Андрей Белоусов - Мнимые люди

— Похоже не дадут нам умереть спокойно, — заключил Школяров, обречённо смотря, как приближаются мутанты.

Вдруг две скрюченные фигуры замерли и, подались назад. Профессор аж не поверил своим глазам. Мутанты отошли к двери и там встали, как часовые, будто кого-то ожидая.

И дождались…

Из коридора вышел… ЧЕЛОВЕК. Мутанты даже не пытались напасть на него. Наоборот, они стали вести себя словно собачки, повстречавшие хозяина. Хозяин же этот, не обращая внимание на возню под ногами, медленно двинулся к людям. Мужчина в порванном белом халате шёл прямо к профессору и от человека его отличала, лишь безжизненная маска на лице.

В отличие от мутантов, у которых не лица, а морды диких зверей с маниакальными наклонностями, маска мужчины выражала лишь безразличие, а рот этакую брезгливость. Но вот его глаза… Такое ощущение, что в них тлела всего капля разума.

— Профессор кто это? — неподдельно удивляясь, отчётливо спросил Фёдоров, не смотря на своё плачевное состояние. — Неужели человек?..

Но Школяров, так не думал и когда получше разглядел прибывшего, покрылся инеем:

— О боги… — зашептал он. — Нет, это не человек. Это тоже мутант, а как похож на человека. Невероятно…

— Похоже он у них главный, — еле слышно заметил Фёдоров.

— Не может быть, — не расслышав слов капитана, Школяров продолжал шептать о своём. — Нет… но он передо мной.

— О чём вы профессор?

Мутант в этот момент остановился и как будто стал прислушиваться.

— Это тоже мутант, как и они, но мутант следующего поколения, — быстро ответил Школяров на вопрос капитана. Ему просто нужно было срочно, обязательно поделиться своими идеями. Учёный остаётся ученым, даже на пороге смерти.

— Как это? — не понял вначале Фёдоров, а потом предположил. — А… Это он просто недавно заражён, как и я.

— Нет, — шёпотом опроверг, слова капитана, профессор Школяров. — Вы не понимаете — это мутант следующего поколения. Эволюционная мутация вируса. Понимаете. Они враги для нас, а мы враги для них. Они слабы пока что перед нами. У нас оружие, а у них только инстинкты и не капли разума.

— Ха… Похоже у этого уже есть разум.

— В том то и дело — это их новый вид. Если ты проигрываешь противнику и выделяешься, отличаясь от него, слейся с ним. Стань как он, — объяснял профессор, от шока сняв очки и так с ними и замерев, — Это своего рода, мимикрия. Вирус пытается выжить. Он создаёт своего собственного человека, но… Это не возможно. БОЖЕ… — с диким ужасом глядя на создание прошептал Школяров. — Это не вирус — это что-то другое….

— Внимание, начинается десятисекундный отсчёт, — прервала рассуждения профессора девушка из динамика. — Десять, девять, восемь…

— Смотрите, профессор. Похоже эта тварь понимает, что сейчас произойдёт, — зло ухмыльнувшись, заметил Фёдоров.

И действительно, мутант задрав голову, внимательно прислушался к отсчёту, и на его лице появилось удивления, а потом оно сменилось настоящим страхом. Мутант действительно понял…

— Три, два, один. Спасибо что пользовались нашей лабораторией… — Сказала девушка из динамиков и свет, в помещении резко погас оставив людей в кромешной тьме. А из форсунок, расположенных под потолком, с резким свистом, пошёл газ: водород и чистый кислород.

— Прощайте профессор, — прошептал Фёдоров, теряя сознание.

Школяров на ощупь подтянул капитана и прижал его к себе, как сына:

— Прощай капитан…

А мутант в свою очередь дико заорал и было в этом крике столько боли, и отчаяния, только что рождённого существа, что разрывалось сердце.

Газ воспламенился и термический взрыв, температурой в три тысячи градусов, в закрытом пространстве, расплавил стекло, металл, камень, а уж об органике и говорить нечего.

Взрыв длился всего секунды. Потом всё стихло и только пепел, хлопьями гулял по коридору. А через минуту сквозь стены послышался гул бегущей воды. Открылись клапана и воды реки — Москва, ринулись в лабораторный комплекс. При попадании внутрь комплекса, вода перемешивалась со специальным реагентом, образуя пенистый бетон.

Спустя пару часов, всё было кончено. И на том месте где была лаборатории, если кто вздумает копаться, то наткнётся на монолитную, бетонную глыбу.

Февраль, 20….г.

А на поверхности, огромный мегаполис медленно заносился снегом. Дворы, улицы, проезжие части закрывались толстым, никем не потревоженным, белоснежным покрывалом..

После введения карантина, Москву сплошь оцепили войска. После чего, практически вся жизнь в городе замерла. Заводы, те которые не успели эвакуировать или просто не было такой нужды, остановили свою работу и их остовы напоминали, огромные, заброшенные и мёртвых корабли, постепенно заносимые снегом.

Фабрики, предприятия, офисы, магазины, рестораны просто перестали как будто существовать. Здания стояли, а люди из них ушли. Невероятное событие. Одни из самых оживлённых улиц, центра города: «Тверская», «Пушкинская», район «Охотного ряда», «Китай-город», «Арбат» и старый и новый, полностью обезлюдили. Серые, безликие, чудные и страшные.

Здания утратив, свою праздничность — снаружи серые, а внутри тёмные и холодные — пялились своими пустыми и мёртвыми глазами на редкие машины, в основном бронированные, и иногда в их холодных чревах показывались, бледные и испуганные лица. Вот трепыхнулась занавеска, это кто-то мельком глянул на улицу и сразу же вернулся к экрану телевизора, единственной вещи, что связывает с миром живых. А всюду снег и холод и тоска, и только ветер гневно завывает, трубя замогильным гласом…

А ещё совсем недавно, жизнь на центральных улицах столицы била ключом, не зная устали и печали, гуляя круглосуточно, не прерываясь ни на сон, ни на отдых. Магазины, рестораны, кинотеатры, театры, просто увеселительные заведения, всё пестрило и переливалось яркими, манящими огнями. Люди привлечённые ярким светом, подобно мухам, стремились туда, желая хоть на короткое время почувствовать себя, в центре столицы и попасть, как бы, в другой мир, весёлый и радужный и беззаботный на первый взгляд. Пока наконец не осознавали во сколько, им эта радость обойдётся. А иностранцы группами, ходили по центру города, раскрыв от восхищения рты и уезжая домой, приятно удивлялись: «Оказывается Россия — это не дремучий лес с медведями и елками на каждом шагу, а это практически Европа и порой ни в чём ей не уступающая».

Но с приходом тревожных новостей, иностранцы поспешно собрали манатки и отбыли к себе, в безопасность и уют, а жители города попрятались по домам, прекратив все отношения с друзьями, соседями, знакомыми, в опасении перед неизвестной болезнью. Так и сидели, опасаясь каждого встречного поперечного, а выходя на улицу, напяливали маски. Как будто они могли их спасти?