Андрей Посняков - Драконы моря

Судя по тени от паруса, лодка, выйдя в открытое море, резко свернула, потом еще раз, и все так же круто. Огибали мыс, и Саша невольно залюбовался, как ловко менял галс оглоедина. Профессионал, сразу видно. Низко сидящая в воде посудина не только не черпанула бортом волну — а ведь вполне могла бы, — но даже и брызг подняла очень мало. На шверботных гонках этот склонный к легкому садизму здоровяк наверняка отхватил бы приз.

Минут через двадцать после того, как повернули, парус был снят, и парни, побросав свои остроги, схватились за весла. Сверху над лодкой нависали высоченные мачты, почему-то казавшиеся аспидно-черными на светло-голубом фоне неба. Послышались чьи-то громкие голоса, резко запахло свежевыловленной рыбой, тающей на жарком солнце смолой, еще чем-то неприятным.

Наконец суденышко со стуком ткнулось бортом в причал. Понукаемые гарпунами и плетью пленники выбрались на горячие от солнца камни, черные, с белыми солеными проплешинами испарившихся волн. Саша поудобнее примостил на правом плече мешок., и ахнул, едва только поднял голову.

Ослепительно белый город вырастал, казалось, прямо из моря! Город из волшебной сказки. Белые, с красными крышами дома, утопающие в густой зелени садов, беломраморные храмы с портиками, серовато-желтые зубчатые стены. Город-крепость! Боже, ну и красотища…

Получив чувствительный тычок в спину тупым концом гарпуна, Александр и вовсе не обратил на него внимания. Горячие мраморные плиты мощеной площади нещадно припекали пятки: Саша был босиком, его ботфорты давно уже забрали «гостеприимные» деревенские жители.

Вокруг растекалась разноязыкая, пестро одетая толпа, такая, какой и следовало быть в любом восточном городе, высокие крыши портиков отбрасывали благодатную тень, по краям улиц горделиво возвышались прекрасные статуи. Часть пьедесталов почему-то пустовала, кое-где виднелись остатки беломраморных женских ножек. А остальное где? Туристы, что ли, разобрали на сувениры?

Да-да, именно, это какой-то туристский центр, даже автомобильное движение запрещено: ни одной машины Александр так пока и не видел. И скутеров, даже велосипедистов — и тех не было. Сплошная пешеходная зона! А вот, прямо впереди, на овальной небольшой площади, высокое, песочного цвета здание. Отель? Полицейский участок? Хорошо бы…

И вся эта красота — в нескольких десятках миль от Туниса! Вообще-то город казался немного странным, хотя странным в глазах европейцев и пристало быть всем восточным — а уж тем более африканским — городам. Крепость, храмы, широкая центральная магистраль и узкие, тенистые улочки — в этом- то не было ничего такого необычного, как и в шумящей, словно морской прибой, толпе. Но все же и толпа казалась странной, и дома. Почему?

Следуя за толстяком, Саша лихорадочно соображал, выбирая удобный момент, для того чтобы сбросить мешок да сигануть в сторону бежать… А надо ли? Может, лучше подождать полицейского разбирательства? Да и куда бежать-то? В какой стороне столица? Вот если бы попалась на глаза стоянка такси, тогда бы…

Такси, хм… У него и денег-то нет, ни динара. Придется идти пешком. Нет! В полиции надо попросить разрешения позвонить. Сначала в консульство, а потом в пансион, чтоб наши не волновались, они ж его небось ищут. Может, и в полицию уже обратились, шутка ли — человек пропал! Да не простой человек — турист! Иностранец! А туризм для Туниса — золотая жила. Так что в случае чего толстяку и всем этим деревенщинам мало не покажется. Скорее бы только отыскать полицейский участок. Вот что-то не мелькала в толпе круглая фуражка ажана!

Александр наконец понял, что казалось ему странным: среди людей, в толпе, он никак не мог заметить туристов. Ни цветных бермудов, ни белых шорт, ни соломенных шляп, ни темных солнцезащитных очков — ничего этого не было! Вот уж действительно странно. Для кого тогда пешеходная зона? Для местных? Не смешите мои шнурки… кстати, шнурков-то нет… как и обуви. Так что это еще вопрос — кто кому должен?! Где же, черт побери, полиция? Где вывеска, вывески… А вывесок-то и нет! И в этом была вторая странность. Нет никаких вывесок, ни на арабском языке, ни — дублирующих — на французском! Куда же они все делись?

Нет, убегать пока рано, главное сейчас сообразить — куда, собственно, бежать-то?

Ага, вот, кажется, пришли куда-то.

Длинное приземистое строение, сложенное из серовато-желтых камней, тянулось на полсотни шагов в глубь застроенного небольшими домиками квартала, явно бедняцкого, почти без всякой зелени и словно бы припорошенного желтоватой песчаной пылью. Рядом, на узкой и грязной улочке, располагались какие-то лавки, в которых торговали посудой, лепешками, оливковым маслом и прочим. У одной из лавок и сгрузили мешки, после чего вся процессия направилась как раз к тому длинному зданию. Подошли, толстяк постучал в ворота. Кто-то что-то спросил — не из-за ворот, а из маленькой, расположенной тут же пристройки. Толстяк ответил, постоял немного, вошел.

Вышел он минут через пять, не сказать чтоб особо довольный, но и не понурый. Следом за ним из пристройки показались двое молодых людей, выглядевших как типичные сбежавшие из психушки пациенты: в куцых, до середины бедер, балахонах, в смешных сандалиях с высокой оплеткой, в круглых кожаных шапочках. У каждого на поясе висел угрожающе длинный кинжал в потертых ножнах. Немного потоптавшись у самых ворот, парни, поднатужившись, отодвинули засов и, обернувшись, призывно махнули рукой.

— Ишшь! — Злобно вылупившись на пленников, толстяк подтолкнул обоих к воротам.

— Эй, эй, — запротестовал было Саша, — Мы так не договаривались!

И снова два гарпуна уткнулись ему в грудь. И что тут было поделать? Приходилось пока подчиниться.

— Что ж… — Молодой человек демонстративно пожал плечами, — Надеюсь, хоть в этом сарае найдутся люди, с которыми хотя бы поговорить можно!

И правда, надоело уже, когда никто вокруг нормальной речи не понимает!

Александр и его юный товарищ по несчастью, Ингульф, так его вроде звали, вошли внутрь. Массивные ворота за их спинами бесшумно закрылись, видать, петли оказались хорошо смазанными, а засов заскрипел.

С полминуты поморгав, Саша дождался, пока глаза привыкнут к полумраку, после чего осмотрелся и громко спросил:

— Спик инглиш? Парле ву франсе?

Так никто и не откликнулся. Да и народишко тут собрался — упаси господи! Почему-то одни мужчины, причем самого разного возраста, от детей лет десяти-двенадцати до почтенных седобородых старцев. Причем все как на подбор тощие и полуголые, а некоторые так и совсем без одежды.

А грязь-то кругом! А вонь!

Это что же, местная каталажка, что ли? Похоже, что так Ну, сволочи, погодите, вот явится хоть кто-нибудь из администрации…