Алкесандр Шакилов - Хозяин Янтаря

Так и получилось. Покурив, тинейджер провел нас через квартиру и открыл дверь в подъезд. Мы спустились на следующий этаж, когда сзади послышалось:

— Удачи, Край. У тебя все получится!

Может действительно — послышалось? Мы долго шли по улице молча. Мамаши с колясками, пацанва, играющая в футбол, бабуля с баулом… Жизнь продолжается. А потом Чингиз не выдержал — схватил меня за грудки:

— Слышь, умник, а ты как теперь?! Куда собрался?! Есть мысли по поводу?

— В каком смысле? — Мне вовсе не хотелось обсуждать с другом планы по захвату Периметра. Вряд ли он сумеет понять. Чингиз всегда был малость не в себе: слишком уж заморачивался на долге и присяге.

— В прямом. Я все о тебе знаю, братишка. Как ты в тюрягу загудел. О побеге. О бабе твоей. Я ж не в курсе был, что тебя закрыли, в гости приехал, а мне твои старики: «Так и так, наш Максимка…»

Я стиснул зубы, чтобы не обругать Чингиза. Хрена он суется, куда не просят? Подавшись в бега, я с родственниками не пересекался. А что я им скажу при встрече?! Как бате в глаза посмотрю?!.. Разве что открытку отправлю на Новый год, чтобы знали — жив еще их непутевый сын.

— Я… я поклялся спасти дочь одного бродяги… Ворон его погремуха. Может, слыхал? Девчонка его вроде как в плену у одного урода по кличке Профессор. Урод этот в Зоне. Вот туда и собираюсь. Но это моя война, тебе туда соваться без надобности.

Видят Хозяева, я пытался отговорить Чингиза. Но он сказал:

— Я пойду с тобой! — И принялся с жаром обосновывать свое решение. Все равно ведь в бегах, семьи нет, податься некуда. А по бандитским малинам он — боевой офицер! — прятаться не намерен, пусть Максимка не обижается. Да и как он может отпустить товарища одного? Нет, он составит Максу компанию. Его, военного сталкера, Зоной не испугаешь.

— Дело твое. Отговаривать не буду. Лишний ствол не помешает.

Мне надо было обдумать расклад. Итак, что у нас на балансе?..

Ни патронов, ни оружия. Один автомат и один пистолет — все равно что ничего, курям на смех. Даже обмундирование Чингиза — ерунда, парадная бутафория для выхода в город. А уж о моем костюмчике журналиста и говорить нечего. С таким арсеналом не то что на Профессора идти, от тушканов не отобьешься. И жратвы у нас ноль без дырки, и воды ни единого литра. Я, конечно, авантюрист еще тот, но не самоубийца.

Деньги у меня есть, могу заплатить за снарягу, припасы и стволы. Но вот незадача — все точки, где можно ими разжиться, под контролем уважаемых людей. А уж они-то с удовольствием сдадут Края ментам, воякам или байкерам — да кому угодно, лишь бы правильно забашляли. Нет, по своим каналам ничего, кроме проблем, я не добуду.

По всему выходит, что придется заглянуть к Кардиналу.

Знал бы я тогда, чем все это обернется, сменил бы маршрут тут же.

«А ведь дело к вечеру», — смекнул я, глядя на собственную тень.

Спать хотелось ужасно. И немудрено, ведь столько на ногах. Сейчас бы ударить по вене натовским стимулятором — для храбрости и тонуса. Но лучше найти укромное местечко и покемарить часиков двенадцать, можно больше.

«В гробу отдохнешь», — одернул себя я, шагая вслед за Чингизом. Военстал пообещал вывести нас к переулку Нэзалэжности за пару минут. Правда, прошло уже с полчаса, но я демонстративно молчал по этому поводу. Как говорится: «Без комментариев». Главное, что по пути нам не встретились милицейские патрули. А случайных прохожих мы не интересовали. Люди в нашем славном городе давно уже привыкли не обращать внимания на мужиков с оружием и в форме. Я же вообще выглядел вполне респектабельно. Разве что костюмчик слегка помялся.

— А что мы там забыли, а? В переулке этом? — До сего момента Тимур топал очень бодро, а тут сник. — Я, кажется, заблукал.

— Да ладно тебе, — не поверил я и указал на табличку на кирпичном доме. — А это что?

Надпись на прямоугольнике из жести гласила, что мы таки нашли нужный переулок.

— Я же сказал: «Кажется», — хмыкнул Чингиз.

— Когда кажется — креститься надо, — отрезал я. — Кстати, а ты умеешь?

— Чего?!

— Понятно. Сало он не ест, креститься не умеет… А к строевой ты хоть пригоден?

Беззлобно подкалывая друг друга, мы свернули в переулок. Почти все здания здесь пустовали. Во время сталкерского бума, когда каждый, кому не лень, бродил по Зоне, собирая артефакты мешками, сотни различных фирм открывали здесь свои конторы. Фронтир тогда объявили зоной свободной торговли.

Крупные партии оружия, наркотиков и людских органов — вот чем нынче торгуют в номерных Чернобылях, а рассказы о прежней коммерции кажутся наивным бредом стариков. Офисы строительных, юридических и прочих фирм давно пришли в запустение. Забавно, но с тех пор в наших местах недвижимость ничуть не подешевела. Работы у нас нет, промышленности нет, вообще ничего нет… а цены как в Киеве, а то и Москву переплевывают!

Боже, как мне хочется изменить все это! Сам того не желая, я довольно громко сообщил о намерениях. И меня не только услышали, но и поддержали:

— Ворота Храма всегда открыты для тех, кто просит Господа нашего о ниспослании милости! Мы рады тем, кто мечтает попрать вопиющую несправедливость. Я говорю о братьях, которые с оружием в руках готовы отправиться на битву с исчадиями ада, с сатанинскими отродьями!

Человек, который выдал эту напыщенную речь, стоял на пороге небольшой церквушки, пришедшей в упадок, как и прочие дома вокруг. Время сурово обошлось с храмом: купол обвалился, штукатурка осыпалась, двери попросту не было. И все равно от церкви исходило какое-то величие, что ли… Или меня так впечатлила фигура местного смотрителя, самозванного святоши по кличке Кардинал?

Некоторые считают его безумцем, бывшим сталкером, который нашел приют в развалинах храма на краю Чернобыля-4 после того, как его квартиру забрали за долги. Я сразу отбросил эту теорию как несостоятельную. У человека, который воздел руки к небу и проповедовал нам несусветную чушь, на груди висел золотой складень триптих. Я еще не видал бомжей, которые бы щеголяли изделием из металла стоимостью с двушку в престижном районе столицы.

Был ли Кардинал настоящим священником или же за такового себя выдавал, о том не ведаю, но ряса на нем сидела так, будто он в ней родился. Правда, роста он был совсем не смиренного — метра два, и в плечах широк. Кулаки — размером с херсонские арбузы. Представляю, что будет с тем, кто попадет под горячую руку. Просторное одеяние не могло скрыть развитую мускулатуру, буграми выпиравшую из-под черной, застиранной ткани.

И складень. Складень заинтересовал меня больше всего. Кило золота, а то и полтора.

Словно уловив мои низменные поползновения, Кардинал замолчал и внимательно посмотрел на нас. Его длинные распущенные волосы шевелил легкий ветерок, приносивший вонь с городской свалки. Внезапно в ручищах Кардинала возникли два очень даже пристойных «ингрема». Откуда он их взял? Из-под рясы, что ли, вытащил?.. «И вообще — с каких это пор святоши не чураются огнестрельного оружия?» — подумал я, спрятавшись за ржавым баком для мусора.