Артем Каменистый - Сафари для победителей

Но солдаты Малкуса этого не знали — даже молчаливый дракон пугал их в сто раз больше, чем полнокровный полк драгун. Ведь всем известно — он непобедим. Он сама смерть на гусеничном ходу. В один миг позабыв про то, что они победители, воины прыснули кто куда — лишь бы оказаться подальше от бронированного кошмара. Местные добровольцы, никогда не сталкивавшиеся с танками, заразились паникой от ветеранов — бежали с ними бок о бок, здраво рассудив, что понапрасну такие закаленные бойцы улепетывать не станут. Напрасно офицеры пытались унять панику — рядовые даже не думали подчиняться.

А когда в спины самых неудачливых ударил пулемет, побежали даже офицеры.

Грация сбросило с сиденья. Сбросило без нежностей — спиной на далеко не пушистые снарядные ящики. Разлетелась лампочка, погрузив чрево танка во мрак; в ушах стало пусто и тихо, а во рту солено.

Несмотря на легкую контузию, советник не потерял сознание. Он даже продолжал мыслить относительно здраво. Первым делом решил, что оглох и ослеп по неведомой причине — зрение и слух не выдавали информацию. Вторым делом предположил, что танк получил сильные повреждения и сражаться больше не сможет. Вибрация доказывала, что машина все еще на ходу, так что со вторым предположением Граций, возможно, немного поторопился. А вот с первым…

Бледное фонарное сияние, разгоревшееся где-то вне поля зрения советника, подсказало, что с первым он тоже поторопился. Над ним склонился Эттис, что-то беззвучно крича прямо в лицо — Граций не понимал ни слова. Чья-то рука стянула наушники, мир тут же, будто по команде, наполнился звуками, объемом и дымным кузнечным запахом раскаленной железной окалины. Теперь слова капитана можно было разобрать:

— …в порядке?! У нас раненые и убитые! Что это было?!!!

— Быстрее вперед — за домами укрывайте танк, — прохрипел Граций. — У них пушка большая — они почти в упор из нее по нам попали. Они ждали, когда мы здесь проедем.

Понял Эттис или нет, но советника оставил в покое — полез на свой вращающийся стульчик. Нахлобучив наушники на место, Граций, не без труда приподнявшись, перешагнул через чье-то тело, вернулся к пулемету. Не тратя время на прицеливание или оценку обстановки, выдал очередь. А что там оценивать — мрак полнейший.

Советник расстреливал ночь недолго — лента закончилась. Но услужливый Феррк, появившийся весьма кстати, любезно перезарядил пулемет. Пока он этим занимался, Граций частично пришел в себя и попытался понять, что же происходит снаружи. Узость смотровой щели и дождливая темень мало в этом помогали, но все же при свете горящих домов он разглядел каких-то бегающих людей и всадников с длинными пиками. Все они удирали врассыпную, освобождая дорогу королевскому дракону. Улыбнувшись, он вновь потянулся к гашетке.

Застрочил второй пулемет, а затем еще сразу два — экипаж выходил из шока: дракон оживал. Танк со скрежетом остановился возле большого дома, боковое орудие плюнуло огнем прямо в распахнутую дверь. Внутри сверкнуло, клееные слюдяные оконца разлетелись сотнями блесток. Новый выстрел — уже с другого борта. Результатов его Граций не видел, но не сомневался — без промаха.

Вновь закончились патроны, но Феррк уже стоял наготове с новой лентой. Надо бы его послать к свободному пулемету, но в этом шуме слов он не услышит, а объяснять жестами придется долго — тупица ведь, хоть и достаточно смышленый для простолюдина.

Когда в кожухе пулемета, наконец, закипела вода, Граций уже сам не знал, сколько лент опустошил. Он не жалел патронов, выпуская их обычно сразу все, одной затяжной очередью. Помешать этому могла лишь осечка или перекос ленты, но эти неполадки исправлялись очень быстро.

Феррк замешкался, не зная, как устранить возникшую проблему. Граций этого тоже не знал — просто приник к смотровой щели, пытаясь оценить обстановку получше.

Врагов больше не было — на улице виднелись лишь трупы и бьющаяся в грязи раненная лошадь. Вокруг танка разгоралось сразу несколько пожаров — пламя, порожденное интенсивным обстрелом, пожирало дома, сараи и сеновалы, добротно освещая окрестности. Ливень стих, сменившись мелким нудным дождем, почти не мешающим обзору.

Вновь грохнула пушка, послав снаряд куда-то во мрак. Где-то там скрываются отступившие враги — советник почти физически ощущал тяжесть от давления тысяч злобных взглядов, уставившихся из ночи. Бессильные глупцы — пусть зарабатывают язвенную болезнь от своей злобы. Подойти ближе они не решатся — слишком силен их страх. А издали дракону ничем не навредят — их пушки слишком примитивны.

А вот у танка артиллерия хороша. Советник никуда не спешит. Будет обстреливать деревню до самого утра — запаса снарядов хватит. Если в этой резне уцелели не только круглые дураки, то догадаются выползти из укрытия, и у Грация появится пехота. Тогда можно будет послать разведчиков на поиски затаившихся орудий и отрядов противников. Или просто дождаться рассвета, после чего убить всех, кто не успеет убежать.

В те времена, когда миром правила дикость, люди уважали лишь две вещи: силу и богов. Нищие, грязные, вечно голодные, они, воздавая почести последним, не забывали продемонстрировать первое — совмещали два в одном. Предки не умели строить величественные храмы, одним видом способные запугать вероятного противника — в примитивном обществе не хватало необходимых инженерных знаний. Они поступали проще — максимально использовали свои примитивные возможности.

Руками и еще совсем простенькой магией, без хитроумных машин и сложных инструментов, понатаскали к границе Сумерек алтари межевых камней. Размеры у этих булыжников были весьма разнообразны, но мелких среди них не встретишь — самый «крошечный» в полтора человеческих роста и шагов десять в диаметре. На подобном не принято было экономить — чем больше твой валун, тем демонстративнее показатель силы твоего племени.

Тропы тоже принято было украшать каменными монументами, но здесь уже приходилось проявлять фантазию — появились затейливые сооружения. Гранитные столбы, увенчанные огромными плитами — будто гигантские грибы; круги из тех же столбов или многоступенчатые трехгранные пирамидки из валунов размером с годовалого бычка. Кто на что горазд: древние оставили после себя много чего — с одной стороны внушительного, а с другой — примитивно-грубого.

Беглецы провели ночь в одном из таких древних кругов. Предки были столь любезны, что в центре сооружения оставили целый навес — каменную плиту на четырех столбах по углам. Размеры его были столь велики, что хватило места и для костра, и для лежанок из хвороста. От ливня тоже убереглись, хотя поволноваться пришлось — уж очень много воды выпало за какие-то полчаса. Не будь здесь возвышения — затопило бы стоянку.