Уильям Кейт - Цена славы

– Ты думаешь о Терри, – мягко сказал шотландец и положил руку на плечо друга. Стараясь сдержать нахлынувшие эмоции, Клей кивнул.

– Я... я очень беспокоюсь за нее, Дэвис.

Это было подобно удару молнии. Поддавшись охватившему его страху, Клей уже не мог остановиться.

– С тех пор как мы пришли сюда вчера вечером, я обыскал весь лагерь. Я спрашивал Билла Вернра, Трейси Кент – всех, кто выжил в Дюрандели. Никто не видел ее с тех пор, как...

Морщась, он сделал несколько больших глотков горького кофе.

– Я никогда раньше ни с кем так не сближался, Дэвис, да и не хотел. Наша жизнь слишком... Она полна всяких случайностей. Я боролся с собой, когда начал... ухаживать за ней.

Он отхлебнул еще и продолжил:

– Но... но сознание того, что у нас будет собственное пристанище, дом – это же совсем другое дело, понимаешь?

Макколл кивнул.

– Я понимаю, дрружище. Ты был бы уверрен, что с ней все в поррядке, пока ты срражаешься. – Из горла Клея вырвался резкий, лающий смех.

– Ну да! В порядке. Вот потеха-то! На Сириусе-пять, трам-тарарам, мы были в большей безопасности!

– Но, Дел, ты не знаешь...

– Разве ты не видишь, Мак, – перебил его Клей, – что это хуже всего? То, что я не знаю? Она, может быть, еще жива. Может, она прячется где-то в этих холмах. Но я... я не... знаю! Вот что меня убивает!

Клей надолго замолчал, уставившись в землю.

– Есть еще кое-что, Дэвис.

Он говорил так тихо, что Макколл у пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать.

– Она была... наш... с нашим сыном. – Несмотря на боль, в его голосе все же слышалась гордость

– Гомес говорил, что он очень похож на меня... бедный малыш!

Он мысленно вернулся к той ночи на Грэхеме-6, когда Терри сообщила ему, что беременна. Сначала Клей пришел в ярость. Он не хотел этого ребенка. Ужасно было, просто непривычно после стольких лет одиночества чувствовать ответственность перед кем-то, даже перед Терри. Но она так явно радовалась, ее переполняла любовь к новой зарождающейся жизни, что Делмар не мог не разделить с ней эту радость.

– Сколько же врремени пррошло, как кррош-ка... – Макколл задумчиво поскреб свою рыжую бороду. – Значит, ему уже два месяца?

– Вчера исполнилось девять недель. – Клей слегка подмигнул. – А ты не догадываешься, что сказал Гомес насчет того, как она решила его назвать? Макколл пожал плечами и затряс головой, затем заметил, что Клей подмигивает.

– Нет, Делмарр, она не могла. Она не смогла бы так поступить со мною!

– Ха! – Клей с усмешкой смотрел, как Дэвис заерзал. – Дэвис Карлайл Клей – сразу в честь тебя и шефа.

– Ну, так она ж в своем прраве, хотя б наполовину. Каррлайл – пррекррасное имя, к тому же... – Макколл посмотрел другу в глаза. – Мы наверрняка еще отыщем ее, дрружище, и моего маленького тезку тоже. Терри – хррабррая девчонка. Если она срразу же убежала и спрряталась, то не прропадет.

– Я хотел бы верить в это, Дэвис. Боже, как я хочу в это верить!

Дженис Тейлор улеглась на землю и, вздохнув, устало прикрыла глаза. Какой был длинный день! Все-таки нет ничего хуже ожидания.

– Хей, капрал!

Мальчишка с детским лицом и морковного цвета шевелюрой уселся подле нее.

– Про Старика что-нибудь слышно?

Капрал Тейлор, да и другие пехотинцы Серого Легиона называли так только одного человека – сероглазого зычноголосого капитана Рэмеджа. Рэмедж, в отличие от полковника Карлайла, был ближе к солдатам – он был одним из них. Дженис разлепила веки.

