Наталья Игнатова - Чужая война

Вера, от которой я отступился.

Меч сиял ровным белым светом. Сейчас казалось, что вместо лезвия у него сияющий луч, но под пальцами я чувствовал холодный металл.

Светлый Меч, Светлый маг, теперь вот Светлый вояка. Ну и… Всяко в жизни бывает.

Я спрятал клинок. Заседлал коня. И мы снова, в который уже раз, поехали на север.

Мы двигались по дороге. Сперва по проселочной, еще волглой от росы, и копыта Тарсаша глухо били в утоптанную пыль. Пусто было на дороге. Совсем пусто.

Может, конечно, некому было ездить по ней в такую рань?

Потом был перекресток с заботливо прибитыми указателями. На указателях были написаны названия. На аквитонском. Названия мне ну абсолютно ни о чем не говорили. Но уж лучше Аквитон, чем какая-нибудь Эллия, хотя, конечно, на эллинские местные леса не походили. Мог бы и без указателей догадаться.

Беспокоиться я начал, когда солнце высушило росу, а на дороге так никто и не появился.

Потянулись поля. Но на них никого не было.

Дикое зрелище: вызревшие колосья, уже начавшие клониться к земле, и ни одного человека. А ведь, по идее-то, здесь пейзане должны вкалывать не за страх, а за совесть и на себя, и на владельца своего, и на церковь местную.

Церковь, кстати, стояла на горушке, мирная такая, маленькая церквушка, из тех деревенских приходов, что даже меня иногда тянут к себе умиротворенностью и обещанием доброты и покоя. Я в обещания не верю. Но сейчас просто погнал коня к храму. Слетел с седла, распахнул двери…

Тишина!

Гулкая, пустая, холодная тишина.

Я пронесся по церкви, заглядывая во все уголки. Алтарь был разграблен, но разве ж это сразу разберешь? В таких церквушках обычно брать особо нечего, и даже разграбленный алтарь не слишком отличается от нетронутого.

Никого.

Мы умчались из деревни с труднопроизносимым аквитонским названием.

Мы ехали очень быстро и довольно долго, пока солнце не поднялось к полудню.

Тогда я одумался, придержал коня, и дальше мы пошли ровной иноходью.

Тут-то из-за поворота и выехал хисстар.

Если бы я продолжал мчаться, мы пронеслись бы мимо, даже не заметив Воина Тьмы. Но мы, к несчастью, уже не спешили.

– Береги коня, – посоветовал хисстар, проезжая мимо. – Хороший конь. А с Мечом – это ты зря. Нельзя верить Девятке.

Я промолчал. И мы разъехались. Но теперь безлюдность вокруг не удивляла. Уж коли здесь хисстары разъезжают, как в незапамятные времена, когда об Аквитоне еще слыхом не слыхивали, то понятно, что все живые предпочли сгинуть куда-нибудь и затаиться.

А ночью мне встретился целый отряд, состоящий из людей.

Эльрик услышал людей издалека. Сначала двоих. Они стояли в темноте, тихие и напряженные, вглядываясь в лес вокруг.

Шефанго обошел их. Скользнул мимо бесшумной тенью. И не удивился, когда разглядел чуть дальше еще двух вооруженных мужчин.

Часовые.

Он насчитал десять постов.

Люди стояли по окружности небольшого тихого лагеря.

Эльрик прошелся вокруг, принюхиваясь и прислушиваясь, как кот, подбирающийся к горшку со сметаной.

Двадцать человек на посту. Да около полусотни в лагере. Лошадей нет. Ведут себя тихо, песен не горланят.

Прячутся?

А может, просто спят уже.

Как бы там ни было, это были первые люди, которых встретил Эльрик после возвращения из Гнилого мира. А поговорить с кем-нибудь, узнать, что случилось с богатым и сильным герцогством, почему на Опаленных землях, как дома, чувствуют себя хисстары, хотелось ужасно. А еще больше, если честно, хотелось разжиться табаком. Приземленное такое желание. Недостойное Светлого мага, вернувшегося из Гнилого мира, и тем не менее.

