Сергей Михонов - Суррогаты

Егор выключил функцию: диктофон. Вздохнул тяжело. Исправить психа не удастся, а тем паче наставить на путь истинный.

— Так вот значит…

Значит — это коронная фраза в одно слово у психа, используемое для связки предложений сродни распространённому в русском обиходе предлогов "в" и "на".

— …Оприходовал я ёмкость, а ни в одно глазу! Тут и вспомнил про рыбалку! А по соседству такое и происходит, что забыл обо всём!

— Ну-ну… — снова вернулся Егор к функции: диктофон.

— Шо — ну! Хрен гну, а он не ломается! Ентим и занималась какая-то смазливая шалава с таким жа шалопаем! Всю рыбу мне распугали своими охами-вздохами! Взял я, значит, удило, аки дубец и ну им по голым сракам! Такой срам! Как стерпеть! Тоже мне нашли место для совращения! Глядь, а один ебёнок на рожу знаком! По жопе признал! Не раз лупил сукина сына! Моим оказался! А шалава — соседской! Ну а я и жду его…

— Соседа?

— А кого жа! Тожа где-то заблудился, блудила! Стал звать, а эти сбёгли! Ну да и флаг им в руки! Нехай бабы разбираются, шо с ними делать! Нам с соседом только это на руку — повод лишний раз встретиться на "рыбалке" не выходя из дома прямо в ванной…

— А что было потом?

— Ничего…

— Как? Когда тут такое с ваших слов записано…

— Кем — психопатом? Вот у него и спроси!

— Не мог он это выдумать, имеются следы того, что оставили те, кого видели! Так кого! Кто это был, и чего творили?

— Ой, чего было, как вспомню, аж не могу! Провал за провалом следует! И не сказать: сильно выпил или находился в бреду, но чувствую: с ума схожу — соседа не узнаю! Я ж его искать пошёл, а он…

— Что он?

— Хрен его знает — сам не свой! Я ему — стой! А он оборачивается и не замечает меня!

— Так бывает, когда… понимаете меня?

— Хрена с два, сопляк! Ему канистру спирта дай, так вторую попросит запить, опосля ещё спросит, когда пить-то будем по-настоящему!

— Ну и ну!

— Так, а я о чём — том самом! Тут цистерна нужна, чтобы он не признал меня! А то ведь вовсе не замечал — смотрел на меня, а нихрена не видел! Даже не слышал! Что я только не делал — и кричал, и махал, и даже разок двинул по-дружески в его противную физиономию, приложившись от души! И нихрена! Плевал прямо в глазурь его! И опять же — ноль реакции! Зомби!

— Укусил?

— Ну, было грешным дело…

— Он — вас…

— Та ни — я его…

— И чё?

— Ничё… Хотя погоди, ща вспомню кое-чего такого, из-за чего попал сюда, а ещё тогда и круче некуда! Появился какой-то тип и направил на меня хреновину. Оружие видать! Я разбираться не стал, да и дороги — побежал, а глаза разбегаются. Вот столба и не заметил — бетонного от фонаря. Такие знаете на тротуарах стоят в ненужном месте и вечно мешают нормальным людям ходить!

— Уже понял! Вам столб помешал…

— Если бы, а то и провалом не пахло, зато палёным! Прикинь, сорняк: камень оплавился, прямо как пластилин под высокой температурой. Да ещё эта резь в глазах — искры так и брызнули! Так что я фонарь не ломал головой!

— Верю! Не оштрафую…

— Фу, и на том спасибочки, гражданин начальник. И соседа я не убивал! Это из него жаркое сделал тот тип странного вида. Я лишь силуэт его видел, да и то во тьме — в тени гад прятался — от фонаря. Его и убрал — потушил остатки света, иначе бы мне не уйти. В "луже" снова пустил пузыри…

— А сосед что же?

— Хрен его знает, но когда опасность миновала, я к нему, а от него… как бы это сказать правильно…

— Мокрого места не осталось?

— Хуже! Ведь я помню, как перед вспышкой у него снесло чердак, и вылетели глаз из орбит, лопаясь с шипением на стенке автобусной остановки. И это ещё не всё: из полых глазниц, как и рта, вырвалось пламя, а из ушей и ноздрей — дым. Одним словом — демон! А я с ним столько спирта перевёл за зря! И чёрт этот…

— А откуда взялся?

— Говорю же: прям из-под земли! Допился — до психушки! Хи-хи-хи… — сначала зашёлся от смеха псих, а закончил всё слёзными мольбами забрать его из клиники.

— Обещаешь больше не пить? — заключил под конец Егор.

— Я те чё — верблюд! Да и те пьют опосля вёдрами!

— Лады, помогу, чем смогу! А не подскажешь, где эта твоя "лужа"? В каком районе города находится?

— Лучше покажу — угу? — ухватился псих, точно утопающий за спасительную соломинку, как последнюю надежду.

— Ага, — положил Егор руку на кобуру от табельного оружия, ощутив рукоять ГШ-18. а если учесть, что в наличии имелся ещё и "Пернач", то выбраться с очевидцем преступления из клиники не проблема. Главное никого не убить, а лучше и вовсе обойтись выстрелами в воздух, но и без них желательно бы. Поэтому жертвы сразу исключил, полагаясь на стальные нервы и командирский голос, плюс статус сотрудника ФСБ. А это не хухры-мухры. Да и психиатр не психопат, хотя санитары те ещё психи…

Продрать глаза не удалось, да и вообще ощущение реальности давалось тяжело. Завсегдатай местного заведения известного под вывеской Районного Отделения Внутренних Дел прохлаждался, если так можно выразиться, на полу и пытался отнять лицо от бетонного основания, вдобавок зацепил головой чердак, коим оказались нары.

Почему он валялся под ними, да ещё и в состоянии полной прострации, оставалось догадываться, хотя подсознание уже начало подкидывать соответствующие мысли с идеями: "И де я?". Да удивляться было нечему. А собственно говоря, чему, особенно после вчерашнего. Нет, не то что бы клиент напился до смерти, просто вчера — это было вчера, а сегодня — это сегодня. И не стоит ворошить прошлое, а когда начинал, всё заканчивалось вместо вытрезвителя камерой-одиночкой в обезьяннике местного отделения милиции, где бы ни находился и в каком населённом пункте, будь то городского типа или поселкового.

Наконец прозрел — открылся один глаз. Иной не опух, но пока что не открывался. Что-то мешало его разлепить. Веки не слушались, притом, что нервные окончания сокращались в полной мере, получая сигнал от мозга на открытие. Пришлось раздвинуть их при помощи руки.

Пальцы наткнулись на некую корку и… То была запекшаяся слюна или… Лучше не думать — подкинуло подсознание организму измученному тем, что творилось вчера. И началось всё, как и всегда с банального пустяка. До конца вспомнить помешал грохот металлической двери, открывшейся с характерным скрежетом.

— На выход! — прозвучал следом голос в приказном тоне.

Обладатель больной головы, которая казалось, при повторном звуке лопнет или разорвётся точно граната, разлетевшись на мелкие и многочисленные осколки, повернулась в сторону голоса, и глаза попытались сфокусироваться на изображении расплывчатого силуэта.