Роман Афанасьев - Охотники ночного города

– Сейчас, – голос женщины сорвался, – тут ключ в замке сломался…

– Отойдите от двери, – рявкнул потерявший терпение Алекс. – И подальше.

Он услышал шаги за стеной, выждал пару секунд и уже привычным движением впечатал сапог в дверь напротив замка. Дверь с треском распахнулась, и Кобылин ввалился в комнату с дробовиком наперевес. Женщина отшатнулась от него, с испуганным криком бросилась в сторону, упала на колени и прикрыла голову руками. Алексей же шагнул вперед, целя в полутьму.

На письменном столе, что стоял у забранного решеткой окна, горела настольная лампа. В ее тусклом свете Кобылин увидел, что попал в кабинет с привычными шкафами, уставленными канцелярскими папками и непременной кушеткой, покрытой клеенкой. На кушетке лежал человек и Алексей, бросив быстрый взгляд на женщину, что вжалась спиной в письменный стол, шагнул к нему.

Он лежал на спине, неподвижно, запрокинув голову и свесив руки до самого пола. На нем был белый медицинский халат, зеленая рубашка хирурга и такие же зеленые мешковатые штаны. Человек был мертв – это Кобылин понял с первого взгляда, едва увидел его растерзанную грудь, по которой словно прошлись фрезой. Кровь, казавшаяся в полутьме черной, залила рубаху и рукава белого халата. Она все еще стекала на пол, по рукам покойника, и под кушеткой уже собралась огромная глянцевая лужа, в которой отражался свет настольной лампы. В луже валялись два шприца, вскрытый пакет стерильной ваты, уже пропитавшейся кровью, и обрывки марлевого бинта. Смертельно раненному человеку пытались помочь, но напрасно, с такими ранами не живут. Кобылина, впрочем, сейчас занимало другое – как с такими ранами себя ведут после смерти.

Он медленно приблизился к кушетке и ткнул стволом в бок покойнику. Тот не пошевелился. Тогда Алекс толкнул сильнее, и тело вздрогнуло. Охотник отпрянул, потянул спусковой крючок, но в последний миг сдержался. Тело всего лишь безвольно откинулось набок, и кровь вновь заструилась из дыры в груди. Кобылин опустил дробовик и тут же вскинул его, оборачиваясь на странный звук.

Женщина, сидевшая на полу, тихо подвывала. Она отняла руки от лица, прижала к груди, и Алекс увидел ее лицо. На вид ей было чуть больше тридцати, полноватая крашеная блондинка, с кудряшками, завитыми в парикмахерской. Тени под глазами расплылись от слез и стекали по щекам черными полосами, ярко красные губы… На миг Кобылину почудилось что они в крови, но потом он понял, что это всего лишь слишком яркая помада. Белый халат, из-под которого виднелся черный свитер, был забрызган темными пятнами, так, словно кто-то нарочно направил струю прямо в грудь врачу. Алекс представил, как она пыталась зажать рану покойника на кушетке обычным бинтом, а ей в лицо хлестала его кровь, и ему стало немного не по себе.

– Не бойтесь, – как можно мягче сказал он. – Все хорошо. Теперь нам нужно выйти отсюда, и все закончится.

Женщина взглянула ему в лицо, и ее глаза, казавшимися такими белыми на фоне расплывшихся теней, расширились. Она вскинула руку и зажала ладонью рот, сдерживая рыдания.

– Все хорошо, – зашептал Кобылин, подходя ближе. – Не бойтесь, я помогу вам.

Он привычно сунул дробовик за пояс и протянул женщине обе руки, показывая, что в них нет оружия. Женщина отпрянула, ударившись спиной о тумбу письменного стола.

– Не бойтесь, – терпеливо повторил охотник, присаживаясь на корточки рядом с врачом. – Все позади. Как вас зовут? Я – Алексей.

Блондинка отняла дрожащую руку ото рта, вытерла губы, размазывая помаду, и снова взглянула на охотника – затравленно, как маленький зверек, попавший в ловушку.

– Инга, – прошептала она.

– Инга, – подхватил Кобылин, – чудесное имя. Пойдемте, я провожу вас к выходу.

Охотник протянул ей руку. Женщина впилась в нее взглядом, потом взглянула на дробовик за поясом собеседника. Потом чуть отодвинулась, ухватилась рукой за край стола и сама поднялась на ноги.

– Вы не из милиции, – сказала она. – Кто вы?

– Я в гражданском, – легко соврал Кобылин, поднимаясь. – Мы на задании. Тут сами видите, что творится.

Инга кивнула, медленно, словно соглашаясь сама с собой. Потом потянулась, заглянула за спину Алексею и снова прикрыла ладонью рот, сдерживая крик.

Кобылин обернулся. Труп все так же неподвижно лежал на кушетке и, судя по всему, вставать не собирался. Алекс невольно глянул на часы и нахмурился. Нужно было уходить. В здании стало подозрительно тихо, но и на связь никто не выходил…

– Пойдемте, – сказал Кобылин, – нам нужно уходить, и поскорей.

Инга закивала и, оттолкнувшись от стола, хромая, побрела к двери, стараясь не смотреть на труп, оставшийся на кушетке. Алекс двинулся следом за врачом, размышляя о том, кем приходился ей умерший. Друг? Родственник? Просто коллега? Черт возьми, как она еще может ходить после всего этого, как у нее сердечный приступ не случился.

Инга с опаской тронула рукой покосившуюся дверь, которую выбил охотник, и остановилась. Алексей поспешил к ней на помощь – старательно улыбаясь побелевшей от страха женщине, отпихнул дверь в сторону, освободив проход.

– Дайте я, – сказал он, видя, что она собирается выйти в коридор первой.

Инга остановилась, с тревогой оглянувшись на охотника, и тот постарался вложить в свою улыбку всю уверенность. Все еще улыбаясь, Кобылин шагнул вперед, в коридор, и в тот же миг внизу вновь ударили автоматы. Одна очередь, вторая, две одновременно… Кобылин пригнулся, вскинул руку, останавливая Ингу, что собралась шагнуть следом за ним. И в тот же момент ожила рация.

– Всем покинуть здание, – раздался голос Евгения. – Это гнездо. Всем немедленно покинуть здание.

Словно в подтверждение его слов из подвала снова донеслись выстрелы – одиночные, словно кто-то экономил патроны. Потом сверху тихо хлопнул пистолетный выстрел.

Женщина тихо всхлипнула, подалась назад и тихо заскулила, словно побитая собака. Кобылин не обратил на нее внимания – он завороженно смотрел вперед, в длинный темный коридор, расчерченный полосами света. Белые двери – те пять, что он не тронул, – медленно открывались. Неторопливо, словно во сне, и синхронно, как по команде, они бесшумно плыли в темноте белыми пятнами. Кобылин, следуя за их движением, медленно выпрямился, сжимая рукоять дробовика. И вздрогнул только тогда, когда из-за первой двери появилась темная фигура.

Инга завизжала и бросилась обратно в кабинет.

– Куда? – рявкнул очнувшийся от наваждения Кобылин. – Назад!

Он обернулся, пытаясь схватить врача за рукав, но промахнулся. Инга бросилась к столу, отбросила в сторону кресло и, всхлипывая, забилась под стол. Кобылин выругался и обернулся.

В коридоре стало тесно. Десяток человеческих силуэтов, казавшихся фигурками, вырезанными из черной бумаги, медленно надвигался на охотника. Он уставился на них, зачарованный их медленными и неторопливыми движениями, шаркающей походкой и непоколебимой уверенностью ледника, сходящего с гор. И лишь когда первая фигура шагнула в полосу света, льющегося из окна, охотник вздрогнул.