Олег Рыбаченко - Радуга Армагеддона

Хотя Лихо впервые услышал о таблице, вида не подал.

— Правильно, мы именно ее ищем, где она.

— Я не знаю!

— А кто знает!

— Ходят слухи, что это знает принц Алимар, правнук великого Децибела.

— Веди нас к нему.

— Я боюсь, он в плену у нашего архигерцога, с меня велят содрать кожу.

Ласка подкралась не заметно, ее личико светилось лукавством.

— Ваш "Архи" хочет позлить богов, раз Алимар у него в плену?

— Но, говорят, что уже началась война.

— Правильно, а письмена могут прочесть или основные боги или дети Раварра. Простым смертным не дано.

— Ты читаешь мысли великая богиня.

— Чертовски умная девочка! Теперь осталось прочесть мысли Алимара.

— Прочтем. Веди нас к замку, не бойся, мы защитим тебя.

Замок, и город Архигерцога Дулупула де Гранта были огромным владением. А самая высокая башня в городе "Гнездо Летуна", уходила более чем на километр в небеса и ее громадная золотая пятнадцатиметровая свастика, напоминала зловещее, паукообразное "Солнце". Царило муравьиное оживление и это естественно, конечно весть о начале войны уже успела привести в движение народные массы. Ворота были закрыты, всех въезжающих и входящих, тщательно проверяли. Однако часть стены была незавершенной, решили именно этим путем пробраться в город. Мальчик чье имя было Сэмик, счел нужным предупредить новых — товарищей.

— Тут очень много стражи, она оцепила недостроенные стены, но есть шанс почти незаметно пробраться в город.

— Как, усыпить стражу?

— Посмотрите внимательней на стену!

Действительно, на ней копошились почти голые люди. Видимо они спешно достраивали стену.

— Вон там, где дети работают, находится мой старший брат.

Лихо грубо прервал.

— Что он там забыл. Думаешь, мы его освободим?

— Нет, я не прошу этого, еще четыре года и его опустят. За долги, его сдали в рабство родители, так многие делают. Войны уже давно не было, детей у всех много вот и отдают в аренду.

— Что нам до этого!

— Мы еще дети, а у них срочная работа, не хватает людей, ведь началась война. Я и один из вас поработаем одну смену, а остальные в город. Если за это время они вернутся, отпустят.

Лихо оскалился.

— Похоже, нас держат за имбецилов. Лучше прорвемся с боем, разве нет другого способа перекинуться через стену.

— Хватит убивать. Я поработаю с ним, а вы пока проникните в город. Мы и так уже в этом мире на разрушали до-чертиков, надо хоть что-то полезное сделать.

— Вот как, иди, трудись, альтруист, святоша мокроносый. Понятно, почему вы люди наши рабы.

Тигров хотел его ударить, но сдержался.

— Слабость людей это и моя слабость!

— Может, сразишься со мной, ты ведь теперь сильный!

— Нет! — Действительно, где они не пройдут всюду проблемы, надо хоть как-то успокоить совесть. Глава стражи не обманул, оставив двоих, пропустил Лихо и Ласку в город. Грубо пощупав рельефные мышцы Тигрова, богато одетый здоровяк удовлетворено шмыгнул.

— Как камень, видимо сильный парень. Если будешь хорошо работать, не будем тебя бить.

Хотя Сэмик был тоже крепыш, по сравнению со скульптурно-рельефным Владимиром, казался почти увальнем. Тигров работал с энтузиазмом, пожалуй, даже с излишним рвением. Из-за него плети перепадали и другим рабам, потому что они казались лежебоками. Когда повели на обед, то заставили помыться в ручейке, гигиена превыше всего. Кормили относительно неплохо, климат мягкий, земля как пух. Урожай снимать можно круглый год, пожалуй, даже перепроизводство сельскохозяйственной продукции.

— Это и мой брат.

Мускулистый четырнадцатилетний парень поднял коротко остриженную голову.

— Ты что здесь делаешь.

— Нанялись на подработку братик.

— Вы идиоты, вас заклеймят и будут держать до совершеннолетия и то если не приспичит нужда в рабах. На юге появилось новое королевство, где охотно покупают нас.

— Не волнуйся, мы если что, сбежим и освободим всех вас.

— Детский лепет, видишь треугольник на плече, это клеймо временного раба. Провести еще одну черту, и ты раб на веки.

Хотя Тигров и понимал что этот мальчишка прав, но был совершенно спокоен. У членистоногой обезьяны-садиста, рабство было потяжелее.

Когда им выжигали клейма, боль ощущалась, ослаблено, словно в заморозке, Владимир даже не поморщился, а вот свежеиспеченный невольник Сэмик вскрикнул, неприятно когда кожу гладят железом. Для него смена явно затянулась, его заставили работать и в следующую очередь, причем на самом тяжелом участке. Награда за трудовой энтузиазм, права на сверхурочную работу. И лишь когда на короткое время все светила скрылись за горизонтом, разрешили немного поспать. Остальные дети-рабы злорадствовали, где найти еще такого дурака, сам влез в тяжелое ярмо. Тигров, однако, наоборот ощущал себя счастливым, даже удары плетью были для него отрадой. Тяжело вкалывая, он совершал обряд искупления за многочисленные убийства, нет просто пацану, нести все это в душе. И если мышцы слегка дрожали от усталости, советь чувствовала себя гораздо спокойнее.

Лихо и Ласка тем временем обдумывали штурм полосатого черно-красного дворца архигерцога. Лобовая атака была слишком рискованной, тут одной стражи несколько тысяч бойцов. А в самом городе войск более ста тысяч, не считая боевых монстров.

— Один истребитель, и всех в антимир.

Лихо то сжимал, то разжимал кулаки.

— Может использовать свой божественный авторитет.

— А как мы им докажем? Снова позволим себя утыкать стрелами. Телевиденья тут нет, а тебе дикарь они не поверят!

— А ты уже такая крутая. Будь у нас силовое поле, и тяжелые лучеметы, мы бы все двенадцать башен срезали лучами. Впрочем у нас еще есть заряд, лупанем и они разбегутся.

— Ты ионизировался. Это большой город, если эффект дикарского страха и паники не сработает, нас затравят как крыс.

— Что ты советуешь, отступить и сдаться?

— Нет. Разведать и найти уязвимые точки.

На улицах большого города было полно народу. Здесь видно, побольше бедноты и грязи чем в первом городе. Смотри, нищие, калеки, больные, впрочем это есть в любом городе, только здесь гораздо сильнее, бросается в глаза. Указав на сморщенных старух Лихо, не удержался и громко произнес.

— Какое уродство. Смятые чучела жалкая пародия на великую расу. Ну, ты сама посмотри, разве наши женщины позволят себе так уродливо выглядеть.

— Лихо это атавизм, примитивный уровень деградации.

— Что ты говоришь?

— Он не имеют нашей улучшенной генетики, со сверхрегенерацией. Поэтому безволосые приматы покалечены и помяты. Посочувствуй старым дикарям.

— Такие уроды, не имеют права быть похожими на нашу величайшую нацию. Когда мы прорвемся к своим братьям, эта отсталая планета будет зачищена.