Илья Тё - Дело Господа Бога

— Слушай, ты мне мозги не пудри, — процедил Артели сквозь зубы. — Она выживет или нет?

— Нет, конечно.

— Дьявол! — знаток женских поз со злостью стиснул кулаки.

Доктор пожал плечами.

— Знаешь, шеф, — продолжил он как ни в чем не бывало, — я закрыл раны санитарным герметиком и вколол ей стимулятор. Сейчас кровотечение остановлено, а сердце работает. Однако повреждения внутренних органов слишком велики и больше пары часов без спецоборудования или скоропеев она не протянет. Эту шлюху зовут Катрина-Бета — так, кажется? По ней нужно принимать решение, — Юма демонстративно провел большим пальцем себе по шее. — Что скажешь?

Увидев жест доктора, шеф Артели замысловато выругался. А господин Юма внимательно посмотрел на своего босса. Коммерческий директор в общении с персоналом был очень спокойным и довольным жизнью человеком, но вот сейчас казался явно взволнованным.

«Что самое интересное, — подумал вдруг док, — наш шеф вроде бы взволнован сильнее, чем следовало бы в такой ситуации».

Да, одна из наложниц оказала попытку сопротивления, пытаясь избежать изнасилования. Да охранники забили ее до смерти, ну и что?

Ситуация нештатная, спору нет. Но разве это повод для столь сильных волнений у начальника Высшей школы наложниц с десятками тысяч «изделий»? Однозначно — нет.

Из пачки, что лежала прямо на досмотровом столе рядом с полутрупом девушки, доктор не спеша достал тонкую сигарету с наркотической пастой.

Щелкнул зажигалкой, затянулся. Они с Артели работали вместе уже больше чем полета лет и знали друг друга хорошо. Поэтому Юма, вглядевшись в лицо начальника, спросил о своих сомнениях прямо:

— Ты чего так нервничаешь, Шайрон? Это ведь всего лишь агнатка. Ну, сдохла. Что с того?

— Почему волнуюсь? — переспросил Артели растерянно. Глаза его забегали. — Не знаю, не знаю. Думаю, причин у меня достаточно. Что теперь делать с этой дурой? Вариантов два. Первый — стирание и утилизация, а второй, — он с какой-то надеждой посмотрел на доктора — сохранить ей жизнь и списать к военным как дисквалифицированную.

— Ну и что тут думать? Неужели тебя волнует смешная сумма, которую выплатят нам вояки за дисквалификат? Надо стереть сучку и все, тем более Деморти с охранниками орет благим матом, что хочет разделаться с ней лично.

— Деморти мне не указ! — вспыхнул Артели.

— Мне он тоже не указ, — доктор Юма согласно кивнул. — Но он как бы прав: сучка напала на охрану и заслуживает только двух вещей: стирания или дисквалификации. Давай, если мы не отдаем ее воякам, я просто отключу паршивку от системы реинкарнации и пойду спать. Она в течение часа сдохнет.

Доктор помолчал, перебирая в уме дополнительные варианты.

— С другой стороны, — продолжил он, — последний вариант можно усложнить: если ты решишь доставить Деморти удовольствие и устроить показательное наказание, нужно ее сейчас лечить. Полагаю, пары капель скоропеев будет достаточно для полного восстановления. После этого можно вывести девицу на плац перед другими ученицами и содрать живьем кожу. Что будем делать?

— Третий вариант убираем однозначно, — решительно заявил Артели. — Удовлетворять садистские наклонности Деморти за школьные деньги — это последнее, чего я хочу.

— Тогда отключаем Хеб-сед и пусть дохнет. Новое тело в любом случае дешевле, чем регенерация изломанного старого.

К удивлению Юмы, Артели при этих словах смертельно побледнел.

— Нет-нет, — почему-то севшим голосом пролепетал он. — Катрина должна выжить! А нельзя ее просто вылечить и вернуть в прайд?

Глаза дока полезли вверх:

— Извини, Шайрон, но ты не выспался! Правила общеизвестны. Если преступницу-агнатку присуждают к стиранию, то воскрешение производят только для показательной казни — а его оплачивает Правительство… Если же ее присуждают к дисквалификации, то воскрешение оплачивают вояки — им же пользоваться этим телом еще сотни лет!..

Док покачал головой.

— Но если мы регенерируем ее просто так, — доктор аж покачал головой, настолько этот план не вписывался в его представления о логике, — то кто будет оплачивать расходы на регенерацию и… что скажет наш попечительский совет? Бракованные агнатки должны стираться или сдаваться в армию!

Щека Артели спазматически дернулась. Экран не обладал функцией «эффекта реального присутствия», но даже чисто визуально доктор заметил, что лоб его руководителя покрылся жирной испариной. «Дьявол, чего это он?» — подумал док.

От удивления Юма выпрямился и вытащил сигарету изо рта.

— Что-то не так, сикх?

— Нет, Юма. Все хорошо, — шеф помолчал. — И надеюсь, что все хорошо…

Он сглотнул, забавно дернув кадыком.

— Знаешь… вводи ей скоропеев, — наконец выдохнул Артели на одном дыхании. — Она должна выжить! Вопрос по оплате расходов и разговору с советом, если что, я беру на себя. А насчет дальнейшего, вот что … отложи вопрос по ее дисквалификации хотя бы на одни сутки. Это приказ!!

Доктор уставился на старого товарища вытаращенными глазами: он был поражен.

— Шайрон, ты уверен?!

— Как никогда в жизни! — пошатываясь, Артели отвернулся и выключил экран.

Пошатываясь, Артели отвернулся и выключил экран внутреннего коммуникатора. Однако тут же резко протянул руку и включил висящий на стене экран Сети.

На мониторе возникла виртуальная девушка с механической улыбкой — специальная программа для вербального общения с СИНК.

— Почта Торгового Союза, слушаю вас, — прощебетала программа.

— Войти в раздел «личные сообщения», быстро! — произнес Артели посиневшими губами. — Абонент «Г.Е.Б.». Адрес сохранился? Хорошо.

Код — «Срочно. Максимальная конфиденциальность».

Шеф проститутской школы вздохнул, собираясь с мыслями, и начал диктовать текст. Слушая его короткие реплики, машина дублировала торопливое письмо на экране.

Текст гласил:

«Анх-уджа-сенеб!

Шайрон Вольдемиант Артели — господину Заказчику.

Уважаемый хапи Г.Е.Б. Пишу коротко.

Исследуемый объект под угрозой уничтожения.

Наш проект — на грани полного срыва.

Срочно! Свяжитесь со мной или пришлите Вашего представителя для немедленного совершения процедуры инициации.

С верой в удачу и надеждой на понимание, всегда Ваш Ш. Артели».

Он помолчал и добавил:

«Умоляю, поторопитесь!»

Смахнув со лба жирный пот, коммерческий директор Высшей школы наложниц устало откинулся на спинку своего роскошного кресла. Теперь ему осталось только ждать.

Деморти вошел в палату предварительного осмотра. Девица, устроившая его ребятам кровавую баню менее двенадцати часов назад, лежала на досмотровом столе совершенно обнаженной, сияя высоким бюстом и покрытой кровавыми ушибами плотью. На девице живого места не было.