Андрей Левицкий - Змееныш

И тут же у края зарослей возник кровосос — про­ступил в воздухе, первыми возникли щупальца, потом голова, впалая грудь... Прямо из пустого пространства под нею закапало красное, словно кровоточил сам воз­дух. Мертвенный, угрюмый и какой-то очень усталый взгляд уперся в лицо, Мазая обдало влажным холодом, будто сталкер мгновенно перенесся в дождливую позд­нюю осень, под пронизывающий ветер. Кровосос про­ступил целиком и сразу начал исчезать. Тело подерну­лось рябью, как отражение в воде, пропало — остались лишь щупальца. Они качнулись и стали отдаляться от зарослей кровянки, пока не растворились в мареве. Те­перь ничто не свидетельствовало о присутствии непода­леку мутанта, кисловатого запаха его Мазай тоже не ощущал за острым духом кровянки, но шестым чувст­вом чуял: кровосос рядом и ждет.

Мазай потрогал потный лоб, сглотнул. Кровянка насыщала ядом кровь и сознание, в голове шумело, на­чались странные галлюцинации: ему казалось, он слы­шит тихий шепот, доносящийся со стороны хижины — шепот смерти. А умирать не хотелось. Раньше Мазай никогда не задумывался о своей смерти, хотя каждый день был готов встретиться с ней. Потому что смерть ему грозила быстрая — или в аномалии, или на клыках у кабана, в лапах псевдогиганта, под клешнями псевдо­плоти... не успеешь и понять, как тебя уже нет. Но ни­когда не думал Мазай, что ему выпадет мучительная, долгая смерть, и он будет так слаб и беспомощен, что не сумеет ее избежать.

Мир дрогнул, пошел волнами. Зажмурившись, Ма­зай потер лоб, щеки, царапая ладони о щетину, потрогал скулу. Огляделся. Он стоял в самых зарослей — эк куда занесло! Кровянка здесь почти по пояс, а дух такой, что любой человек через несколько минут концы отдаст.

Качаясь, сталкер выбрался обратно к краю зарос­лей. Мысли в голове вяло шевелились, сплетаясь, как сонные змеи, скользкие и будто чужие. Есть один вари­ант. Надо только припомнить — какой? Кто-то расска­зывал ему, какой-то бородатый охотник... Ах да, Лес­ник! Лесник говорил, есть один способ... Но ведь это тоже почти верная смерть... Стоп, дальше нельзя! — Он остановился у самого края зарослей. Кровосос где-то там, хотя сейчас его не видно. Тяжело, с присвистом дыша, Мазай кое-как наклонился, чуть не упав, сорвал длинную травинку, поднял на ладони и оглядел вблизи.

Почти верная смерть. Лесник рассказал...

Нет, нет! Лучше погибнуть или от испарений кровян­ки, или от щупалец кровососа, а не от того и другого сразу!

Или без разницы?

Там река, которая в обычных обстоятельствах не составила бы преграды, но сейчас ее не переплыть, он пойдет ко дну, как Чапаев. Здесь — дерево-кукловод, ря­дом — кровосос, а тут — кровянка. Везде погибель, но...

Мучительный кашель раздирал горло, сдерживать его едва хватало сил. Мазай харкнул, плюнул себе под ноги и увидел лежащий в траве рюкзак.

И принял решение.

Двигаясь как зомби, медленно и неуверенно, он снял с фиксатора на рюкзаке маленький котелок. Сколь­ко времени осталось? Не больше пятнадцати минут, а скорее — и того меньше, потом кровянка свалит его.

Мазай внаклонку двинулся по вершине холма, со­бирая сухие веточки. Много не надо, чтобы сделать на­стой, достаточно просто нагреть воду до температуры тела, кипятить ни к чему. Протоптав метрах в полутора от края зарослей небольшую полянку, он сложил веточ­ки шалашом и щелкнул зажигалкой. Сушняк занялся быстро, язычки пламени забегали по сучьям. Те плави­лись, будто пластмассовые, изгибались в огне. Присев­ший рядом Мазай поднял голову — кровосос стоял не­подалеку, как вытесанное из замшелого темного дерева изваяние, и тоскливыми взглядом следил за человеком.

Перед глазами плыло, костерок превратился в жел­тое пятно посреди красно-зеленого полотна травы. Де­ревья на склоне холма стали черными полосами, мир слился в единый серый фон. Котелок вдруг обратился лицом Змееныша, и Мазай чуть не вскрикнул, потянулся к нему. Лицо смазатось, обернулось красной рожей рас­серженного Слона. Вновь раздались голоса — много, со всех сторон, болезненно гулкие, как из колодца, голоса всех сталкеров, которых Мазай знал в жизни, они напе­ребой осуждали его, кричали, что неправ, что бросил мальчишку одного на растерзание этим зверям в человечь­ем обличье, всем этим Заточкам, Болтам, Слонам, Мар-гошам... Мазай застыл посреди разноголосого бормота­ния, закусив губу. На подбородок потекла капля крови.

Потом в костре громко треснул сучок, и голоса ра­зом смолкли, будто захлопнулась дверь.

Он всхлипнул, рукавом отер кровь с подбородка. Предстояло самое сложное — зачерпнуть воды. Для это­го надо спуститься к реке, мимо кровососа или дерева-кукловода.

Мазай взял котелок и направился по вершине холма в сторону дерева, шаркая, как старый дед, горбясь и кривясь. Испарения кровянки заворачивались вокруг незримым смерчем, клонили его к земле. Искоса глянул в сторону — кровосос уныло тащился следом. Мутант уже не прятался, понял, гад, что стрелять нечем, — но держался ниже по склону, чтобы не попасть под ядови­тые испарения.

Оказавшись метрах в трех от дерева, сталкер замер в нерешительности. На каком расстоянии кукловод ста­новится опасным, как далеко он может протянуть свои ветки? Точно не знает никто — а тот, кому довелось уз­нать, уже не расскажет.

Больше всего Мазая удивляла и отвращала бес­смысленность действий кукловода. Мутанты нападают, потому что голодны и злы. Контролеры берут людей под ментальный колпак, чтобы защититься или использо­вать вместо себя для какого-то дела. А зачем дереву лю­ди-куклы? Ведь оно — бездумное растение, корни да ствол с ветвями, что ему надо кроме воды, почвы и сол­нечного света?

Какая польза или какое удовольствие кукловоду за­ставлять людей плясать?

Один несчастный болтался на ветвях. Он напоминал мумию, одежда висела как на вешалке — но он был жив. Мазай отвернулся, посмотрел на кровососа. Тот не сводил с человека мучительно голодного взгляда, ожидая, когда Мазай покинет слишком опасную для мутанта область.

Сталкер продел руку под дужку котелка, повесив его на сгиб локтя, накинул капюшон, натянул на кулаки рукава и сжал края, чтобы скрыть любой участок кожи. Склонил голову к груди — и поковылял под деревом со всей скоростью, на которую был способен. Дыхание прерывалось, мучительный кашель рвался наружу, пе­ред глазами плыло.

Кровосос заскользил вперед, однако в метре от де­рева замер и поднял щупальца, пытаясь дотянуться до жертвы.

Гибкие упругие веточки зашарили по капюшону, по плечам, по спине, жадно иша голую кожу, чтобы присо­саться к ней, пробить плоть и слиться с нервными окон­чаниями. Мазай ковылял, пошатываясь. Самое сложное впереди — набрать воду надо под деревом, чтобы не дос­тал кровосос, — а для этого придется оголить ладонь и запястье, самое лакомое для кукловода место...