Эдуард Байков - Рой

– У, м-мать… Ну, харя! Гусев… – И не договорил.

Инерция мирной жизни! Михаил все еще не ощущал себя по-настоящему в бою и потому промедлил. Доля секунды – но и этого хватило, чтоб едва не отдать концы.

Монстр сделал неуловимое движение рукой – и молоток мелькнул в воздухе. Как Зверев успел увернуться?! Сам не знал и потом так и не смог вспомнить.

Миг – смерть свистнула над ухом. Молоток, пущенный со страшной силой, рассек воздух, а мог бы рассечь лоб лейтенанту, но тот пока дружил с удачей. Молоток влетел точно в раскрытую дверь «соболя» – Игорь вдруг взвыл, подпрыгнул, откаблучил финт не хуже лихого плясуна. Света взвизгнула с перепугу. Заметила, как биолог скорчился на полу.

Оба ствола враз плюнули огнем. Стена дома вспыхнула мутными фонтанчиками штукатурки. Что АКСУ, что «Макар» – оружие не снайперское, да еще стрелки были в грубых перчатках – град пуль бессистемно осыпал пространство. Что-то попало в цель – монстр рухнул, рванул на себе сорочку, тут же вскочил, ослепив мужские глаза ничем уже не скрытой наготой.

Страшный рев чуть не оглушил всех.

– В голову… – держась за ногу, просипел Игорь, – в голову надо!..

– Мишка! – заорал Алексей, глуша в противогазе сам себя. – В башку лупи! В башку!

АКСУ харкнул залпом. Тварь швырнуло назад, но она не упала – пуля вскользь царапнула плечо.

– Стой! – крикнул Гусев.

Тихий прапорщик оказался умнее, быстрее и храбрее всех. Он подскочил к твари и в упор шмальнул меж глаз – та не успела даже рыпнуться.

Пуля вырвала ползатылка, струя мозгов кровавой жижей хлестнула на крыльцо. Тварь захлебнулась воплем. На секунду она замерла, затем ноги ее подкосились – и она тяжко рухнула навзничь, раскинув руки.

И – гробовая тишина. Немо стояли люди, куда-то пропали звери, птицы. Ни ветерка! Даже мотор… Алексей испугался: показалось, что мотор заглох. Ткнул педаль – нет, двигатель ровно взвыл.

И от этого ли, от чего другого – навзрыд завопила женщина:

– О-ой! Ой, Господи! О-о-о-й!..

Это было опасно, когда нервы у всех ходуном, – искра в стоге сена! Михаил прекрасно понял это. Он вскинул автомат, шарахнул краткой очередью в небо.

– Ма-алчать! – заорал, перекрывая басом возможную истерику. – Слушай мою команду!..

Все смолкли. Женщина закрыла руками лицо и мотала головой, не в силах видеть труп.

– Слушай команду, – повторил Михаил тише. – Сейчас… Леха! Подойди.

Меркурьев был тут как тут.

– Слышь, Леха, я речи двигать не горазд, а ты у нас этот… мастер художественного свиста… то есть слова. Изложи суть дела.

Алексей откашлялся.

– Попробую. – И за пять минут изложил эту суть.

Слушали – ни звука. После того как он умолк, еще секунд десять протекли в полной тишине. Затем мужик с окровавленной рукой, которую он успел кое-как перетянуть тряпкой, молвил:

– Ну, дела… И что нам теперь делать?!

– Что делать! – Алексей оглянулся. – Вот Игорь Рябинин из того института, он специалист… А мой совет вам: занять круговую оборону. Превратить дом в крепость. А главное – понять, психологически так переломить себя, прямо в голову вбить: это война! Война! Мирная жизнь кончилась. Нам не повезло. Ну что же делать?! Значит, надо жить на войне и выживать. Организуйтесь! Один за всех и все за одного. Выберите старшего, и чтоб его слово – закон. Соберите все оружие, у кого что есть, запасы продуктов, а главное – воду! Пока водопровод работает. Сколько эта блокада продлится? Я думаю, с месяц, около того. Вот этот месяц надо пережить. Можно? Можно! Сложно, но можно… Дом – крепость!.. Ну, это я повторяюсь, кажется. А технически… Игорь!

