Сергей Михонов - Ад

— Всё… пришли… — выдохнул отрывисто Глеб, совершая привал.

Земля сама поднялась до уровня его груди, а голова не успела, угодив лицом на нечто до боли знакомое. Замер и принцип, озираясь по сторонам. Местность озадачила его. И не то что бы незнакома, просто здесь кое-что произошло и такое…

Он уловил стоны. К незнакомцу они не имели никакого отношения. Отреагировал на них. Это был его отряд. От нестерпимой боли стонал центурион. Панцирь на нём был разодран, словно какая-то тварь отхватила ему бок вместе с защитой. Кишки отсутствовали. Их утащили. И тварь, что это сделала, находилась поблизости притаившись. Упускать такую добычу и в таком количестве было бы в её случае верхом безумства.

— Твари-ри-и… — сподобился Глеб на крик подобный в его исполнении на рык. Он угодил на окровавленный труп очередного принципа, среди коих выделялась парочка легионеров. И не столь сильно пострадали, но также имели тяжёлые раны.

Центурион подыхал в чудовищных муках. Из-за спины спутника Глеба грянул выстрел. Пуля пробила череп легионера в районе лица. И в тот же миг наступило временное затишье.

Ромеец резво обернулся с мечами на изготовку.

— Не глупи… — попятился Глеб от него и оступился.

В исполнении принципа последовал стремительный выпад в его сторону, и атаковал того, кто промахнулся мимо незнакомца.

— Чёрт… — выпалил тот и не только на словах.

"ВАЛ" Глеба не переставал периодически грохотать во мгле, заставляя взвывать всякий раз очередную тварь или монстра, а порой даже чудовище. И сколько уже чудищ подстрелил, а так ни одну стаю не перебил. Да, адские порождения несли потери, но для них они не являлись катастрофическими как здесь и сейчас для людей, положив отряд в два десятка доблестных воинов, пусть и древности с примитивным оружием в руках. Но вряд ли бы в пекло, в самую жару, и у тварей этого неведомого мира было бы такое преимущество, а так атаковали отовсюду — в том числе с воздуха и из-под толщ земли. Где тут устоишь, не видя противника.

Мгла, всюду беспроглядная пелена на многие вёрсты или мили, а ромеи их называли лигами.

— Сколько нам ещё топать их до того, что случилось с ними или… — заинтересовался Глеб у спасителя, стащив с него тушу очередной жуткой на вид твари.

Неприязни, как и не бывало, но убирать мечи ромей не спешил. Работы непомерно много.

— Уходим, — увлёк его Глеб, суя в руки шлем центуриона. — Отныне твой и принадлежит тебе по праву.

Никто из выживших в бойне легионеров не спорил.

— Авва… — подтвердили они замену центуриона, признав его за своего нового командира, а вот лидера — незнакомца. Воздали почести.

— М-да уж… — отметил Глеб. — Лиха беда начала!

Под его началом побывали немцы, а теперь ещё и ромеи — не Бог весть сколько, а столько…

Цифра поразила — подстать утраченному отряду у горного аула.

— Дротики и копья с мечами — хорошо, но почему не используете луки со стрелами? Куда надёжней биться со здешним зверьём, — отметил он. Но толку — всё без толку.

Римляне придерживались собственных взглядов на жизнь и смерть. Снова продолжили движение и не так как ранее — чеканить шаг и почти дробно бежать не получалось. Брели, кто, как мог, помогая друг другу. Больше твари не донимали их. Биться с людьми себе дороже — это и уяснили лишний раз твари мглы, принявшись делить меж собой ту добычу, которую так пока не поделили, а сбегались иные падальщики на чужой хабар. И слетались стервятники.

Их вопли, рыки и визжание ещё долго разносились по пустынному ландшафту во мгле, что начинала понемногу редеть, рассеиваясь. На дальнем горизонте снова промелькнуло огненное зарево. Глеб не сомневался: скоро начнётся настоящее пекло, и укрыться негде. Иные порождения займутся ими — те, кто промышляет в светлое время суток в этом аду.

Оставалось две обоймы от "ВАЛа" — отвлекал он себя подсчётом боеприпасов. Не так уж много, но и немало, если дать короткий бой, то и отпор любой твари, а то и монстру, но если вспомнить про гранату, и разборки с первым своим адским трофеем, и чудовищу не позавидует. А там "Гюрза" и "Бердыш". Из первого пистолета и с близкого расстояния обязательно завалит какую-никакую тварь, даже возможно, что при удачном стечении обстоятельств и монстра, а из Стечкина по глазам кого угодно — зрения уж точно лишит, а дальше дело за ромеями с их пиками, дротиками и короткими мечами. Деваться всё одно некуда, хотя если подумать, когда-то должен показаться их лагерь. И не сказать: заблудились — на них это непохоже, каким-то всё-таки недоступным образом незнакомцу ориентировались на этой пустынной местности.

Ландшафт видоизменился. Появились холмы и не песчаные дюны, а именно курганы с камнями, о которые приходилось нещадно сбивать ноги в ботинках на толстой подошве. В то время как ромеи все в сандалиях.

"Вот где двужильные ребята, прямо как из стройбата — не иначе", — отметил в очередной раз Глеб про себя. Если у немцев основной упор делался на технику, то у ромеев на выносливость воинов — и в основном пехоту. Конница так себе — для прикрытия с флангов и разведки, ну ещё добивания бегущего противника с поля боя.

Но здесь твари и пойди ещё посоревнуйся с ними в скорости, а после того, что Глеб увидел, могли пожрать конину, если и не вовсе слонятину.

"Лагерь!.." — сидела занозой мысль добраться до стоянки римского легиона. Незнакомец надеялся: там окажется куда больше воинов, а соответственно повышаются шансы выжить в этом адском чистилище. Плюс новые сведения — люди. И кто знает: раз фрицы повстречались, почему бы и иные народы с огнестрельным оружием в руках не отыскать. А что если и вовсе предположить: в лагере окажется всякого сброду, как в Ноевом ковчеге — всякой твари по паре. Уж что-что, а тварей действительно хватало.

Одна такая прошмыгнула под ногами у Глеба, но не стала нападать.

— Странно! Испугалась или как? — испугался он сам. Сердчишко ёкнуло, благо не провалилось туда, что едва не намочил. Да и вряд ли бы кто пожурил. Попробуй спустить штаны, и можно лишиться самого ценного — жизни, если не органа размножения уж точно, а то и кое-кто схватить из скрытой норы за зад.

Опасность повсюду и везде сметрь — на каждом шаге и вздохе, что мог стать последним в жизни.

Пекло возрождалось из мглы. Сумерки перекрыло зарево.

— Опять это палево… и начнётся… — поморщился Глеб, поспешно пряча глаза за солнцезащитными очками. Поторопился.

Жара была, но не пекло. Тому способствовал ландшафт. Холмы хотя бы частично создавали видимость затемнённых участков. Но тень не та, что в привычной жизни и измерении, и всё же лучше, чем ничего. Не ад, скорее грань меж ним и ещё чем-то неизвестным. Даже показались колючие ростки подобно на перекати-поле. И некоторые даже умудрялись пустить корни.