зачем же тогда жить? Что ж, я падла последняя, что ли? Ты не думай, Кать, у нас свой кодекс чести. И блюдется он гораздо строже, чем, допустим, официальная мораль.

— Где у вас?

— И в племенах, в которых мне приходилось жить, и в местах не столь отдаленных…

— А что тебя, офицера космического флота, соединяет с уголовниками? — удивилась гринчанка.

— Ой, Кать, от сумы да от тюрьмы, как говорят, не зарекайся.

— Понятно.

— Ты лучше объясни, подруга, зачем каким-то высшим силам, самому дьяволу или его кибернетической тени, по твоим словам, понадобилось, чтобы я тебя соблазнил? Неужели это так важно?

— Зловещую Тень страшит любовь.

— Какая любовь?