Андрей Левицкий - Воин Пустоши

— Опять к стене давай!

В просвете между нею и бортом заднего фургона были видны два небольших приземистых сендера из тех, в которых иногда раскатывали по Кораблю прокторы.

― Ползуна вам в глотку! — выругался Дерюга, сообразив, что последней едет незащищенная телега. — Тормози, надо их прикрыть!

Но было поздно. Телега с обезумевшим от страха ящером мчалась уже возле самой стены. Червяка видно не было, как и двух бандитов, которые сели вместе с ним. Манис на глазах Дерюги упал, повозка заскребла по стене, одно колесо отлетело, и она встала, сильно накренившись.

Водитель последнего фургона поднажал и стал приближаться к мотоциклетке. В просвете Дерюга увидел, что сендер прокторов пытается объехать фургон, и схватился за гранату. Сорвав чеку, бросил назад, она прокатилась, подскакивая, между колесами фургона, и когда тот пролетел над ней, взорвалась.

Из-за мотофургона донесся скрежет, звук удара, под потолок взлетели клубы дыма.

И тут же Бирюза ударил по тормозам так, что Дерюга кубарем вылетел из коляски. Выпустив обрез, он покатился по железному полу, колотя об него головой, локтями, коленями, ребрами… Мир на несколько мгновений уплыл от него, вернее, это Дерюга уплыл из мира, а когда вернулся обратно, со всех сторон стучали выстрелы.

Он приподнялся, сплюнул кровью из прокушенного языка. Встал на колени, оглядываясь.

Фургоны замерли с двух сторон от мотоциклетки, перекрывая Трубу, бандиты стреляли из окон и раскрытых дверец. Ворота, через которые Дерюга вошел в Корабль, были закрыты; сквозь приоткрытую калитку по машинам стреляли дежурившие на входе прокторы и харьковчане. Понятно, почему Бритва встал — разогнавшись, он мог протаранить ворота отсека лобовым ударом, но не мог проделать это на крутом вираже, поворачивая из Трубы в короткий жестяной коридор, ведущий к перекрытой плитой дыре с аппарелями.

Сзади по бандитам тоже стреляли. Их взяли в тиски, которые медленно сжимались. Дерюга повернулся, не понимая, что делать дальше.

За спиной его раздался взрыв, сразу за ним второй, а потом и третий.

― Давай, Стопор, не стопори!

Атаман с бандитом сидели на крыше «Панча» и заряжали установку. Ящик с ракетами стоял рядом. Ни одного живого харьковчанина к тому времени не осталось, по остаткам их машин лазали, собирая оружие, дикари.

Бандиты успели зарядить только два ствола, когда из Корабля донесся приглушенный взрыв.

— Это че?! — Макота вскочил. — Ты слышал?

Стопор кивнул.

— П-похоже на гранату.

— Граната… Это почему вдруг… Так, работай дальше! — атаман нырнул в люк.

Встав на подножке, он приказал Захару, осматривающему помятый бок кабины:

— Внутрь быстро!

— Че случилось? — спросил тот, поднимая голову.

— Не слышал, что ль? Граната в Корабле взорвалась. Внутрь лезь, рулить дальше будешь. Стопор, держись там, мы трогаем! И заряди все!

Макота завел движок, пока механик обходил кабину и забирался в нее. Когда тот взялся за руль, атаман приказал:

— Встань так, чтоб прямо по той дыре мы могли стрелять.

— Но зачем? — не понял механик, дав задний ход.

— Слышь, почему все тупые, один я умный? — спросил Макота. — Да потому что граната там! Ну, кто б гранатами в Корабле бросаться стал, ежели там прокторы везде? Это наши наружу прорываются, Дерюга, стало быть, до них дошел и сказал, что мы тут!

— Ну, так прорываются, ну и… А! — кивнул Захар, наконец, сообразив.

— От то-то! Мы им путь расчистим!

Макота склонился к монитору. Поскольку локация воспринимала Корабль как один очень большой объект, ракеты полетят в ту сторону, куда смотрит кабина самохода. А смотрела она теперь, когда Захар отвел «Панч» немного назад и развернул, в сторону дыры, перекрытой броневой плитой.

— Погоди, а ведь высота не та, — сказал Захар. — Мы ниже.

Атаман, оглянувшись, крикнул Стопору:

— Подними ракетомет малеха! Там колесо слева, я те показывал — крутани, чтоб задралось оно, но несильно! Щас стрелять будем!

Макота подождал ровно столько, сколько, как ему казалось, у заики должно было уйти времени на то, чтобы провернуть небольшое колесо, меняющее угол наклона ракетного блока, и ударил пальцем по первому тумблеру.

Над «Панчем» взвыло. Первая ракета врубилась точно в перекрывающую проход плиту и опрокинула ее внутрь.

Убедившись, что прицел верен, Макота перекинул еще пару тумблеров, и две дымные полосы одна за другой вонзились в дыру. На этот раз грохот был приглущеннее — ракеты взорвались внутри железной громады, причем первая рванула сразу, и следующая пролетела немного дальше, причинив новые разрушения.

Корабль содрогнулся, застонали переборки, в металлическом нутре исполина что-то лязгнуло, посыпалось, дробно стуча, раскатилось по полу, заскрипело и задребезжало.

Дикари на обломках харьковских машин замахали руками и восторженно взвыли.

Из домиков по всему озеру стали высовываться люди. До того они наблюдали за происходящим на берегу сквозь окна, но теперь чужаки атаковали Корабль! Местные посыпали наружу, размахивая оружием, заспешили по настилам к самоходу — тогда Вышиба выкрикнул приказ, и кочевники бросились к своим манисам. Когти их застучали по доскам, когда всадники помчались навстречу защитникам Корабля.

— Хорошо! Стопор, ты как там? — атаман повернулся и увидел шагнувшего в кабину бандита. Тот широко разевал рот, из ноздрей текли два красных ручейка, выпученные глаза стали совсем бессмысленными.

— Макота, да что ж ты не подождал, пока он слезет оттуда? — спросил оглянувшийся механик. — Ты ж его контузил совсем.

— Ладно, оклемается.

Стопор вращал глазами, прижимая ладони к ушам. Потом сел на пол кабины, поджав ноги, и стал раскачиваться влево-вправо, бессмысленно уставившись перед собой.

Атаман распахнул дверцу, встал на подножке — и увидел, как по аппарелям один за другим съезжают знакомые мотофургоны, а перед ними несется мотоциклетка. В коляске выпрямился во весь рост Дерюга и палил из обреза, раз за разом перезаряжая его. Стрельба эта не имела смысла, вряд ли он мог по кому-то попасть на такой скорости, но выглядела красиво.

Бандитов никто не преследовал. Жители озера ,увидев, что окружены — сзади на них наезжали вражеские машины, спереди мчались, издавая боевые кличи, людоеды, — побежали в разные стороны, рассыпаясь по мосткам.

— Вот так! — Макота вытащил из кармана трубку и стал набивать ее, потом, приставив одну руку ко рту, проорал: — Назад! Все назад! Уезжаем!

Раскурив трубку, он полез обратно в самоход, на ходу приказав Захару:

— Давай в сторону Моста, версты три отъедем, там станем за холмами. За той равниной с трещинами, где на нас кочевые насели, помнишь?