Валентин Холмогоров - Третья сила

Текли секунды, но ничто не менялось. Я с опаской прощупал окружающее пространство, ощутил радостные эмоции псионов… Круг словно исчез, испарился, даже следов его не осталось. Впрочем, нет – окончательно осмелев, я использовал все доступные в текущем состоянии возможности и заметил угасающие ауры в подземелье.

– Кажется, закончилось, – зачем-то произнес я вслух.

Служи мы в армии, остались бы на месте – дожидаться команды Злобного. К счастью, в Службе принято доверять старшим по уровню. Тем более легендарным личностям наподобие меня, грешного. Поэтому бойцы молча сформировали коробочку и двинулись по туннелям назад, туда, где находился один из двух проходов в подземные этажи.

Идти приходилось буквально по трупам. Координаторы, крысы, невиданные прежде мутанты разных форм и размеров, обычные люди лежали вповалку, пятная пол кровью. Одержимых старались щадить, но в бою невозможно всегда поступать гуманно. Нет, многие уцелели, и сейчас испуганных, растерянных людей вели к целителям или ментатам, смотря какая помощь им требовалась. Однако убитых тоже было много.

– Быстро все закончилось. – Поднимавшийся по лестнице Злобный при виде меня остановился. Всмотревшись, он присвистнул. – Эк тебя приложило. Подлечиться не хочешь?

– Хочу. – Я и в самом деле чувствовал себя плохо, но любопытство пересилило. – Посмотрю, что внизу творится, и пойду восстанавливаться.

– Внизу… – Злобный почесал затылок. – Ну, давай прогуляемся.

Подсознательно я ожидал увидеть некую сюрреалистическую картину – вроде черных, мрачных переходов, освещенных светящимся мхом, ветвящиеся по стенам корни мутировавших деревьев и прочее в том же духе. Увы, реальность разочаровала. Самые обычные коридоры с лампами дневного света, линолеум на полу, план эвакуации при пожаре на стене, стальные, обитые кожзаменителем двери. Отличие от учреждения-динозавра брежневских времен проявлялось только в часто встречавшихся трупах да мощном фоне, исходящем от стен. Остаточное излучение, следы долгого пребывания сильных ментатов в помещении еще не один год будут доставлять головную боль владельцам комплекса. Запечатать этажи запечатают, но место все равно останется на особом контроле у МВД.

– Вот они, солнышки, – остановился Злобный у причудливой туши. Тщедушное тельце намекало на нежелание покойного при жизни заниматься спортом. – Ни одного живым не застали. Групповой суицид, твою мать.

Я смотрел на труп врага и не чувствовал спокойствия. Интуиция настойчиво твердила, что я что-то упустил. Часть хозяев сбежала? Исключено. Ментаты ощутили бы изменения структуры Круга и немедленно сообщили бы в сеть. Координаторы, одержимые, прочие исполнители? По идее, сейчас они должны либо впасть в шок, лишенные привычного руководства и эмоциональной подпитки, либо медленно возвращаться к нормальному состоянию. К примеру, те же крысы уже вовсю шевелили лапками, торопливо разбегаясь подальше от назойливых двуногих. Прощальный сюрприз, отсчитывающий последние секунды до взрыва в соседней комнате? Нет, опасности для жизни не ощущается… Да и пророки бы волновались. Надо сказать, штурм прошел невероятно удачно.

Тогда что?

– Может, в следующий раз повезет, – вслух подумал Злобный. Ему очень хотелось взять хотя бы одного из людей – членов Круга живьем, чтобы задать ему пару вопросов. Это стремление я целиком поддерживаю, только сомневаюсь в его исполнимости. – В России одиннадцать городов-миллионников плюс ближнее зарубежье. Аскет, ты в Москву поедешь? Поможем Дракону на благотворительной основе?

– Без меня. Сильных ментатов, способных удержать сеть, в Службе хватает. Как ее строить, я показал, если потребуется, на вопросы отвечу. Разошли своих по стране – пусть делятся опытом. – Я сел на пол, сожалея о невозможности поспать часов десять. – Надо сначала разобраться с парой вопросов – ты понимаешь, о чем речь.

– Логично, – кивнул полковник. – Блин, где Призрак? Я думал, он первым сюда прискачет и ругаться начнет: наследили, поломали…

Раз не приехал, значит, есть у него дела поважнее. Похоже, информация о нашей милой самодеятельности стала достоянием широкой публики в Кремле или в других, менее известных правительственных зданиях, и сейчас Призрак усиленно «рубит хвосты». Насколько успешно, скоро узнаем.

На поверхности светило солнце, однако день уже близился к закату. Я глубоко вздохнул: после сырости подземелий теплый августовский воздух приятно ласкал легкие.

– Знаешь что, – внимательно посмотрел Злобный. – Иди-ка ты отсюда. А то заснешь, тебя за труп примут, народ волноваться станет… Без тебя разберемся.

– Я настолько плохо выгляжу?

– Бывало и хуже, только редко. Давай, ползи отсюда.

И я пополз.

Октябрь в этом году выдался неожиданно холодным. Темнело рано, да и без того целыми днями над городом висели тяжелые, свинцово-серые тучи, растворяя краски в хмуром и тусклом полумраке. Мир в одночасье выцвел. Казалось, наполненные непогодой облака прилегли отдохнуть прямо на жестяные скаты мокрых питерских крыш, то окатывая почерневший асфальт ледяными струями дождя, то бросая в лицо прохожих влажные хлопья первого осеннего снега. Под ногами хлюпала холодная жижа, в которой еще плавали лоскуты слизанных с ветвей порывами стылого ветра листьев. Здесь же, на лишенной асфальта земле, кое-где уже виднелись небольшие островки подтаявшего льда и снега, притаившиеся меж корней деревьев и приготовившиеся к приходу скорой в этих краях зимы. Где-то над головой протяжно и тоскливо перекликались вороны.

Стараясь не замочить ног, я перепрыгнул через узкую канаву, едва не зацепившись плащом за колючие ветви росшего на ее склоне кустарника, и принялся откручивать пальцами вставленную в проушины калитки проволоку. Спустя мгновение я уже ступил на мягкий ковер палых листьев, устилавших все внутри тесной покосившейся ограды.

Ромка пристально смотрел на меня с фотографии, и мне казалось, что он, по своему обыкновению, пытается доверчиво и вопросительно заглянуть мне глаза. Я смахнул с памятника оброненную ветром ветку и, собрав разбросанную по влажной земле листву, положил возле выцветшей гранитной плиты пару красных гвоздик. Два в точности таких же цветка я только что отнес Андрею.

– Такие вот дела… – тихо сказал я, присаживаясь на вкопанную рядышком шаткую деревянную скамью. Плащ, пожалуй, намокнет, ну да и черт с ним.

Время словно остановилось. Слабый порыв ветра принес откуда-то несколько капель воды, над головой зашептались о чем-то сонные простуженные деревья. Кладбище было пустынно, и посторонние звуки не тревожили его извечного покоя.