Александр Бушков - Завороженные

— Помогите почтенному старцу сесть в седло, — сказала Элвиг. Поручик помог трясущемуся персонажу вскарабкаться на того самого неказистого серого конька. Подумал мельком: несмотря на абсолютную неопытность в сыскном деле, есть сильные подозрения, что арест можно было произвести не так картинно, гораздо более буднично, не устраивая спектакля и не полоша окружающих. Прекрасной Элвиг, надо полагать, свойственна этакая гусарская лихость в поступках, откровенное позерство. Ну, в конце концов, она тут у себя дома…

— Поехали.

— К-куда? — пробормотал старичок.

— Не тряситесь вы так, — фыркнула Элвиг. — Не в пыточную. В вашу лавку. Пыточная от вас все равно не убежит… Ну?

Старичок тронул коня. Поручик ехал за ним без особой бдительности — вряд ли, даже вздумай этот субъект спасаться бегством, его Росинант сможет уйти от их великолепных скакунов…

Ехали не так уж долго — свернули за угол, миновали пару коротких кварталов, остановились перед длинным зданием обшарпанного вида, чей фасад украшали протянувшиеся сплошной лентой разномастные вывески — и под каждой входная дверь. Иные легко поддавались разгадке («портной такой-то», «первосортная конская упряжь этакого», «кондитерские изыски сякие-то»), иные названия, то пышные, то простецкие, могли относиться к чему угодно.

Остановили коней у двери под вывеской «Антикварий», привязали их к большим кольцам в стене. Старичок, побуждаемый грозным взглядом Элвиг, достал большущий ключ с причудливой бородкой и долго пытался попасть им в замок. В конце концов девушка ключ у него отобрала и в два счета справилась с огромным замком. Уже входя внутрь, поручик оглянулся. У входа с видом людей, обосновавшихся здесь надолго, расположились сразу четверо неприметнейших типов. Был ли среди них тот, что подходил у трактира, определить не удалось, они все были на одно лицо.

Он вошел последним. Оказался в обширном помещении, заваленном, увешанном и уставленном всевозможной дребеденью: кресла с облупившейся позолотой и продранной, некогда роскошной обивкой, тронутые ржавчиной разнообразные клинки, потемневшие картины, ряды монет в пыльных стеклянных ящиках, птичьи чучела, расписная посуда, вовсе уж непонятные безделушки…

— Располагайтесь, — с хозяйским видом пригласила его Элвиг и первой уселась в ветхое кресло, предварительно покачав его и убедившись, что оно под ней не развалится.

Точно так же исследовав соседнее, поручик уселся. Старикан остался стоять посреди лавки с печальным видом человека, ожидавшего от жизни самого худшего.

— Хлам, не правда ли, благородный Аркади? — усмехнулась Элвиг. — Но не торопитесь с выводами. Я-то изучила господ антиквариев. Самое ценное прячется где-нибудь в задней комнатке для постоянных покупателей… а еще потому, что частенько как продажа, так и покупка некоторых вещей преследуется законом самым суровым образом… Теперь понимаете, любезный мастер, почему я решила поговорить именно здесь? Мы — скромные служители закона, произвола допускать не должны. Поэтому, если вы сию же минуту не расскажете все, что меня интересует, я попросту велю своим людям кликнуть квартальных Бдящих. Они перевернут лавку вверх дном и, голову можно прозакладывать, найдут немало такого, за что вы немедленно отправитесь в подвалы замка Карманталь… а там, сами понимаете, неуютно. И уж там-то из вас быстренько все вытряхнут, вот только вам будет очень больно… — она пристукнула ладонью по вычурному поручню, отчего поднялась пыль. — Хватит! Либо бы начнете петь не хуже теноров Императорской оперы, либо я посылаю за квартальными… Ну?

— А если… — дрожащим голосом выговорил старичок.

— А если будете со мной откровенны, то я, клянусь своим гербом и милостью Великого Змея, забуду о вас, едва выйдя отсюда. Ну?

— Я им и в самом деле кое-что продал…

— Что?

— Карту… Старинную… Это дозволено…

— Смотря что это за карты… — вкрадчиво протянула Элвиг. — Вы же прекрасно знаете, как с этим обстоит… Что за карта?

— Обыкновенная карта отрогов Филаперского хребта в той области, где расположены Семь Излучин… — он набрал побольше воздуха в грудь и с видом человека, очертя голову сигающего в ледяную воду, выпалил, зажмурившись: — Вы дали слово… Там был отмечен Черный Город, город цвергов… Тем именно значком, каким еще со времен короля Роберо как раз и отмечались на картах Черные Города… И все, одна-единственная карта…

Какое-то время Элвиг молчала. Поручик видел, что она поражена не на шутку.

— Так-так-так… — произнесла наконец девушка. — Всего-то навсего одну-единственную карту… Вы, конечно же, прекрасно помните, куда следует немедленно представлять любые карты, на которых значатся Черные Города. Вот только официальное вознаграждение персонам вроде вас кажется маленьким, и вы стараетесь заработать побольше, прекрасно зная, что за это полагается. Ловят вас, ловят, казнят, а вы по-прежнему надеетесь, что пронесет…

— Госпожа моя, вы дали слово… — пролепетал старичок и опустился в заскрипевшее, зашатавшееся кресло с таким видом, словно ноги у него отнялись окончательно.

— Я свое слово всегда держу. Где вы ее раздобыли? Или она была не одна?

— Одна-единственная, клянусь чем угодно. Больше там не нашлось ничего предосудительного. Я ее купил совсем недавно, вовсе не умышленно, ничуть не подозревая, что там…

— И как такое может быть?

— Да очень просто. Как частенько случается. Скончался благородный барон Савари, наследство получили два племянника откуда-то с юга. Типичные провинциальные дворянчики, если что и прочитавшие в жизни, так это наставления по псовой охоте и сборники скабрезных историй. Богатая библиотека барона их не интересовала совершенно, и они сразу же бросились ее распродавать. Полки за бесценок сбыли мебельщикам, книги ради быстроты предлагали не по штучке, а целыми лиардами, — он выставил перед собой обе руки, изобразив какую-то местную меру длины поболее аршина. — Рукописи и прочие бумаги — завязанными мешками. Конечно же, слетелись книготорговцы и антикварии: порой именно на такой распродаже удается приобрести немало ценного. Мне как раз и достался мешок с бумагами. Ничего особо любопытного там не сыскалось — так, пустячки, способные принести небольшую прибыль. Но одна карта… Я столько лет занимаюсь сим ремеслом, так что моментально узнал значок, каким со старинных времен принято изображать Черные Города… Те молодые господа, о которых вы говорите, именно ее и купили. За сто лоренсов.

— Ну вы и обирала… — усмехнулась Элвиг.

Старикан с неким достоинством, словно забыв на миг, в каком положении пребывает, наставительно сказал:

— Вот уж простите! Обычная цена за подобный раритет, иной беззастенчивый торговец содрал бы и побольше… — он спохватился, охнул, сгорбился: — Госпожа моя, одна-единственная карта… Эти молодые люди отсчитали деньги, ушли, и я их никогда более не видел, клянусь…