Владимир Ильин - Сеть для игрушек

– Я жду тебя дома, – сказал Сева. В этот момент за пределами экрана послышался какой-то звук, и он повернул голову, прислушиваясь.

– Тут кто-то мне в дверь названивает, – немного погодя сообщил мне Сева. – Будто с цепи сорвались, честное слово!.. Ладно, ты не задерживайся, Рик.

Перед глазами у меня все поплыло, и я сразу вспомнил свой горький опыт. Те сволочи, против которых мне всю жизнь пришлось играть, свое дело знали четко. Сначала это была Люция, супруга моего дружка Слана. Потом они расправились с Баглаем. Потом был еще Лент Талбанов… Людей убирали в тот самый момент, когда они получали исключительно важную информацию о Воздействии и пытались донести ее до меня или до кого-нибудь еще. Теперь, значит, у них на мушке был Сева. Проклятый город, в нем все прослушивалось и просвечивалось насквозь, и ничего с этим нельзя было поделать, ничего!..

Я с досадой вдарил кулаком по столу, не чувствуя боли, и заорал что было силы:

– Постой, Сева!.. Не отключай визор! Никому не открывай, никому!.. Ну, я прошу тебя, слышишь?! Сукин ты сын, Сева, тебя же убьют!..

Но было поздно, экран погас. Я тут же ткнул в клавишу, чтобы снова вызвать Севу на связь, но на другом конце линии никто не подошел к аппарату.

Мне оставалось только усиленно внушать себе, что хоть в этот-то раз я не опоздаю – просто было бы черной несправедливостью, если бы и Севу я нашел уже мертвым. Хотя от этого самовнушения спокойствия не прибавлялось…

– Нагнал же ты на меня страху, дружище! – сказал я Севе.

– Я? – повторил он с удивлением. – Причем здесь я? Это все твои кровавые мальчики в глазах, Рик!.. Я же тебе говорил, в последнее время ты сходишь с ума. Впрочем, все мы сходим с ума, каждый по-своему…

Не ты первый сообщаешь мне эту новость, устало подумал я, но вслух эту мысль не озвучил. Если я и схожу с ума, то этот процесс слегка затянулся: с того самого момента, когда я ввязался в эту бучу с геймерами, каждый из тех, с кем мне приходилось иметь дело, рано или поздно, приходил к аналогичному выводу. «Вяло текущая шизофрения» – кажется, есть такой термин у психиатров. Интересно, к чему она течет: к выздоровлению или окончательному помешательству? Гм… Помнится, у нас в Университете один студиозус-прогульщик принес «справку от врача», которую сочинил сам после долгих консультаций с медицинскими справочниками: «Отсутствовал в школе всю неделю, потому что болел сифилисом»…

Я чувствовал, что мысли мои устремились вовсе не туда, куда следует, но ничего с этим поделать не мог. Вероятно, это была запоздалая защитная реакция сознания на стресс, который я перенес, пока летел на бешеной скорости на другой конец города, желая только одного: застать Севу еще живым – пусть раненым, пусть изуродованным, но живым!.. И еще я мечтал застать у его тела тех, кто нанес ему предрассветный визит. Почему-то эти люди представлялись мне похожими на Клура – с виду неуклюжими, но на самом деле с отработанными долгой практикой рефлексами и навыками превращения человека в развалину без особых подручных средств…

Однако, оказалось, что тревога была ложной. Просто сосед Севы – некто со странной фамилией Бляс, – имевший обыкновение просыпаться вместе с птицами, вернулся с утренней пробежки по ближайшему парку и обнаружил, что у него закончились запасы кофе, за каковым он немедленно и без зазрений совести поперся к Башарину.

Сева, удовлетворив кофейного маньяка, тут же перезвонил мне, но меня уже не было дома, а наручный визор я впопыхах, конечно же, забыл захватить с собой…

– И потом, – продолжал Сева, – еще неизвестно, кто на кого страху нагнал. Например, когда ты ворвался ко мне с пистолетом в руке, с выпученными шарами на белом лице и ринулся прыгать из комнаты в комнату, как какой-нибудь классический шериф в задрипанном городишке Дикого Запада, я точно чуть копыта не отбросил!.. Знаешь, мне в голову полезли твои же россказни о делах давно минувших дней, и я даже подумал: а что, если они и Рика сделали марионеткой?

– Ладно, ладно, – пробормотал я, – будем считать, что инцидент исчерпан. Ты давай, рассказывай, не тяни.

– Может, заодно позавтракаем? – предложил Сева. – Я сейчас кофейку покрепче заварю, а то башка после бессонной ночи отказывается функционировать… Подожди, я проверю, осталось ли у меня что-нибудь после налета Бляса.

Он отправился на кухню, а я вздохнул и огляделся. Интерьер, в котором обитал мой друг, назвать унылым было нельзя. Наоборот, здесь все было, будто нарочно, разбросано так, чтобы вызвать у посетителя невольную улыбку. Так, высокочастотный паяльник вызывающе торчал из книжного шкафа, на стене, на самом видном месте, красовался мятый женский бюстгальтер огромного размера, компьютер в сочетании с мощным анализатором обретались на голом полу в центре комнаты, зато письменный стол вместе с бумагами и толстенными фолиантами был зачем-то накрыт выцветшим гобеленом. Алогизмов в квартире у Севы было полно, но, как ни странно, проведя здесь немного времени, любой здравомыслящий человек начинал вдруг ловить себя на мысли, что успел привыкнуть к подобному хаосу и что, самое ужасное, ему такой беспорядок нравится гораздо больше, нежели своя собственная, словно вылизанная собачьим языком, среда обитания…

Сева вернулся, трудолюбиво таща перед собой поднос, до отказа заставленный тарелочками с бутербродами, чашками, кофейником и прочими причиндалами. От коньяка и прочих спиртных напитков я наотрез отказался, но Сева и не настаивал. По-моему, ему гораздо больше нравилось пить со мной в своей гнусной лаборатории, чем в домашней обстановке.

Уничтожив в два приема гигантский сэндвич и с шумным прихлебыванием отпивая горячий кофе, он стал рассказывать, что заставило его вызвать меня в столь ранний час на связь.

По словам Севы, всю ночь он корпел над медальоном с «заглушкой», который я дал ему накануне. Он разобрал всю электронную начинку до последнего винтика, он облазил все технические справочники от корки до корки, он даже звонил какому-то знакомому физику в три часа ночи с просьбой дать ему краткую консультацию – в общем, просьбу мою он исполнил очень добросовестно. Когда все доступные ему методы экспертизы были исчерпаны и он сидел в тупом изнеможении, пялясь на крохотные детальки демонтированной микросхемы, ему наконец пришла в голову одна идея, но чтобы ее проверить, Севе пришлось посреди ночи пешком (такси он так и не сумел поймать) переться в Управление, уламывать дежурного вскрыть лабораторию и проводить какой-то там молекулярный анализ в области скрытого спектра одной малюсенькой детальки, которая входила в состав микросхемы «заглушки».

– И знаешь, что показал анализ? – возбужденно вскричал Сева, который к этому моменту успел напрочь забыть и о бутербродах, и о давно остывшем кофе.