А бояться было нечего.

Некого было бояться императору, пока был с ним Меч.

Клинок, кстати, перестал светиться, едва Эльрик почуял присутствие людей.

Шефанго ушел в лес, позвал Тарсаша, и уже вместе с ним, ругаясь и ломая подлесок, вывалился на ближайших постовых.

– Стой, кто идет! – рявкнули громко и радостно, заодно поднимая тревогу чуть ли не во всем лагере. – Стой! Стрелять будем.

– Я иду, – честно сообщил де Фокс.

– Кто такой? Брось оружие. Эльрик повесил Меч на седло.

– Бросил. А вы кто будете?

Из лагеря уже набежали. Окружили. Нацелили взведенные арбалеты. Кто-то самый смелый или самый неразумный сунулся было к Тарсашу, но под взглядом де Фокса как-то сник и передумал.

– Погуляй, малыш. – Эльрик хлопнул коня по гладкой шее. – Я тебя позову.

Скакун тряхнул густой гривой и отступил в лес, растворившись в темноте. Меч остался висеть у седла.

– Пойдем-ка, странничек, – сухо предложил де Фоксу пожилой широкий вояка. И кивнул в сторону лагеря. – С командиром поговоришь. Он разберется, что за нелюди тут ночами шастают.

Командир выбрался из единственной на весь лагерь палатки, недовольный и заспанный:

– Дик, добрые люди по ночам спят. А недобрых можно пристрелить и не допрашивая.

– Так ведь нелюдь же, – оправдывался коренастый, широченный Дик, стоя навытяжку перед тоненьким, изящным парнишкой.

– А нелюдей вообще стрелять без разбору! Командир соизволил наконец обратить внимание на шефанго. И не удержался – шагнул назад. Очень уж велик был плененный нелюдь.

– Лорд Альберт Грейлон барон Лонге? – Эльрик улыбнулся. – Не самые лучшие обстоятельства для встречи, вам не кажется?

– Кто ты… – Парень нахмурился, вспоминая. – Да, я видел тебя… вас… Такие встречи не забываются. В столице. С вами была та прекрасная эльфийская леди. Кина, так ее имя. А ваше…

– Эльрик де Фокс. – Шефанго простил барону вполне понятную забывчивость. Кто видел Кину, у того не появится желания запоминать имя мужчины, сопровождавшего ее. – Мне не хотелось бы беспокоить вас сейчас, лорд Альберт, но, может быть, утром вы выберете время для того, чтобы рассказать мне, что произошло на землях благословенного герцогства.

– Эй, нелюдь, как бишь тебя, – вмешался Дик раньше, чем лорд Альберт успел ответить. – Здесь не ты спрашиваешь, понятно?

– В самом деле. – Барон смутился. – Как-то даже неловко получается. С одной стороны, мы знаем друг друга как учтивых рыцарей и дворян. С другой – сами понимаете, сэр Эльрик, война есть война. Пройдемте. – Он приглашающе указал на свой шатер. – Там и побеседуем. Дик, возможно, ты тоже понадобишься.

В тесном шатре лорд Альберт сам затеплил светильник. Опустил сетчатый полог. Пожаловался, усмехаясь:

– Так – душно. Откроешь – комары налетают. Вы садитесь, сэр Эльрик. Дик, присаживайся, не стой столбом. Итак, могу я узнать, что вы ищете здесь и как случилось, что вы ничего не знаете о гибели моего герцогства?

– Вашего герцогства?

– Отец погиб.

– Понятно. – Эльрик потер подбородок. Собрался с мыслями. – Меня не было здесь довольно долго, – сказал он наконец. – Месяца три, а может, и больше. Не помню. А когда вернулся – все уже, видимо, закончилось.