Марина Абина - Грибница

— Посмотрим, — упрямо заявил Тарас.

— Посмотрим, — согласилась Арина. — А вот и Ольга. Принесла бинты?

— Зачем тебе бинты? — забеспокоился Тарас. — Ты синяки мои бинтовать собралась что ли?

— Оля, бери его с другой стороны, поможем ему сесть, — проигнорировав его иронию, скомандовала Арина.

— О чём ты? Что, я сам сесть не сумею? — возмутился Тарас.

— Ну, что ж, попробуй, — Арина убрала от него руки и с насмешливым видом наблюдала за тем, как кривится Тарас, пытаясь выпрямиться в постели.

— Не могу, — удивленно сказал парень.

Теперь, когда он согрелся и прекратилось действие адреналина, впрыснутого в кровь после аварии, боль от ушибов стала нарастать с каждой минутой. Особенно досаждали сломанные рёбра. Они горели огнём; ни вдохнуть, ни выдохнуть безболезненно не получалось. А ещё Тарас обнаружил, что не может поднять правую руку, и даже опереться на неё как следует у него не вышло. Все межрёберные мышцы на стороне переломов отказывались ему служить. Арина, наблюдавшая за его попытками сесть, безжалостно добавила:

— А завтра без стягивающей повязки ты вообще пошевелиться не сумеешь. Так что лучше не перечь мне.

Её слова оправдались целиком и полностью. Наутро Тарас проснулся с ощущением, что его смяли в лепёшку, а потом заковали в металлический корсет, который не давал ему дышать всю ночь. От неудобной полусидячей позы затекло всё тело и Тарас, едва смог подняться на ноги. Двигаясь медленно и кособоко из-за невозможности полностью выпрямить корпус, он отправился в уборную. Умываться ему пришлось одной левой рукой — правая так затекла, что не поднималась выше плеча.

Как он вчера умудрился взвалить на спину Ярослава, Тарас и сам не понимал. Удар об руль во время аварии вышиб из него весь воздух, но рёбра он поломал позже, когда трактор, не удержавшись на крутом откосе, завалился на бок и Тараса швырнуло на дверную ручку. В придачу, сверху на него свалился потерявший сознание Ярослав.

Выбравшись из трактора и вытащив товарища, Тарас понял, что им нельзя тут оставаться: вьюга не позволит развести костёр, а на таком морозе долго они не протянут. Несколько раз он пытался привести Ярослава в чувство, но напрасно — тот был ранен в голову и истекал кровью. Перевязав его шарфом, Тарас освободил их импровизированные сани от канистр, уложил туда раненого и потащил его в ДомНадРекой.

Сейчас этот переход больше напоминал дурной сон. Тарас припомнил, что он часто останавливался и проверял жив ли ещё его друг. Вскоре он заметил, что руки и лицо Ярослава очень холодные и решил накрыть его своей курткой. Ему-то холодно не было: он так торопился доставить товарища домой, что сам обливался потом, преодолевая сугробы из глубокого рыхлого снега. То и дело он сбивался с пути, так как дорога совсем потерялась под снегом, а за снежной пеленой в темноте едва-едва угадывались очертания окрестных полей и посадок. Проверяя не сошёл ли он ещё с трассы, Тарас часто останавливался и разгребал снег руками: если под ним был асфальт, то шёл дальше, если трава и земля — ему приходилось раскидывать снег, пока он не находил дорожное полотно. Только сейчас он понял, как сказочно ему повезло не заблудиться среди полей, и что, несмотря на свои рыскания по дороге туда-сюда, он всё же пришёл к ДомуНадРекой, а не повернул случайно обратно в город.

Ярослав очнулся глубокой ночью. Его разбудила боль, терзающая его ступни и ладони. Кожа на них горела, будто он сунул конечности в муравейник или в кипящую воду. Кроме того его тошнило и сильно болела голова. Где он? Ярослав попробовал оглядеться, но у него ничего не вышло: в глазах двоилось и темнело. А когда он всё же признал в ярко-оранжевом пятне слева от себя огонь в их камине, расплатой стало сильнейшее головокружение, после чего к горлу подступила тошнота. Стало так плохо, что он не выдержал, и его вырвало прямо на одеяло. От этого стало ещё хуже.

— Закрой глаза, не шевелись и не смотри на огонь, — раздался рядом голос Арины. — У тебя сотрясение мозга.

— Тарас?.. — единственное произнёсенное слово вызвало у него новый приступ головной боли.

— Молчи, — последовал тихий приказ Арины. Ярослав почувствовал, как с него поднимают испачканное одеяло и заменяют чистым. — Тарас отделался переломом двух рёбер и синяками. Он даже сумел дотащить тебя домой. Теперь вы оба будете валяться в постели как минимум неделю. Так что засыпай и постарайся поскорее поправиться. Мне будет тяжело справляться с тремя твоими забияками.

Арина не сказала Ярославу, что у него обморожены кончики пальцев на обоих руках и на ногах. Она поняла это потому, что обмороженные участки до сих пор оставались холодными, тогда как кожа вокруг них просто пылала от жара. Девушка надеялась, что обморожение не было глубоким и затронуло лишь кожу. Утром она убедилась, что права — подушечки пальцев на руках у Ярослава побелели, а на ногах потемнели лунки ногтей. Арина обработала поражённые участки камфорным спиртом и забинтовала кисти и стопы Ярослава пока он ещё спал.

Всю ночь она провела в раздумьях. Было совершенно ясно, что оба парня в ближайшее время не смогут отправиться за брошенным на дороге топливом и кормом для эму. А между тем и то и другое им могло понадобиться в самом скором времени. Без электричества, генерируемого огромным дизельным электрогенератором, они ещё как-нибудь обойдутся. Например: воду, которая подавалась насосом из скважины, будут вытапливать из снега (благо его вокруг хватает), а свет им обеспечат керосинки. Эму конечно будут страдать без обогрева инфракрасными излучателями, но Арина решила, что если мороз усилится, она просто заведёт их в дом. А вот без корма, страусам не обойтись. Даже если Арина снова станет давать им тушонку, как делала раньше, её запаса не хватит надолго и вскоре вместе с эму начнут голодать и люди. Очевидно, что ей придётся самой отправиться за кормом. Приняв такое решение, Арина стала обдумывать, как именно она это сделает. К утру у неё уже был чёткий план действий.

Первым делом Арина разбудила Ольгу и объяснила ей, что намеревается сделать. Её приятно удивило, что Ольга не стала противиться её решению и не попыталась отговорить от этого трудного и довольно рискованного предприятия. Единственное, что предложила старшая женщина — это свою помощь, но Арина отказалась, напомнив Ольге, что у неё на руках остаются трое детей и двое раненых, требующие постоянной заботы и внимания. Остальным членам общины Арина ничего не сказала, боясь взволновать их или наткнуться на возражения.

После разговора с Ольгой, она спустилась в кухню и плотно позавтракала. Зная, что пробудет на морозе целый день, собрала для себя небольшой запас еды в дорогу и приготовила термос с крепким какао, предпочтя его малокалорийному чаю. Потом тепло оделась и отправилась кормить страусов. Пока они ели, занялась экипировкой для Эго и Павы, которых собиралась взять с собой.