Сурен Цормудян - TOD MIT UNS

Он резко наклонился, схватил подростка и кинулся по следам, оставленным ползущим в траве парнем.

— Где это подземелье?! — крикнул он сквозь нарастающий гул.

— Т-там… — Ковыляющий юноша безвольно махнул рукой.

По небу стрелами пронеслись редкие облака, растворяемые гонимой их неведомой силой. Гул нарастал и вдруг в лес ворвался ураган. Огромный пылевой поток, срывающий с земли молодые деревья и ломающий старые. Летящий кустарник превратился в нескончаемый поток. Стена пыли, камня, грунта и растительности подхватила машины на опушке леса и людей. Последним со своего места сорвался «КАМАЗ». Сначала поднялась более легкая, задняя часть. Он кувыркнулся над кабиной и исчез во мраке ударной волны.

Сегодня… Сейчас…

Ветра не было совсем. Большая редкость. Именно это обстоятельство дало повод к очередной вылазке. Могучий корпус ПТС-2, перемалывая стальными траками прибрежный песок, неумолимо двигался в сторону бывшего полигона. Далее на юго-запад, побережье Земландского полуострова было затянуто густым туманом грязного желтого цвета. Тягучие, бурые волны Балтийского моря, отравленные не только минувшим много лет назад глобальным Катаклизмом, но и вскрывшимися корпусами тысяч немецких боеприпасов, начиненных боевыми отравляющими веществами. Когда-то, давным-давно, Гитлер так и не решился применить их. И сие страшное наследие досталось странам победительницам, которые решили затопить смертоносный арсенал в водах этого моря. Прошли годы. Мир погрузился во мрак самоистребления. Исчезли города. Страны. Люди. Цивилизация. А боеприпасы спокойно покоились в глубинах Балтики, подтачиваемые временем и солеными водами. И подобно погубившему себя человечеству, море совершило самоубийственную, но неизбежную ошибку. Оно разрушило корпуса снарядов и бомб, выпустив наружу тысячи джинов в виде иприта, табуна, зарина, циклона и прочей мерзости, способной быть синтезированной только человеческим разумом.

Вода, была ядовита, как ядовит был и стелющийся от моря туман. Но сейчас, когда совершенно отсутствовал ветер, небольшой горстке выживших людей, представился один из тех редких шансов, когда можно отправиться в сторону бывшей военно-морской базы России, города Балтийска. Людям были нужны узлы и агрегаты используемых ими машин и топливо. Все это можно добыть, в том числе и там. На инженерном складе. И топливных хранилищах базы.

Огромный плавающий транспортер, способный вместить в своем кузове даже БТР, продолжал свое размеренное и упрямое движение по песку, оставляя за собой четкий след траков, так не вписывающийся в окружающий пейзаж, начисто лишенный за долгие годы после катастрофы каких-либо следов человеческой жизнедеятельности. Во всяком случае, этих следов не было на поверхности.

В кабине сидело четыре человека. Еще четверо находились в кузове, среди пустых бочек, лениво перекатывающихся по днищу «лодки», предназначенных для горючего. Люди были облачены в ОЗК. Общевойсковые защитные костюмы, делали их всех жуткими близнецами, с безжизненными резиновыми лицами и стеклянными взглядами масок противогазов, порожденными мировой катастрофой. Люди молча взирали своими пугающими масками по сторонам. Не часто выпадала возможность отправиться на поверхность, в поисках артефактов канувшего во мрак мира, необходимых для продления своего существования. Не часто и не всякому удостаивалась честь, видеть внешний мир. Изуродованные химией деревья подступающего к морю леса, нависающего порослью адаптированных и жутких представителей новой флоры над бежевым песком мертвого пляжа. Ленивые бурые волны, накатывающие из желтого тумана и оставляющие в полосе прибоя ржавую пену. Сам туман, словно не было его, а просто воздух потускнел, потерял прозрачность и обрел грязный желтый цвет. Проступающие в туманной дымке силуэты одиноких и мертвых деревьев, в тех местах, где растительность не смогла перенести агонию мира, и отправились в царство мертвых, оставив на обозрения редким зрителям лишь свои сухие ветвистые скелеты.

Борис повернул голову, глядя на пройденный путь. Параллельные линии оставленной гусеничным ходом колеи, уходили вдаль, повторяя изгибающуюся прибрежную линию, тянущуюся к мысу, где проступали для взора руины города Янтарный.

Внезапно, монотонно ревущий двигатель машины сменил свою тональность и ПТС резко остановился, заставив двадцатичетырехтонную массу качнуться вперед, клюнув бронированным носом и задрав кормовую аппарель. Бочки с грохотом опрокинулись и покатились в сторону сидящих в кузове людей. Борис остановил катящуюся на него бочку ногой, и та покатилась назад, повинуясь инерции опустившейся после остановки машины кормы транспортера. Он постучал облаченной в трехпалую резиновую рукавицу ладонью по заднему стеклу кабины. Двое из четырех людей, находившихся внутри, обернулись. Борис кивнул им, вопрошая этим жестом о причинах резкой остановки. Те задергали своими головами-масками и стали показывать резиновыми «клешнями» вперед, на лобовое бронестекло кабины. Борис Колесников снова кивнул и развел руками, давая понять, что ничерта не понял. Те снова стали торопливо жестикулировать, указывая вперед. Тогда он и находившиеся в кузове товарищи поднялись на крышу кабины и осмотрели пространство впереди транспортера. То, что предстало перед взором стекол их масок, заставило даже протереть перчатками глазницы противогазов. Нет. Не померещилось. Метрах в тридцати впереди, насколько позволял видеть медленно ползущий туман, пляжный песок пересекала вереница диссонировавших с окружающим пейзажем следов человека. Следы шли прямо от воды, где уже были зализаны грязными и ленивыми волнами моря. Идя поперек пляжа, некто поднялся на песчаную дюну и похоже удалился в заросли сухого кустарника, разграничивающего приморский лес и широкую полосу пляжа..

Три человека облаченных в ОЗК стояли в дегазационной комнате, терпеливо ожидая результата замера. Местный химик тщательно изучал показания приборов. Затем постучал ладонью по толстому стеклу, отделяющему дегазационную от комнаты контроля и кивнул. Затем он исчез из поля зрения спустившихся с поверхности людей. Заскрипела тяжелая гермодверь. Химик показался за ней. Облаченный в похожий ОЗК, только белого, а не болотного цвета. И вместо противогаза широкое панорамное стекло с респираторной маской под ним.

— Норма, мужики. — Пробубнил он сквозь маску. Гости последовали за ним. Химик плотно закрыл дверь. Затем они прошли в раздевалку и стали снимать там защитные костюмы. Даже если к ОЗК не пристала химия или радиация с поверхности, входить в жилой сектор бункера в таком облачении не разрешалось. Одежда для поверхности, была только для поверхности. В отличие от них, химик мог передвигаться в своем костюме в остальном замкнутом мирке подземелья свободно. Он на поверхность не ходил в своем костюме.