– Я здесь. – Рябинин, морщась и хромая, подошел.

– Растолкуй народу, что к чему.

– Да. – Игорь кивнул. – Ну, вообще это совсем не трудно, если соблюдать профилактику. Главное, не допустить проникновения нановитов через слизистую оболочку и повреждения кожи. Следовательно, аккуратность, ватно-марлевые повязки, перчатки… – И разложил все по пунктам, как в учебнике гражданской обороны.

Люди, кажется, потихоньку начали осознавать, что за беда накрыла их, но все-таки понять, принять это после размеренной мирной жизни вот так – как снег на голову! – казалось немыслимым.

Перевязанный мужик был здесь, похоже, самый сообразительный.

– Ладно, будем думать, – хмуро сказал он. – А со жмуром что делать? – Кивнул на труп, вокруг которого уже растеклась лужа крови. – И тот еще, на лестнице…

– Трупы лучше всего сжечь, – сказал Игорь просто.

– Сжечь! Где? Как?!

– Через пятак! – прогремел Зверев. – Ты что, еще не въехал? Это война! Мир кончился, забудь! Теперь у вас одна задача – живыми остаться. Ладно, мертвяков ваших мы стащим… – Михаил обернулся. – Ну, вон туда хотя бы. А дальше уж вы сами – перчатки, повязки надевайте, яму ройте. Бензином полейте – вон, из машин возьмете… Такая жизнь пошла! А у нас дел – целый город… Второй, говоришь, в подъезде?

– Да.

– Пошли, Серега, заберем. А вы, интеллигенция, давайте жмуриху вон туда.

– Мне сейчас не поднять. Нога… – слабо попытался возразить Игорь, но Зверев отрезал:

– Волоком тащите! – И они с Гусевым пошли в подъезд.

– В кровь не наступайте! – крикнул им вслед Игорь.

Меркурьев старался не смотреть на труп, когда они с Рябининым к нему приблизились.

– Ну что, за ноги придется?..

– Давай, – отводя взгляд, отозвался Алексей.

Взялись, поволокли, не оглядываясь. Из машины смотрела на это круглыми глазами онемевшая Света. Кто-то из женщин всхлипнул.

Пока всем этим занимались, а потом еще мыли в одной из квартир первого этажа перчатки и обувь – Игорь настоял, – Алексей вслушивался в себя и с удивлением обнаруживал, что он меняется. Он превращался в воина – чувствовал, что, случись что, он нажмет на спуск, и рука не дрогнет, и душа не возопит, слезой не брызнет! Вообще, было такое чувство, словно он, Алексей Меркурьев, за это утро стал старше на много-много лет…

«А что ж! – философски подумал он, – видно, так оно и есть».

– Грузимся, – велел Зверев, и все полезли в машину. – Видали, струя из-под крана слабеет? – спросил он. – Точно, водопровод дохнет! Я им сказал, чтобы запасались срочно.

Меркурьев, не дожидаясь команды, развернул «соболь» и погнал по маршруту, от которого так непредвиденно отклонились. Мужчины, возбужденные схваткой, горланили, перебивая друг друга, даже Гусев ожил, замахал руками:

– Как ты от молотка-то увернулся?! Я уж, грешным делом, подумал: трындец лейтенанту!..

– Да сам не знаю! – орал Зверев. – Инстинкт! Как будто понял, что сейчас она швырнет. И раз – влево! А она – шварк! Тебе в ногу, да?

– Да уж, – проворчал Игорь. – Ладно, перелома нет, так, ушиб… Вскользь попала.

Света отчужденно молчала, не принимая участия в геройских мемуарах. Алексей решил поддержать ее, окликнул, не оборачиваясь: