Дмитрий Манасыпов - Район-55

Он был хорошим, этот мальчик Ахмет. Как оказалось, еще он был замечательным сапером. Он сумел перегородить весь подъезд грамотно расставленными растяжками. На мины были установлены дистанционные взрыватели, управляемые с пульта. Так она защитила свое жилье, в котором спала днем. По крайней мере от тех, кто не мог почувствовать тончайшего запаха, оставленного в радиусе сотни метров от дома. Те, кто понимал природу еле уловимого самым тонким обонянием мускусного запаха, обходили дом стороной. Ну, а те, кто не понимал…

Их она могла встретить сама. Но чаще всего встречали аккуратно расставленные, чтобы не сдетонировали остальные, растяжки. А Ахмет…

С ним было хорошо. Катя улыбнулась, вспоминая, как все произошло. Казалось бы, можно было понять все и раньше, но она не обратила внимания на то, какими глазами он смотрит на нее. Вернее, как стал смотреть, освоившись с кошмаром обстановки и перестав бояться ее. А ведь она была Измененной, да еще какой. Вот из-за этого, наверное, и не обратила внимания сразу. Уже следующим утром, перед тем как лечь спать, она решила проделать ту самую процедуру, которую всегда совершала перед сном. Нагрела немного воды, которую так тяжело было таскать через крышу, разделась, уже давно привыкнув к тому, что ходит дома без одежды. Присела над эмалированным ведром, которое вытащила из-под умывальника, и начала подмываться. А затем почувствовала на себе дикий взгляд парня, проснувшегося от поднятого ею небольшого шума. Глаза Ахмета сказали все и сразу. В тот день она так и не выспалась.

Может быть, адреналин, выделяющийся в Районе сильнее, чем в других местах, подействовал на молодого солдата. Может, что-то еще. Ведь, если быть откровенной, как думала рыжая, она, Измененная, не должна вызывать такого желания у нормального человека. Слишком сильно изменилось ее тело… Ахмету было на это наплевать. Особенно в те моменты, когда хотелось не думать ни о чем, а просто лежать и с довольной улыбкой пялиться в беленый потолок над головой.

Ахмета убили «пуритане». Наверняка не хотели именно убивать, когда загнали его в каменное ущелье между высоток на Ленина. Он погиб, взяв с собой нескольких сектантов. Все это она прочла по следам и запахам, ставшим уже неуловимыми и невидимыми для кого-либо другого, но только не для нее. А когда за пазухой камуфлированной куртки нашелся маленький букет цветов, которые он нарвал для нее, Катя поняла, что выбрался он только за ними… глупая и никчемная смерть. Но ей было это до лампочки. Ее должок к сектантам только вырос. С тех пор она объявила вендетту лысым парням в сером и убивала их при первой же возможности. Похоронила она Ахмета в большой луже «битума», которая, жадно чавкнув, упокоила тело незадачливого солдата.

Катя поморщилась. Как одиноко в окружавшей ее злобе Района. Только-только она смогла прийти в себя после смерти Валеры, как тут же погиб второй мужчина, который решил быть с ней. Как же ей было тогда плохо!

И все же недавняя домашняя девочка-модница не сломалась. Наоборот. Та ее часть, которая стала ночным хищником, все увереннее забирала и подминала под себя остатки прежней Кати. Каждый раз, приходя в себя где-то в подвалах Интерната, в лабиринте подземного Города, в зарослях Парка или в Топи, девушка ожидала увидеть, что у лежащего под ее ногами тела съедена часть тканей. Пока такого не случалось. Да, рыженькая девушка, превратившаяся в почти идеальную машину смерти, убивала непрошеных визитеров Района, а также тех из местных, кто забывал о том, что они когда-то были людьми. Ночью она выходила на охоту, подчиняясь некоему неведомому приказу. Каждый раз, возвращаясь домой, Катя пыталась проанализировать тот момент, когда она превращалась в убийцу и преследователя. И каждый раз не могла вспомнить, когда именно все вокруг начинало становиться красно-багровым и приходило понимание, куда нужно бежать, низко пластаясь над землей, кого нужно найти и уничтожить. И от этого становилось только страшнее.

Несколько раз она встречалась с Лешкой и Мироном, пересекаясь в самых неожиданных местах. Иногда кралась следом за ними, если друзья выбирались на улицу в сумерках или ночью. Бывало, что убивала, тихо и незаметно, тех, кто хотел напасть на них. И постоянно хотела подойти, не скрываясь и не прячась в непроглядных городских тенях. Но не могла заставить себя сделать это.

Ночь все настойчивее вступала в свои права, накрывая Радостный-55 темным плащом с редкими звездами. Рыжая затянула ремни своей сбруи, проверила надежность креплений небольшого рюкзака за спиной. Выпустила когти из подушечек на пальцах, снова их убрала. Подошла к замаскированному проему, ведущему наружу, и растворилась в темноте. Ночь очередной охоты началась с протяжного крика, который издала золотоволосая охотница, заставив вздрогнуть всех, кто его слышал, и про который уже говорили, что это кричит вестница смерти – баньши.

Мальчик, сменивший наконец-то пижамку на джинсовый костюм, сидел посередине большого ангара за Городом. Перед ним, скручиваясь в сложную спираль, кружилось с десятка полтора шаров, матово-черных, с металлическим, чуть заметным отблеском. Иногда один из них подлетал к самому лицу мальчика, сонно-неподвижному, как у статуи Будды, зависал и вновь включался в парящий над гладким бетоном пола хоровод.

Большая куча шерсти и мускулов, на которой сидел мальчик, заворочалась, недовольно закряхтев. Мальчик похлопал медведя по загривку, мысленно поцокал языком. Зверь снова заснул. Один из шаров озарился изнутри жемчужно-серым светом. Существо с глубокими провалами серебристых глаз внимательно всмотрелось в него. В шаре возникло лицо Кира, сейчас говорившего с четырехруким Измененным, бывшим его подручным:

– Этих подготовь в Лабораторию. Кроме двух девок и очкарика. Только проследи за тем, чтобы они были чистыми. Нечего заставлять нашего ученого нервничать, если в Преобразователь опять попадет какая-то дрянь. А то сам туда отправишься. Понял, Паук? Не хочешь стать кошкой, например?

– Вам все бы смеяться, хозяин. – Паук нервно сглотнул. – Все сделаем в лучшем виде, не сомневайтесь. Продезин… эээ, короче, помоем как нужно. Ничего в Преобразователь не попадет. А кошкой ни в жисть не хочу быть. Мне вот так нравится больше.

– А это идея… – Зоотехник задумался. – Помнишь Багиру? Помнишь… хочу еще одну такую. А лучше – двух. Чешир слишком мал и неопасен.

– Хех, хозяин… – Паук почесал затылок. – Так скажите лаборанту сваму, он же ж смогет сделать, эт ему – как два пальца об асфальт.

– Как два пальца, говоришь? – Кир поскреб костяные бляшки на горле, которые нарастил для защиты. – Ну да, молодец, хорошо подумал. Только ты в курсе, что мы уже пробовали? Не выходит. Вот тебе, раз уж вызвался помогать, задача, помощничек. Надо поймать и привести сюда одного грея. Можешь принести, впрочем, по кускам. Один хрен – они подчинению не поддаются. Хотя живой будет лучше. И чтобы целый. Пригодится в качестве опытного материала.