Вадим Филоненко - Девять граммов на удачу

– Убавь звук, – предупредил я. – Терпи, солдат. Генералом… все равно не станешь.

Илюха посмотрел на меня злыми с похмелья глазами, наверняка подумав: «Тебя бы так через две аномалии провести! Ты бы вообще в голос орал».

Тут он не прав. Не орал. Довелось мне побывать на его месте. После «Сорокапятки» прошел одну за другой аж две «Пивные кружки» и знаю по себе: ощущения, конечно, хреновые, но терпеть можно. К тому же терпеть осталось недолго. Можно приступать к лечению и для начала провести интоксикацию организма.

Я достал из рюкзака полученный от санинструктора полулитровый пакет с раствором гемодезана-х. В пакет была вмонтирована гибкая полевая капельница с катетером на конце.

– Давай руку, Илья. Витаминчики примешь. Сразу полегчает.

– От витаминов? – Кочкин подозрительно глянул на капельницу. – А там точно они?

Вот ведь задрот! Ну совершенно не доверяет дяденьке Бедуину. Ждет от меня любой пакости. Совсем диким стал.

– Расслабься, рядовой. Если б в мои планы входило избавиться от тебя, я нашел бы более простой способ.

Как ни странно, мои слова убедили Кочкина – он протянул руку. Охотно так протянул, я бы даже сказал, поспешно. Очень ему захотелось получить «витаминчиков».

Я воткнул иглу в вену Ильи, а пакет с раствором повесил на ветку ивы. Препарат устремился по гибкому шлангу, капельно попадая в кровь пострадавшего и проводя интоксикацию его организма.

Пока идет лечение, можно перекусить. Я достал мешочек с пеммиканом.

– Поем, раз время есть, а тебе, рядовой, под капельницей нельзя. Да и не хочется, ведь так?

Кочкин поспешно закивал, а потом и замотал головой, отказываясь от еды.

– А чтоб не скучать, расскажи-ка ты мне еще раз про нападение на «Ошарское», – предложил я.

– Да сто раз уж рассказывал, – скривился Кочкин.

– Аж сто раз, и все мне? – Я сделал придурковатую рожу. – Вот ведь склероз совсем заел, ни хрена не помню.

– Ну, не вам лично сто раз, – поправился Илья. – Другим тоже…

– Ты все-таки мне заново расскажи, – стал серьезным я. – И не забудь о скороходах.

– О ком? – искренне удивился Илья. – При чем здесь скороходы?

– А вот это и расскажи.

Илья наморщил лоб, вспоминая.

– Я в пьяном бреду сболтнул про них, да? Но на самом деле про скороходов мне рассказал Горелыч… Сержант Горелов, – поправился Илья. – Это байка такая. Бред, конечно.

– Ты рассказывай, – подбодрил я его.

– Говорят, где-то в глубине АТРИ живут скороходы. Ну, вроде шептунов, только круче. Неужели не слыхали? Я думал, о них все знают…

– Илья, не тормози. Давай дальше.

– Дальше страшилки всякие. Вроде появляются они ниоткуда. И исчезают в никуда. Как телепортеры. Потому и скороходы, что могут быстро скакнуть в любое место… Людей мочат почем зря. Мозги у живых как-то хитро вынимают и…

– Заставляют бедолагу собственные мозги жрать, – договорил я.

Такие байки и в самом деле ходили по АТРИ. Но поскольку, в отличие от шептунов, со скороходами никто не встречался, этим россказням значения не придавали. По крайней мере, егеря и серьезные бродяги. А вот салажатам из войск внутреннего охранения на ночь эти сказочки друг другу рассказывать – самое то.

– Илья, а почему ты связал скороходов с напавшим на «Акуру» противником?

Рядовой задумался:

– Сам не пойму. Видно, по пьяни сложилось как-то. Померещилось. Вот и брякнул, не подумав.

Мда… А для меня это повод задуматься. Возможно, разум Кочкина зафиксировал некие странные моменты боя, но осмыслить их не осмыслил – запихнул в подсознание. А оно с пьяных глаз взяло и оформило смутную ассоциацию в догадку…

Капельница опустела. Я убрал пустой пакет из-под лекарства в рюкзак и достал одноразовый шприц-тюбик:

– Еще один маленький укольчик.

– Это что? – тут же поинтересовался Илья.

– На этот раз действительно витамины, – сказал я правду.

Лицо Кочкина перекосилось.

– А в первый раз что тогда было? – голосом умирающего лебедя спросил он.

– Лекарство, – отрезал я. – Еще вопросы есть?

По лицу Ильи было видно, что у него куча вопросов и вообще комментариев по поводу действий козла Бедуина, но рядовой в очередной раз проявил завидную мудрость и оставил мнение при себе.

Тем временем погода портилась. Ветер усилился. Начал накрапывать дождик.

Илья поежился, укрыл голову капюшоном, помялся, но все же не выдержал:

– Товарищ командир… Э… Бедуин… А почему мы никуда не идем? Мне уже полегчало. Так чего ждем?

– Хорошей погоды. Вот солнышко выглянет, и пойдем. А то чего под дождем грязь-то месить? – пошутил я.

Но Кочкин юмора не понял. Его от моих слов аж передернуло. Ну очень эмоциональный парнишка.

Ночь принесла с собой проливной дождь и Куба. Причем пришел егерь не со стороны Ведьминого леса, а с противоположной – куда, собственно, и уходила «дичь». Видно, Потап нашел путь обхода и увел группу вперед.

– Ну чего, бродяги, кукуете? Вы, я смотрю, в это болото прямо-таки вросли. Корни пустили и мхом покрылись, – пошутил Куб.

– Ага. Придется теперь мне кликуху менять, – поддержал я шутку. – Был Бедуином, стану Лешим.

– Или Болотником, – предложил свою версию Куб.

Илья содрогнулся:

– Не надо о болотниках!

– Мех рассказал, как вас чуть не накрыло. Что, впечатлила встреча с потусторонней тварью? – развеселился егерь.

– Век не забудем. Ну что, Куб? Какие новости?

– Хорошие. Я других не приношу. За плохие, говорят, гонцам раньше головы рубили, – фыркнул егерь. – Короче, группа ушла вперед по следу подопечных.

– А наблюдатели от «дичи» были?

– Трое. Ждали-ждали, не дождались и ушли своих догонять. А уж следом за ними и мы двинулись. А как на ночевку встали, Потап послал нас с Фигой, Саней и Немым назад.

– Решили все же разминировать приманку? – уточнил я.

– Ага. Фига там сейчас трудится. А я вот за вами рванул.

– Слышь, Илья, – пихнул я кулаком в бок рядового. – Будет твой протеже жить. А ты переживал.

На хорошую новость Кочкин отреагировал вяло. Видать, перегорел. Или просто устал.

– Ну, чего, мужики? Двинули к Фиге? – Куб поправил надетый поверх шлема прибор ночного видения. Точно такие же были и у нас с Кочкиным.

– Пошли потихоньку. – Я встал, размял ноги и закинул на спину рюкзак.

Паренек лежал на боку в той же самой позе, в какой сидел на взрывчатке, – руки за спиной и поджатые ноги. Казалось, это не живой человек, а статуя. Словно ее сняли с постамента, отнесли в сторону и положили на землю. Рядом сидел санинструктор по прозвищу Саня и растирал тело освобожденного, пытаясь выпрямить ему конечности.

На самом деле санинструктора звали Володей по фамилии Чумной, но егеря ласково нарекли его Саней, отдавая дань жизненно-важной профессии.