Виктор Тюрин - Странник

Наш взвод готовили как резервный, на случай прямого вторжения врага. Каждое отделение представляло собой воинскую часть в миниатюре. Пехота – семь стрелков. Ими стали наши юнцы Том и Крис, три горожанина и фермер Франк. Огневую поддержку – пулемет и ручную ракетную установку – мы разделили с Толстяком. Я стал пулеметчиком, вторым номером взяв к себе Дака. К подобному выбору меня подтолкнул Толстяк, сказав, что беготни будет меньше, а шансов остаться в живых в бою больше, чем у простого стрелка. Сам Толстяк стал главной огневой мощью отделения. Вооруженный ручной ракетной установкой с тремя сменными кассетами и электронной системой наведения, он был способен поражать как наземные, так и низколетящие воздушные цели.

После того как нас разбили по специальностям, за каждым закрепили набор стандартной амуниции для ведения боя в полевых условиях. Шлем-сфера с лицевым щитком, стандартная разгрузка, гибкая броня второго класса, нож, боезапас, индивидуальная аптечка. Мы с Дакроном имели то же самое, только вместо штурмовых винтовок получили по пистолету на брата и пулемет. Один на двоих. Теперь наши ежедневные пятикилометровые кроссы мы бегали, нагрузив все это на себя. Время стрельбы в тире увеличилось втрое. К физической подготовке прибавилось прохождение полосы препятствий. С непривычки травмы посыпались на наш взвод, как из рога изобилия. Ссадины, порезы и ушибы насчитывались десятками, но в расчет шли только серьезные вывихи и растяжения, а тут еще сержант Берг ужесточил наказание для провинившихся: за промахи и просчеты одного теперь отвечало все отделение. В основном это были отжимания до седьмого пота, когда ломит спину и перед глазами начинает плыть. Практиковался также бег, но не на плацу, а на полосе препятствий. Даже я, до этого неплохо выносивший армейские будни, начал нехорошими словами вспоминать тот день, когда пришел на вербовочный пункт.

В конце второго месяца во взводе появился новый инструктор, ставший обучать нас обращению с гранатами, минами и прочими взрывными устройствами. Так в расписании наших практических занятий появился полигон. Еще через неделю – новый предмет и новый учитель. Этот вбивал в нас основы фортификации. Под его руководством мы рыли траншеи, строили укрытия и блиндажи. После его ухода начались занятия по тактике и стратегии боя в полевых условиях. Здесь доставалось каждому, но больше всех – стрелкам. Ведь недаром пехоту называют царицей полей. Когда я услышал расстояния в цифрах, которые они пробегали за день, мне стало нехорошо. Хотя, с другой стороны, нам с Даком тоже было несладко. Мы тоже бегали, ползали, ходили в атаку, отступали, прикрывая огнем воображаемое отделение. Стреляли из различных положений. Так же, как стрелки, тренировались в любую погоду. Как днем, так и ночью. Сержант-инструктор, руководивший нашей практикой, спокойный по характеру, но очень пунктуальный и въедливый, заставлял нас выполнять одно и то же действие, пока не приходил к выводу, что мы делаем все точно по правилам. Мы ползли, подкрадываясь к мнимому противнику или перебежками меняли место дислокации под воображаемым огнем врага, и все это сотни раз, до автоматизма. Хотя, по моему мнению, это его «правильно» получалось у нас уже на пятый раз, а не на пятнадцатый, как считал он, но, увы, я успел убедиться, что воинская служба предполагает массу бессмысленных автоматических действий. Такова ее специфика, и бороться с этим набором стандартов, пытаться что-либо изменить столь же бессмысленно, поэтому я и терпел, стиснув зубы. Последним пунктом учебы по специализации был короткий курс снайперской стрельбы с применением различной оптики и нескольких типов глушителей. Здесь, к удивлению сержанта, я сразу показал довольно неплохие результаты. Ведь всю свою жизнь я предпочитал думать своей головой, и когда вместо того, чтобы исполнять лающие приказы: «Выйти на позицию! Подавить огневую точку противника в квадрате четыре! Время пошло!» – мне дали возможность творчески подойти к делу, я сумел показать, на что способен человек с аналитическим складом ума, к тому же умеющий найти нестандартное решение.

Огонь мятежа, охватывающий все большее количество бывших планет – колоний Земли, наконец добрался и до нашего мира, вспыхнув сразу в трех местах. Сначала в двух крупных промышленных центрах на Севере, затем перекинулся на Истланд, город, расположенный в трехстах километрах от Джорджтауна. Затем очередь дошла до нас, но по сравнению с безумием, творившимся на улицах городов, охваченных мятежом, у нас было сравнительно тихо. Своеобразное затишье перед бурей. С десяток подожженных машин, граната, брошенная ночью в окно полицейского участка, – вот и все. Но никто не обольщался: так начиналось и в других городах, после чего уличные беспорядки переходили в самые настоящие бои. Сразу после проявления признаков мятежа в Истланде база была переведена на военное положение. Патрули усилили, а увольнительные отменили. Нас по-прежнему не посылали на боевые дежурства, зато добавили в учебный процесс новый предмет, не входивший в обычное обучение солдата. И двух учителей с кличками Слон и Гарпун, сержантов из спецназа, которые стали обучать нас навыкам ведения боя в городских условиях.

Предельные физические нагрузки, постоянно накапливающаяся тупая усталость со временем сгладили впечатления и тревоги тех двух дней, так круто изменивших мою жизнь. К тому же, сколько я ни строил версий, сколько ни пытался анализировать случившееся со мной, общая картина так и не сложилась. Поэтому я решил: пусть все идет как идет.

Человечество, даже выйдя за пределы Земли, продолжало развиваться по издревле зазубренным правилам, ни отходя ни на йоту от исторических канонов. В начальный период освоения космического пространства были найдены два мира, оказавшихся пригодными для жизни, и назвали их в честь колыбели человечества Гео и Терра. Освоение планет оказалось долгим и трудным делом, ведь подобного опыта у человечества еще не было. Поселки на Марсе, расположенные под воздушными куполами, или атмосферные станции на Венере – не в счет. Здесь все было по-другому. Борьба с чужой флорой и фауной, вспышки эпидемий, пропавшие разведывательные экспедиции, войны и религиозные мятежи. Все это было оплачено высокой ценой – тысячами человеческих жизней. Но, несмотря на всевозможные трудности, колонии росли и расширялись. Со временем обжитые территории потребовали новых рабочих рук, и транспорты один за другим стали отчаливать от орбитальных станций Земли, везя колонистов к их новой родине. Правительство всячески поддерживало и поощряло политику освоения новых миров, одним махом решая сразу две основные проблемы: отселение людей с перенаселенной планеты и восполнение истощенных природных ресурсов за счет колоний. Программа освоения новых миров была расписана на десятилетия вперед и стала бы тормозом для дальнейшего исследования космоса, если бы на Гео не нашли ранее неизвестный минерал женич, названный так в честь фамилии ученого Евгения Женича, первым обнаружившего его свойства. При добавлении этого минерала в ракетную сталь она становилась прочнее и легче почти в три раза по сравнению с лучшими образцами, полученными за последнее десятилетие. Космические корабли стали вполовину легче, за счет чего на треть увеличились в размерах, но даже не это было главное, а то, что затраты на производство подобной ракеты уменьшились почти на тридцать семь процентов. Необыкновенные свойства минерала подтолкнули человечество к дальнейшему штурму космоса.