Владимир Ильин - Люди феникс

— Так я ведь без оформления, — застенчиво признался Иван Дмитриевич. — Если официально все делать — ой-ей-ей сколько денег потребуется… Тому — дай, этому — заплати… А попробуй днем копать — сразу сторож прибежит, директор кладбища, чтоб им всем!..

— А что ж ты прямо в могилу-то ее кладешь? — деловито осведомился парень, явно принимая все сказанное Иваном Дмитриевичем за чистую монету. — Рядом бы вырыл ямку — там же много не надо… Ваза-то большая?

— Да нет, — ответил Иван Дмитриевич и, предупреждая вопрос собеседника, добавил, мотнув головой в сторону своей поклажи: — Вон, в сумку уместилась…

Парень поправил на плече ремень автомата.

— Смелый ты человек, отец, как я погляжу, — сообщил он.

— Это почему же?

— Как — почему? По кладбищам по ночам шастаешь, могилы разрываешь… Я вот вторую ночь тут сижу, как цуцик, и то — не по себе. Вороны здесь какие-то не такие… орут, как вампиры! У тебя, кстати, закурить не будет?

— Я не курю, — развел руками Иван Дмитриевич.

— Жалко. — Парень сплюнул сквозь зубы. — Придется опять у сторожей клянчить. Надо было больше сигарет взять с собой, черт!.. Только кто ж знал, что мне тут столько времени придется проваландаться?

— А тебя что, чью-то могилу наняли охранять? — осторожно поинтересовался Иван Дмитриевич. Парень опять сплюнул.

— «Охранять», — насмешливо повторил он. — Если бы охранять… Караулить одного покойничка мне поручили, понял?

— Зачем? — искренне удивился Иван Дмитриевич.

Парень огляделся, словно пытаясь определить, что их никто не подслушивает. Потом, понизив голос, сказал:

— Покойничек-то не простой, папаша. Никак не желает на тот свет отбывать. Самый настоящий зомби!.. Умирать — не умирает, только притворяется мертвым, а потом опять оживает.

— Что за чушь? — в сердцах воскликнул Иван Дмитриевич. — Ты сам-то в это веришь?

— Да есть кое-какие факты, — вяло сказал парень. — Один раз уже этого типа того… а на следующий день он как ни в чем не бывало по городу шатался. Дел всяких неприятных натворил — будь здоров… Ну, ребята меры приняли… во второй раз… А теперь приходится стоять на стреме, чтобы не дать этому типу из могилы выбраться… Ты, папаша, правильно сказал — мертвые должны в земле лежать…

— И что ж это за тип такой? — полюбопытствовал Иван Дмитриевич с нехорошим предчувствием. — Небось колдун какой-нибудь?

— Какой там колдун! — отмахнулся человек с автоматом. — Парень молодой. Компьютерщик, между прочим, с высшим техническим образованием… Честно говоря, у нас в эту бодягу насчет его воскрешения мало кто верит — это меня так, на всякий случай послали проконтролировать… Просто, наверное, в тот раз ошибка какая-то вышла насчет его смерти… пульс не прощупали как следует… за что кое-кто потом тоже… понес ответственность… Но вот насчет того, что он сейчас мертв как бревно, — это я сам могу поручиться…

— Почему? — машинально спросил Иван Дмитриевич. Одновременно, внутренне похолодев, он думал:

«Не может быть, чтобы это был Вадик!.. Мало ли сейчас компьютерщиков развелось?»

— Потому, — веско ответствовал парень. — Потому что оканчивается на «у»!.. И вообще, заболтался я тут с тобой.

Он сделал движение, собираясь уходить, но тут губы Ивана Дмитриевича сами произнесли подспудно мучивший его вопрос:

— Слышь, друг, а того компьютерщика случайно не Вадимом звали?

Это было ошибкой. Парень застыл, а потом резко повернулся к Ивану Дмитриевичу и выдохнул:

— А ты откуда знаешь?..

Не докончив вопроса, он без особого усилия перемахнул через метровую могильную оградку и оказался рядом с Иваном Дмитриевичем.

В руке его появился фонарик, которым парень осветил сначала лицо Ивана Дмитриевича, а затем — табличку на надгробной плите.

— Так вот оно что, — зловеще протянул парень, в упор разглядывая Ивана Дмитриевича. — Там тебя, значит, наши ребята вовсю ищут, а ты тут, оказывается, решил подкоп сделать, чтобы своего сынка из гроба вызволить!.. Ло-овко!

Ствол автомата, который парень небрежно держал одной рукой, был направлен на Ивана Дмитриевича.

— А ну, открой сумку! — приказал парень. Иван Дмитриевич, стараясь не делать резких движений, присел на корточки и открыл «молнию».

— Вываливай все на землю! — сказал парень. — Да пошевеливайся, сучара!.. Иначе ляжешь в могилку на пару к своей женушке!

«А ведь он так и поступит, — понял Иван Дмитриевич. — Сейчас убедится, что я именно тот, кого искала их шатия-братия, и полоснет очередью в упор. По-моему, автомат у него с глушителем, так что никто ничего не услышит… Эх, зря я все-таки сюда приперся… да еще и могилу сам себе выкопал, дурак!..»

Руки у него тряслись, но кое-как он справился с сумкой. На землю вывалился смутно белеющий в темноте сверток женского барахла, и Ивану Дмитриевичу показалось, что взгляд жены на фотоснимке стал укоризненным: «Зачем же ты все испачкал, Ванюша? Сам подумай — как я теперь это надену?»

По-прежнему держа Ивана Дмитриевича на прицеле, парень ногой поковырялся в тряпках и удивленно помотал головой:

— Ну, папаша, ты совсем чокнутый! Или ты регулярно сюда наведываешься, чтобы свою покойную женку трахнуть?

Кровь бросилась Ивану Дмитриевичу в голову, но неимоверным усилием воли он удержал себя в руках. За свою жизнь он усвоил массу ругательств, но сейчас ему не приходило в голову определение, которое наиболее адекватно характеризовало бы вооруженного подонка, который стоял перед ним. Даже самые грязные эпитеты казались наивными и детскими по отношению к этому Двуногому животному.

— Ладно, ладно, — ухмыльнулся парень. — Где прибор?

— Какой прибор? — не понял Иван Дмитриевич.

— Не прикидывайся дуриком! Тот самый, который твой Вадим стибрил в конторе!.. Тебя же потому и искали, папаша, что только ты мог стать ходячей камерой хранения для этого компьютерного гения! Так что — говори, где он?

Сухо щелкнул взводимый курок автомата.

— Он там, — внезапно охрипнув, сказал Иван Дмитриевич, показывая рукой в разрытую могильную яму.

— Что, тайник хотел устроить? — проворчал парень и посветил фонариком в черный провал, на краю которого они стояли.

В ту же секунду Иван Дмитриевич, подхватив с земли свою лопатку, без размаха, но с силой вдарил ее острым ребром парню по голове, и тот, не издав ни звука, как подкошенный рухнул в яму.

Некоторое время Иван Дмитриевич стоял, ничего не соображая и не шевелясь. Потом почувствовал, что на пальцы с лопатки течет что-то теплое и противно-вязкое. Тогда он нагнулся, чтобы посмотреть вниз. Парень лежал на крышке гроба, неловко вывернув ноги, и выпавший из его руки фонарик светил ему прямо в лицо, по которому ползла струйка крови.

Он явно был мертв.