Вадим Филоненко - Девять граммов на удачу

Мгновение я молчал, настраиваясь на нужный – патетический и проникновенный – лад. Мне предстояло сыграть весьма нелегкую роль.

– Послушай, Могильщик, – задушевным тоном начал я. – Расклад у нас получается такой… – Я чуть не сбился, пришлось сделать паузу, корректируя свой тон. – Гиль… Можно называть тебя так?

Могильщик вздрогнул, недовольно нахмурился, но возражать не стал. Уже хорошо. Значит, я настроился на нужную волну, зацепил его сознание, теперь главное, чтобы он не сорвался…

– Гиль, – проникновенно продолжал я. – Юрун любит тебя, как отца. Ты ее воспитал.

– Юлька наболтала? – Могильщик для вида укоризненно покачал головой, с трудом скрывая идиотскую улыбку. Ему необычайно понравились мои слова. Вернее, то, что они означали.

– Ничего такого я Бедуину не говорила, – запротестовала та. – Сережа, откуда ты узнал?

– Неважно. Важно другое. – Я снова повернулся к Могильщику. – Она привязана к тебе. – Пауза. – Но и я ей дорог.

– Это так, – подтвердила Юля. – Гиль, я тебя предупреждала: убьешь Сережу, никогда тебя не прощу!

– Видишь, какая петрушка? Если ты прикончишь меня, потеряешь воспитанницу навсегда. А если я убью тебя, Юлька станет ненавидеть меня. Тупик.

– Вовсе нет. Вам совершенно необязательно убивать друг друга, – запротестовала Юрун. – Гиль, ты же можешь отозвать своих дублей и пожать руку Бедуину.

– Он не может, – ответил я за изгоя. – Будда отдал ему приказ.

– Плевать! – решительно мотнула головой Юрун. – Не все приказы надо выполнять.

– Ты не понимаешь, глупая девчонка! – повысил голос Могильщик. – Дело не в приказе. Интересы клана изгоев требуют, чтобы Избы скороходов достались нам! Только нам, и никому другому!

– А значит, свидетелей надо убрать, – договорил я. – Юля, твой наставник прав. Из этих изб живым вернется только один из нас: либо я, либо он.

– Нет! – Юрун попыталась отпихнуть руки клонов и встать. – Не позволю!

– Погоди, – остановил я ее, поласкал взглядом и поглядел ей в глаза. Уверен, Юле показалось, будто ее обволакивает мягкое, ласковое тепло. В зрачках Юрун опять расцвели нежные алые маки. Значит, мне удалось зацепить и ее. Можно продолжать. – Есть отличный выход из тупика. Поединок. Мы с Гилем один на один. Голыми руками, без оружия. Один из нас останется жив. Юля, ты же не станешь ненавидеть победителя? Ведь все будет по-честному. И потом, мы с ним оба хотим этого боя.

«Поединок… Это единственный выход… И чтоб все по-честному…» – гнал я на них обоих ментальную волну.

– Юля, ты согласна? – Могильщик вопросительно обернулся к девушке.

Она по-прежнему смотрела мне в глаза. Только теперь на нежных маковых лепестках проступили крошечные капельки крови.

– Юля?.. – глухим от напряжения голосом спросил я. Мои без того слабенькие силы гипнотизера-псионика были на исходе.

– Пусть будет поединок, – еле слышно прошептала она.

Я перевел дыхание. «Юлька, прости, что мне пришлось заставить тебя согласиться».

На душе было погано и горько. Но по-другому я не смог бы вынудить настоящего Могильщика выйти со мной на бой. Не различил бы его среди толпы клонов. А Юльку он не посмеет обмануть. По крайней мере, очень надеюсь на это.

– Выйдем во двор? – деловито предложил Могильщик. Он освободился от навеянного мною гипнотического дурмана, но ничего не заподозрил. Мысль о поединке по-прежнему казалась ему наилучшим выходом. Хотя камешек за пазухой Могильщик все же приберег…

– Гиль! – Юлька укоризненно покачала головой и повернулась к одному из двух клонов, что держали ее за плечи. – Ты же не собираешься подставить вместо себя дубля?

– Нет, конечно, – соврал изгой.

Могильщик, который разговаривал со мной, отошел в сторону. А ко мне подошел другой – тот, кто сейчас ответил Юрун.

– Этот настоящий, – заверила меня она. – Я с детства умею их различать.

– Да уж, – фыркнул изгой, видно припомнив забавный случай из прошлого. – Ладно, Бедуин, пошли.

– А твои клоны? Вдруг один из них возьмет и стрельнет мне в спину? – забеспокоился я.

– Нет, – мрачно проговорила Юрун. – Договорились по-честному, значит, никаких подстав. Я прослежу!

В ее взгляде и голосе чувствовалась обреченность. Судьба подбросила девчонке не простой выбор, а я своим предложением снимал с ее плеч тяжесть принятия решения. Я прочувствовал Юлино состояние очень четко, но помочь ничем не мог. Самое сложное – ожидание события. И неопределенность. Один из нас для нее практически уже мертв…

Мы вышли во двор. Юлька осталась на крыльце, а мы с Могильщиком двинулись на небольшой пятачок среди бочек.

Внезапно на противоположном конце базы – возле казарм – прогремел взрыв. Значит, Потапу и Меху удалось установить миномет.

Могильщик обеспокоенно посмотрел в ту сторону и хотел было послать туда своих клонов, но передумал. Оно и правильно. Исход нашей маленькой войны решат не клоны и не миномет. Нет. Все решится здесь и сейчас.

Он нанес удар первым. Конечно, я мог увернуться, мог даже напасть раньше, но не стал. Если мне суждено убить Могильщика, то я должен сделать это, защищаясь. Так мне будет легче потом смотреть Юрун в глаза.

Поэтому первый удар я пропустил намеренно. Как оказалось, это было ошибкой. Пудовый кулачище Могильщика врезался мне голову. Внутри что-то щелкнуло, как будто мозг сначала ударился об одну сторону черепушки, потом отскочил и ударился о вторую. Перед глазами вспыхнул сноп искр. Окружающий мир плыл и качался.

Если б Могильщику удалось сейчас нанести второй удар, наш бой закончился бы, едва начавшись. От поражения меня спасло только то, что я упал на спину и рефлекторно откатился в сторону. Конечно, много времени я не выиграл, но по крайней мере мне удалось встать и кое-как сфокусировать взгляд на противнике.

Меня ощутимо качало. Могильщик воспринимался как огромная волосатая тень. Тень эта возвышалась надо мной и заслоняла весь мир. К тому же в уши лез какой-то непонятный вой. Однотонный. Я не сразу понял, что это Юрун. Она, наверное, сама не заметила, что издает этот звук. Так бывает: сознание ограждает человека от страшной действительности, и тогда или не видишь того, что происходит у тебя под носом, или кричишь, не слыша собственного крика…

Могильщик на секунду остановился – тоже услышал этот вой, растерянно взглянул на воспитанницу, но тут же взял себя в руки и опять переключился на меня. Этой короткой паузы хватило, чтобы я окончательно взял под контроль свое тело. Конечно, действовать так же быстро, как обычно, я не смогу, но опыт рукопашной у меня достаточно большой, чтобы продолжать бой.

Могильщик сделал очередной выпад. Он справедливо полагал, что после первого удара у меня сотрясение мозга и я как минимум в нокдауне, поэтому не ожидал с моей стороны серьезного противодействия. Пришлось его разочаровать. В последний момент я поднырнул под огромный волосатый кулак и врезал изгою в солнечное сплетение. Противник обмяк, но не вырубился.