Вячеслав Шалыгин - Противостояние

Да, структура электромагнитной «ауры» и биополей вокруг Лешего точно соответствовала предсказанной в легенде — энергетическая оболочка сталкера была тройной, а не двойной, как у всех. Согласно легенде, дело заключалось в том, что Избранный якобы рожден трижды (как это происходило технически — легенда умалчивала) — в 1986, 2012 и 2051 годах.

Да, Леший совершал подвиги и выполнял трюки, недоступные большинству сталкеров, выходил победителем из тяжелейших схваток и выкручивался из безнадежных ситуаций.

Да, но… всегда оставался шанс, что этому парню просто чертовски везет и никакой он не Избранный.

С другой стороны, в данной конкретной ситуации значение имел абсолютно другой шанс — на спасение. На спасение всех людей, независимо от принадлежности к той или иной группировке, застрявших между жерновами двух железных армий. Если Леший был всё-таки Избранным, этим шансом следовало непременно воспользоваться.

— А-а, бредятина, — генерал махнул рукой и отвернулся.

— Он здесь, и он поможет! — повысил голос Рихтер.

— Выведите его, — Антоненко вернулся к тактической карте.

— Однажды он уже победил Трояна, значит, победит его снова! — упрямствовал Рихтер — А без Трояна «заразная армия» встанет, как пароход во льдах! Избранный — наш единственный шанс! Мы не продержимся даже до утра, если он не остановит битву биомехов! У нас с каждой минутой все меньше и меньше людей, у нас нет ресурсов и боеприпасов, что мы потеряем, если попробуем разыграть карту Избранного?! Ничего не потеряем! А теперь представьте, что это верная карта, представьте, что это козырный туз?! Что мы выиграем? Мы выиграем все: жизнь, Зону, будущее!

— Да заткните вы его, — негромко приказал Вьюхин. — И без него голова пухнет.

— Разрешите возразить, — вдруг твердо произнес Терещенко. — В словах Рихтера что-то есть. Мы утратили тактическую инициативу… да ее у нас и не было, и заняли круговую оборону. Но что это нам даст? Подкрепления ждать неоткуда. Собрать достаточно мощный кулак мы не сможем. Просто пересидеть — вовсе самоубийственная идея. Какие у нас варианты?

— Нет, давайте еще шаманские пляски вокруг костров устроим! — возмутился Вьюхин. — Мы не имеем права полагаться на какие-то сказки и предсказания!

— Я не предлагаю полагаться. Я предлагаю попробовать. Как один из сотни прочих вариантов.

— Сотни, — хмыкнул Антоненко. — Десяток придумать бы!

— Вот именно, — невозмутимо сказал подполковник. — Один уже придумали, осталось девять.

— Делай, как знаешь, — неожиданно сдался генерал. — Под твою ответственность, разведка. Что тебе для этого потребуется? Надеюсь, не танковая армия, которая поддержит атаку Избранного?

— Вертушки, — ответил Терещенко. — Две вертушки. Для прикрытия и для доставки… субъекта в расположение бригады.

— Две вертушки! — фыркнул Вьюхин. — Хотя бы так, хотя бы не вертолетный полк!

— Погоди, — Антоненко махнул рукой Вьюхину и внимательно посмотрел на Терещенко. — А где ты его найдешь? Он хотя бы в этой локации?

— Так точно, Избранный здесь, с нами! — все еще горячо, даже с каким-то оттенком пафоса, заявил Рихтер.

— Молчать, — спокойно приказал ему генерал. — Терещенко, учти, на поиски времени нет.

— Вы позволите? — рядом с Терещенко возник франтоватый штатский, дремавший до последнего момента в дальнем уголке зала. — Я помогу вам найти Лешего.

— Избранного! — на всякий случай повторил Рихтер.

— Каким образом? — заинтересовался Антоненко. — Приведете нас в его сказочный замок?

— Дам позывные его импланта. Это компьютер особой серии. В Зоне таких сохранилось три, от силы — пять экземпляров. Два из них вживлены Лешему и его спутнице. Не промахнетесь.

— Это кто? — указывая пальцем на посредника и одновременно недоверчиво глядя на Терещенко, спросил генерал.

— Это Каспер, — коротко ответил разведчик.

— Да ну? — Антоненко удивленно вскинул брови и бросил взгляд по сторонам. — А Мерлина или Механика вы тут нигде не припрятали? Или, может быть, Алмазного Мангуста… для полного комплекта сказочных персонажей.

— Никак нет, господин генерал, — Терещенко по-прежнему был бесконечно далек от общевойскового юмора. — Разрешите начать операцию?

— Под вашу ответственность, подполковник! — погрозив пальцем, напомнил Антоненко. — Не поможет Избранный, выбирайте койку в солдатской казарме, ясно?

— Так точно! Разрешите идти?

— Идите! — Антоненко скривился и махнул обеими руками. — Все идите, не мешайте работать!

Терещенко отдал честь и ухватил под локоток Каспера.

— Проводите?

— Нет, — Каспер покачал головой. — Это может все усложнить. Лучше без меня. Как-нибудь сами ему объясните.

— Меня он не знает, может не поверить.

— Возьмите с собой того, кого он знает. Или того, кто умеет убеждать. Вот брата Рихтера, к примеру.

— Меня возьмите, — сказал сержант Гелашвили. — Я рядовому Старшинову, в смысле — Лешему, быстро все объясню. Я правильно понял, Избранный, Леший, Старшинов… это один и тот же фрукт?

— Так и есть, — подтвердил Рихтер.

— Вот оба со мной и полетите, — решил Терещенко. — Не уговорите Лешего, оставлю с ним куковать. Каспер, где он сейчас?

— Где-то… — посредник на секунду задумался. — В воздухе…

Он пожал плечами.

— В воздухе?

— Да. Невысоко. И сигнал слабый. Будто бы… он за толстой свинцовой стеной или… в другом времени, что ли… не знаю, как это объяснить. Сигнал как будто растянутый, словно хозяин импланта плывет в каком-то вязком и медленном потоке…

— Или идет по «Хрустальному мосту», — вдруг предположил Рихтер. — Типичные признаки. И вы смели сомневаться, что он Избранный! Сколько вам еще нужно доказательств?!

— При чем тут это?

— Как это при чем?! А кто еще, скажите на милость, кроме Избранного, наберется смелости пойти по «Хрустальному мосту» в первые сутки после пульсации? Ведь каждому новобранцу известно — мосты в это время тоже пульсируют, то появляются, то исчезают.

— Может, он не в курсе? — с сомнением вопросил Гелашвили.

— Не смеши меня! Избранный — и не в курсе?! Эта смелость и уверенность в себе — верные признаки Избранного. Вот увидите, он пройдет даже по исчезнувшему мосту!

— Совсем поплыл брат Раструб, — сержант покачал головой и сочувственно взглянул на бывшего командира.

— Вот увидите! — Рихтер не обиделся.

Теперь он почему-то верил в свою теорию на все сто. Словно что-то переключилось в голове. Вот только недавно сомневался, взвешивал «за» и «против», а теперь поверил — и точка. Может быть, потому, что природа не терпит пустоты, и в первую очередь в таком деликатном сосуде, как человеческая душа? Да, наполнение можно было выбрать и получше, но дело ведь не в качестве содержимого, а в факте его присутствия.