Андрей Белоусов - Мнимые люди

Внутренне содрогнувшись, мужик прибавил шагу, стараясь побыстрей проскочить неприятное местечко. А дом, между тем, пялился на него, провожая его своими многочисленными глазами — окнами, провалами в теле гиганта, бесстрастно и угрожающе.

Попав под луч фонаря, мужчина неожиданно насторожившись замер на месте. Его внимание привлекло непонятное шевеление впереди. Чёртов свет слепил ему глаза не давая попристальней всмотреться вперёд и поддавшись непонятному позыву, сделал несколько шагов, выходя из прямого луча света, одинокого, покосившегося фонаря. Снова погрузившись во тьму, он вытащил сигарету из зубов и попытался рассмотреть, что же происходило впереди — увиденное ему очень не понравилось. Просто впереди маячило два человеческих силуэта, но один, при этом обездвижено лежал на земле, а второй склонился над ним и что-то там с ним делал.

«Наверно кому-то стало плохо. Надо бы помочь», — мелькнула мысль в голове. — «Хотя нет. Постой», — одернул он себя.

Второй силуэт, тот что склонился над первым, несмотря на обстановку, не выказывал тревоги, не просил о помощи и в его движениях не наблюдалось суеты или нервозности.

«А вдруг он сам его убил и теперь обыскивает карманы в поисках наживы. Чёрт! Во попал, и какого хера вообще дворами попёрся», — обмирая и покрываясь холодным потом, подумал мужик и его страх стал перерастать в ужас, — «А вдруг это один из тех неуловимых сектантов — маньяков. Мамочки!».

Надо уносить ноги, пока не заметили. Чёрт поздно! Его уже заметили. Силуэт человека выпрямился и посмотрел в его сторону. Потом вдруг как-то странно сложился вдвое, став похожим по размеру на ребёнка и вразвалочку тронулся навстречу. Мужчина попятился… А потом, развернувшись, побежал. Но странное поведение человека идущего вслед, настойчиво вызывало, чувство дурного любопытства мешая в панике просто сбежать домой. И достигнув угла дома, пересиливая предательский страх резко обернулся и…

Застыл, как вкопанный.

Человек, развивая невероятную скорость, быстро нагонял его. Вот он влетел в круг света и сразу стал виден, во всей своей красе.

— Боже мой! — и волна холодного ужаса обдала мужика с ног до головы, замораживая душу, и вмораживая в асфальт его самого.

Человек, не человек, скорее всего какое-то существо, неслось к нему, на четвереньках, как обезьяна, никаких не испытывая при этом, неудобств.

«Не может этого быть?», — ошарашено подумал он, даже не заметив момента, настолько быстро оно передвигалось, как существо нагнало его и, прыгнуло…

От пережитого ужаса, сразу перехватило горло и пока существо распластавшись в воздухе летело на него, не в силах спастись, он только бессильно замычал, и перед его выпученными глазами сам собой всплыл образ парня на больничной койке, постоянно повторяющий одно только слово: «Мутанты, мутанты, мутанты…».

Под грузом бессмысленных убийств, в большом городе, на каждой улице, в каждом доме постепенно росла истерия и зарождалась паника, от того, что неуловимая секта изуверов продолжала, творить свои чёрные дела, безнаказанно калеча и убивая людей. Толпы народа собирались у зданий мэрии и правительства и у главного здания «МВД», и в своих митингах обвиняли милицию в бездействие и требовали отставки высших чинов в правоохранительных органах, допустивших расхлябанность своих сотрудников и их не умение работать.

Милиция и ФСБ на это, только разводили руками.

Работа по выявлению секты ими была проведена колоссальная, но никаких результатов она так и не дала. Сектанты были неуловимы. Город ежедневно, днём и ночью, патрулировали вооружённые до зубов наряды милиции, но зверства продолжались, а оцепить весь город силами правопорядка было просто нереально.

Вскоре дела уже о самих сектантах, стали лопаться от получаемых улик. И каждое новое совершённое убийство, только прибавляло работы и ни чуть не приближало к раскрытию, каждый раз преподнося всё новые сюрпризы. Преступления, в основном, совершались в ночное время суток и в безлюдных местах города. Улик так таковых нет, свидетелей нет, а если находятся таковые, то дают столь расплывчатые показания, настолько чуждые разумному человеку, что порой кажется, что по самим немногочисленным свидетелям давно уж плачет психушка.

К делу о сектантах, от которого пока не спешили отказываться, приводило только одно обстоятельство: Все убийства совершаются с немотивированной жестокостью и без применения какого-либо оружия. На самом месте преступления, каждый раз, обнаруживаются новые, не связанные с другими делами, отпечатки, как рук, так и сапог. И по самим следам, найденным на месте преступления, можно было утверждать, что убийцами являются разные люди обоих полов, как мужчины, так и женщины. Но и только…

Кто они? Откуда? Где проживают, прячутся? Неизвестно.

Вскоре. Видимо пресловутым, неуловимым сектантам надоело прятаться и ждать облавы, и они нанесли удар по самим охотникам. В городе началась охота на милиционеров.

Сразу, всего за одну ночь, с десяток патрулей не вернулось с ночного дежурства, по всему городу. Столько же, а может и больше вообще пропали без вести, найдены только пустые служебные автомобили.

Милиция просто не могла смириться с этим фактом, и министр МВД, принял кардинальное решение: «Отныне, в состав ВСЕХ патрулей должны входить сотрудники спецназа МВД и ФСБ. Открывать огонь на поражение во внештатных ситуациях — без предупреждения. Заступать в дежурство только в полной экипировке: Тяжёлый бронежилет и каска — обязательны».

«Восемнадцатое дежурство и все на улице, и это в такой-то мороз, ужас!» — поёжился в машине капитан Прохоров. Ему до чёртиков осточертела и эта машина и эта бессмысленная охота, и эта бесконечная езда по городским улицам. После треклятого дежурства, у него каждый раз затекало всё тело и потом дико ломило, мешая спокойной жизни. Сейчас ему хотелось только одного: оказаться наконец в своей мягкой кровати, обнять тёплую жену и спать, спать, спать… А не разъезжать каждую ночь в тесной машине.

Чтоб как-то отогнать мрачные мысли, капитан Прохоров достал из бардачка термос с горячим кофе и бутерброды. Оттуда же вытащил термоустойчивые, пластиковые стаканчики и наполнив их до краёв, предложил сзади сидящим бойцам присоединяться. На что, с заднего сиденья охотно согласились. Капитан передал три стаканчика с кофе назад, поделил поровну бутерброды с ветчиной. Никого не обделив, он поудобней развалился в сиденье, насколько это было возможно в тесной машине, взял горячий стаканчик в обе руки и глядя на пробегающую мимо него улицу, мелкими глотками стал пить тёмную жидкость, кем-то по ошибке названую кофеем.