– Привет, Никлас.

– Я... я видел, как вы шли со стороны лазарета, ну, и я просто...

Он запнулся и опустил глаза.

– Ты прав, Ник, я шла оттуда. Боюсь, ему не лучше. Бурке говорит, что сейчас его состояние не ухудшается, но не знает, долго ли он продержится без квалифицированной помощи и лекарств.

– И, конечно, никто не собирается их доставать! – сердито перебил ее Никлас. Как и все остальные ученики треллванца, рядовой Никлас Чен испытывал восхищение перед Рэмеджем и был ему страстно прэдан. А Старику исполнилось всего тридцать два года от роду.

– Что ж нам делать, капрал Тейлор, как вы думаете? Я хочу сказать...

Чен ткнул большим пальцем в сторону ряда палаток, видневшихся на дальнем конце вырубки за его спиной.

– Кое-кто из парней говорит, будто мы должны сворачиваться. Вы не знаете, сможем мы стать, ну, фермерами или еще кем-то в этом роде?

Дженис резко повернулась к нему.

– Ты имеешь в виду, что кто-то хочет распустить Легион?

Сглотнув, рыжий кивнул головой.

– Вы знаете, по-моему, мы сумели бы доставить кэпа в... как там называется этот город? И, может быть, положить его в госпиталь, понимаете? И... и, может, докторам удастся поставить его на ноги?

Он говорил, запинаясь и захлебываясь.

– Я-то уж точно буду хорошим фермером, обещаю! Как мой папашка. Я вам никогда про него не рассказывал? Он все никак не мог понять, почему я хочу стать солдатом. Черт, да я и сам сейчас не пойму! Простите, мэм.

И мальчишка покраснел.

Капрал Тейлор улыбнулась. За полтора года службы в пехоте ей полюбился этот юный солдат, который относился к ней как к старшей сестре.

– Расскажи мне о своем отце, Ник, – мягко попросила она.

Взгляд рядового Чена мечтательно устремился куда-то вдаль.

– Он просто... он самый лучший фермер в Норберии. Это место, где я вырос. На Винтере, за Трентамом. Вы знаете, где это?

Дженис покачала головой.

– Ну, это очень далеко: боюсь, мало кто знает о тамошних местах. Немного похоже на эту планету... Тоже почти все время холодно. Но красиво.

Чен поднял с земли палочку и начал бесцельно чертить ею по земле.

– Я тогда не очень-то много думал о своем доме. Меня все тянуло к новым мирам, вообще к новому. Теперь я об этом жалею.

Он застенчиво посмотрел на Дженис.

– Да, вы спрашивали про моего папашку, – вдруг оживился он. – Знаете, Старик чем-то напоминает мне его. Не то чтобы он был на него похож, и все такое. Но когда Старик пилит нас за что-нибудь, я сразу вспоминаю, как отец ворчал на нас с Гюнтером – это мой брат – за то, что мы скатывались вниз по стогам с морской травой или гонялись за нафферами, пока те не устанут.

Он звонко рассмеялся.

– Они были такие смешные!

Затем его лицо омрачилось, и глаза потемнели.

– Капрал, как же мы выберемся отсюда? – Дженис уловила в его голосе нотки отчаяния. – Сначала они взорвали наш... наш дом, а теперь говорят, что мы изгои! Зачем они так, капрал? Что мы им сделали? Мы же ни в чем не виноваты!

– Рядовой Чен! Не раскисать! – Дженис попыталась скрыть за строгими словами свое сочувствие и симпатию к мальчику. Кроме того, ей не хотелось ронять свой авторитет. – Что сказал бы Старик, если бы услышал тебя сейчас? Думаешь, он гордился бы тобой? Мы солдаты, Чен. Разве кто-нибудь говорил тебе, что у солдата легкая жизнь? Если так, то он форменный идиот!